Восхождение мага призывателя. Том 3

— Ладно, не буду тебе мешать, — тихо сказала она и двинулась к двери.

— Мария, — остановил её Александр.

Она обернулась, стараясь не выдать ни страха, ни усталости.

— Да?

— Я тебя люблю. Запомни это…

Слова прозвучали как приговор — мягко, но с такой силой, что у Марии подкосились ноги. Признание и угроза в одном дыхании. Она кивнула и выскользнула из кабинета. А в коридоре прижалась к холодной стене, пытаясь унять бешеное сердце. Игра становилась опаснее — ставки росли, правила менялись каждую секунду. Но у неё оставался козырь — древний, как сама женская природа. Мария улыбнулась себе в отражении окна. В этой улыбке было что-то хищное, почти волчье.

— Ничего, — прошептала она. — Я заставлю тебя сказать правду, Саша…

* * *

Я стоял у этой проклятой кабинки уже полчаса. Терпение мое таяло, как лед под весенним солнцем — по капле, по нерву. Запах общественного сортира вгрызался в ноздри, перемешиваясь с дешевым освежителем.

— Ты что там, истукан безмозглый, тужься! — гаркнул я, с размаху стукнув кулаком по дверце. — Додумался же улики жрать!

Изнутри донеслось нечто среднее между стоном и ругательством. Стас сидел там уже который час, расплачиваясь за свою гениальную выходку — спрятать компромат в собственном желудке. Ирония судьбы — всю жизнь не ел мясо, а теперь переваривает мясную шаурму и государственную тайну.

— Не стой тут, как палач над душой, — простонал Стас сквозь дверь. — Мне и так хреново… Самое опасное задание дали именно мне!

Я прислонился к ледяной кафельной стене и закрыл глаза.

— А как теперь передавать императору такие документы и анализы? — раздался у меня за спиной знакомый голос.

Я обернулся — следователь Тяпкин стоял у раковины и изучал свое отражение в мутном зеркале. Лицо у него было такое, будто он уже представил, как придется докладывать о результатах операции.

— Вонять будет дерьмом и все помятое, — буркнул он следом, нервно поправляя галстук.

— Может, вы оба выйдете? — донеслось из кабинки. — Я тут вообще-то работаю!

— Плохо работаешь, — огрызнулся я, доставая из кармана очередной флакон слабительного. И протянул его через верх дверцы. — Лови! Только не смой все в унитаз, когда закончишь.

Стас схватил флакон так жадно, будто это была последняя соломинка на пути к спасению. Слышно было, как он возится с крышкой.

— Оригинал документа — это хорошо, — сказал Тяпкин, подходя ближе. Его голос стал заговорщическим. — Но у меня еще копия бумажная есть и еще немного анализов… проба из железы мутанта.

Я повернулся к нему всем телом. Тяпкин из тех людей, кто держит козырь в рукаве, но сейчас в его глазах плескалась настоящая тревога.

— Главное — достать оригинал с магической печатью алхимика, — продолжал он, теребя папку под мышкой. — Без нее следствию крышка. А проба у нас есть еще… это хоть что-то.

Но вдруг из кабинки донесся звук — нечто среднее между бульканьем и треском.

— Стас, ты там живой? — я постучал по кабинке. — Или это документ застрял где-то на полпути?

Тишина… А потом низкое, звериное рычание.

— Стас?

Но в следующую секунду дверь кабинки вылетела с такой силой, что меня впечатало в стену. Я проморгался, пытаясь понять, что передо мной за чудовище. Это не Стас — это будто пародия на него, его изуродованный двойник из кошмаров. Кожа — ядовито-розовая, словно кто-то вылил на него ведро марганцовки. Одежда болтается на плечах лохмотьями. Тело раздулось раза в полтора — мускулы бугрятся, жилы выпирают, как корни старого дуба. Пол под ногами ходит ходуном.

— Твою мать, что за розовый Халк! — сипит Тяпкин и роняет на кафель свою папку и бумаги разлетаются по полу, как белые голуби.

— Похоже, у него в животе взорвался тот самый пакет с пробой мутанта… Вот и результат, — говорю я. — Вот это поел, называется, веган шаурмы с мясом… — выдыхаю я сквозь смех. — Башню ему сейчас снесет конкретно… Все на выход!

Глава 17

Я пулей вылетел из туалета, а за мной Тяпкин и Кузьма, как два спринтера на старте, только вместо ста метров — целая жизнь на кону. Позади же взревело так, что стекла в павильоне заправки затряслись, словно на них кто-то сыграл симфонию ярости.

— Костя! — заорал голос, в котором я с трудом узнал Стаса. — Ты, сука, во всём виноват!

Я обернулся и едва не захлебнулся собственным смехом. Индус теперь выглядел как гибрид розового медведя и бодибилдера на стероидах. Рубашка висела на нём лоскутами, джинсы трещали по швам. Похоже, анализы мутанта уже вовсю разгуливали у него по венам. Но смех смехом, а мутант-то был связан с мертвой энергией, выходит, Стасян очень даже сможет мне сейчас нанести урон.

Стас несся по павильону как ураган — урны летели в стороны, рекламные щиты складывались пополам, а бетонная клумба рассыпалась под одним ударом. Глаза у него налились не кровью — розовым туманом.

— Стас, — попытался я мирно, — остынь. У нас тут дела поважнее твоих.

— Поважнее?! — он развернулся ко мне, и я понял, что дипломатии конец. — Я жертвовал своей жопой! Ел это проклятое мясо! Ради чего?!

— Ради дела! — я показал на кровавую повязку на руке. — Нам вообще-то тоже досталось. По пути в область чуть не размололи — обстреливали какие-то наёмники из мутных орденов. Лола валяется теперь с двумя переломами ребер, Рясова ранили в плечо, а мне чуть руку тоже не оттяпали. Так что хватит ныть. Главное сейчас — вернуть тебя в норму. Документ достал?

И тут я осекся — во взгляде Стаса мелькнуло что-то звериное. А в следующую секунду он уже бросился на меня с такой мощью, что я еле успел увернуться.

— Ты что, совсем с катушек слетел?! — рявкнул я, катясь по асфальту.

— Заткнись! — он схватил меня за рубашку и швырнул в сторону, как тряпичную куклу. — Это всё твоя грёбаная затея!

Я поднялся, отряхнулся. Рана на руке горела огнём, но отступать было некуда. Стас — друг, но сейчас он был чужим. И я не собирался превращаться в фарш на этой дурацкой заправке.

— Ну что ж… — процедил я сквозь зубы, сжимая кулаки. — Хочешь драки? Будет тебе драка.

Он снова прыгнул на меня. Я был готов — перехватил его руку, развернул корпусом и ударил локтем в солнечное сплетение. Стас даже не моргнул, а лишь рассмеялся хрипло.

— Слабо… — прохрипел он и зарядил мне в челюсть так, что звёзды вспыхнули перед глазами.

Меня отбросило метра на два, но я устоял. Вкус крови во рту стал привычным — почти как утренний кофе.

— Не плохо бьёшь, — выдохнул я, вытирая губу. — Но я тебя всё равно уложу.