Возлюби ближнего своего

– Что мне искать... о-о-о!

На другой стороне оврага, перебираясь через камни и поваленное дерево, паслись несколько снежных баранов. В основном это были самки с более мелкими и прямыми рогами, но, по крайней мере, у одного барана был огромный набор характерных изогнутых рогов.

– Ты часто их здесь видишь?
– Спросил Даррен.

– О, они повсюду, но ты не видишь их постоянно. Прошлым летом я сфотографировал, как дерутся парочка баранов. Круто, черт возьми. Напомни мне как-нибудь, и я покажу тебе.

– Я бы с удовольствием на это посмотрел, - сказал он.

Мы понаблюдали за овцами еще несколько минут, а когда стадо забрело в лес и скрылось из виду, продолжили путь по тропе.

– Все в порядке? – спросил я.
– Высота над уровнем моря тебя не беспокоит?

Даррен рассмеялся.

– Со мной все в порядке, спасибо. Но если ты устанешь, мы можем притормозить.

– Очень смешно. Я старался подстроиться под тебя, мальчик с равнин.

– О, так вот почему мы идем так медленно?

Мы оба рассмеялись и продолжили идти.

– Чувак, здесь великолепно, - сказал он через некоторое время.
– Пейзажи просто невероятные.

– Одна из моих любимых достопримечательностей в Колорадо.

– Весь штат такой?

Я покачал головой.

– Направляйся на восток, и по мере приближения к Небраске местность начнет напоминать... ну, Небраску. Здесь гораздо цивилизованнее.

– Цивилизованнее?
– Он приподнял бровь.
– Ты так это называешь?

– Как бы ты это назвал?

Он огляделся.

– Ну,... ухабистее.

Я фыркнул.

– Ухабистее? Правда?

– Да. В Оклахоме красиво и гладко.
– Он очертил рукой круг, как будто водил им по воображаемой плоской поверхности.
– Вот это цивилизованно.

– Угу. Говорит мужчина, только что сказавший, как здесь красиво.
– Я покачал головой.
– Значит, нигде нет гор? Как ты не сошел с ума в таком месте?

– Веришь, что я не видел настоящей горы до десяти лет?

У меня отвисла челюсть.

– Серьезно? Чувак, я впервые занялся скалолазанием еще до того, как пошел в первый класс.

– Да, ну, некоторые из нас были обездоленными молодыми людьми, вынужденными жить на равнинах.

– Я скажу, что ты был обделен.

– Вполне, - сказал он.
– Так ты все еще занимаешься скалолазанием?

– Нет, уже много лет. Это было то, что я делал со своим отцом и братом, так что...

– О. Понятно.

– Но, возможно, когда-нибудь я попробую еще раз.
– Я пожал плечами.
– Знаешь, если я когда-нибудь найду кого-нибудь, кто согласится свисать с каменной стены на нескольких веревках.

Он рассмеялся.

– Что ж, если ты когда-нибудь захочешь взять с собой новичка, я бы с удовольствием попробовал.

– Может быть, я так и сделаю.
– Наши взгляды встретились, и молчание грозило принять неловкий оборот, поэтому я указал на тропу.
– За тем поворотом есть местечко, где мы можем остановиться и перекусить, если ты проголодался. Пара столиков для пикника и все такое.

– Я бы поел.

– Тогда пойдем.

К счастью, этого оказалось достаточно, чтобы вернуть нас к непринужденной светской беседе, и мы продолжили путь вверх и за поворот к поляне у реки. Около десяти лет назад в «Паркс энд Рекреейшн» была оборудована площадка для пикников, и на первый взгляд казалось, что на старые столы, обветшавшие от времени, напали термиты. Однако при ближайшем рассмотрении оказывалось, что все бороздки и отверстия образовывают более четкие, продуманные узоры.

Я бросил рюкзак поверх нескольких надписей о том, что М.Р. был здесь и Кейси любит Джордана. Мы достали свой ланч и уселись на обветшалые скамейки.

Пока мы ели, Даррен сказал:

– У меня к тебе вопрос.

– Да?

– Мне всегда было любопытно узнать об этом, но я думаю, что могу спросить тебя, не превращая это в неприятный спор, в котором один из нас, в конце концов, попытается утопить другого в реке.

Смеясь, я отвинтил крышку на своей бутылке с водой.

– Ну, теперь мне определенно любопытно, так что давай.

– Ты веришь в эволюцию, да? В Большой взрыв? Во все это?

– Верю.

– И ты когда-то был верующим, верно?

Я кивнул.

Он запихнул пустой пакет из-под сэндвичей в рюкзак.

– Значит, тогда, когда ты увидел все это, - он махнул рукой в сторону окружавшей нас природы, - ты поверил, что все это было создано.

Я приподнял бровь.

– И сейчас ты спросишь меня, как я могу не верить, когда вокруг меня столько удивительного?

Даррен рассмеялся.

– Ну, в не столь пассивно-агрессивном смысле, да. Мне просто любопытно. Я всегда верил, но я все еще хочу понять, как все выглядит для того, кто в это не верит. Мне трудно поверить, что все это произошло случайно, понимаешь? Это не значит, что я не верю в научные теории; я просто не думаю, что такие вещи, как Большой взрыв, произошли случайно.

– Действительно?

Он кивнул.

– Я не рассматриваю науку как дискредитирующую Бога. Я рассматриваю ее как объяснение Вселенной, которую Он создал, а не ту, которая просто случайно возникла.

Я сделал глоток и отставил бутылку в сторону.

– Я думаю, еще более удивительно, что все это произошло случайно. Вся планета. Мы. Все это.
– Я обвел рукой вокруг нас.
– Шансы были миллиарды к одному, но это случилось, и, возможно, большую часть столетия, если мне повезет, я буду частью этого.

– Интересно.
– Он улыбнулся.
– Это как бы разрушает всю теорию о том, что атеисты считают жизнь бессмысленной.

– Совсем немного, - сказал я с тихим смешком.
– И, признаюсь, я и сам в это верил, еще до того, как стал одним из них. Но, потом я понял, что довольно сложно воспринимать что-то как бессмысленное, когда оно конечное. Когда я был верующим, все сводилось к вечности, и казалось, что эта жизнь - просто формальность. Что-то, что ты делаешь, прежде чем перейти к главному.
– Я повернулся к нему лицом.
– Но когда ты получаешь все это, ты, черт возьми, получаешь от этого удовольствие.

– Интересно, - снова сказал он, на этот раз больше самому себе.

Я сделал еще глоток. Закрывая бутылку, я сказал:

– Раз уж мы заговорили о щекотливых вещах, из-за которых один из нас может утонуть в реке, мне тоже кое-что интересно.

Даррен ухмыльнулся.

– Может, нам стоит отойти подальше от реки?

– Я рискну.

– Тогда выкладывай.

– Ты сказал, что был верующим всю свою жизнь. Это стало проблемой, когда ты понял, что ты гей?

– О да. Это был... процесс.
– Даррен медленно выдохнул.
– Отрицание, гнев, снова отрицание. Мне потребовалось много времени, чтобы справиться с этим и понять, что я не могу этого изменить, а моя семья...
– Он присвистнул и покачал головой.