Возвышение падших

Неуклюже сев в постели и морщась от резкой боли, она испуганно распахнула серые глаза, когда увидела большую лужу крови на своей постели.

— Кто-нибудь! — закричала она, но новый раскат грома заглушил её крик. — Помогите!

С трудом встав на ноги, она, держась рукой о стену, добралась до дверей, но не смогла их открыть, так как бессильно осела на пол. Плача от страха и боли, она едва почувствовала, как её голова коснулась пола. Перед её глазами снова полыхнул синий отблеск молнии, разрезавшей небо, а после пустота и тьма поглотили её.

========== Глава 24. Срывая маски ==========

Утро следующего дня.

Дворец санджак-бея в Амасье.

Молния и раскаты грома утихли только к утру. Пасмурный день пришёл на смену грозовой ночи, ввергнувшей дворец в страх. Казалось, гулкое эхо душераздирающих женских криков ещё гуляло в стенах дворца.

Филиз, единственная фаворитка шехзаде Баязида, с трудом пережила эту ночь, давая жизнь своим детям. И сейчас, покоясь на ложе, устало, но счастливо наблюдала за двумя младенцами, лежащими подле неё. Девочка и мальчик. Внешне они были похожи, но девочка была тихой и спокойной, а мальчик кряхтел, плакал и кричал, будто что-то требуя. Оказалось, Филиз Султан вынашивала двойню, и это ухудшило и без того тяжёлые роды. Лекари в один голос твердили, что Филиз Султан больше нельзя иметь детей, так как ещё одни роды она не переживёт.

Шехзаде Баязид, как и все во дворце, этой ночью не смог сомкнуть глаз. Беспокойно метался в своей опочивальне, не в силах слышать крики возлюбленной, полные боли и ужаса. Ранним утром явился Идрис-ага, главный евнух, и с улыбкой сообщил, что всё благополучно завершилось.

Спешно войдя в комнату на этаже фавориток, шехзаде Баязид тепло и облегчённо улыбнулся, увидев Филиз, изнеможённо спящую, и двух младенцев, лежащих в деревянных колыбелях. Некоторое время он смотрел на своих детей, чувствуя себя несколько странно, но непомерно счастливо. Когда Филиз Султан пришла в себя, он поспешил подойти к ней. Сев на край её ложа, он с чувством поцеловал её слабую руку. Филиз Султан, слабо улыбаясь, была не в силах пошевелиться.

— Не верится, что Всевышний послал нам сразу двоих детей, да? — едва слышно прошептала она, любуясь счастливой улыбкой на лице шехзаде Баязида.

— Так-то оно так, но эти роды чуть не убили тебя, Филиз… — отозвался он с сочувствием и ещё не остывшей тревогой.

— Взяв их впервые на руки, я осознала, что мне не жаль было бы распрощаться с жизнью, чтобы подарить её нашим детям.

— Я рад, что всё обошлось… — нахмурился шехзаде Баязид, так как её слова о смерти неприятно отозвались в его груди. — Набирайся сил.

— Какие имена ты даруешь им?

— Я бы хотел, чтобы их нарёк повелитель.

— Ты хочешь сообщить о рождении детей в столицу и призвать повелителя в Амасью? — изумилась Филиз, хотя её голос звучал тихо и монотонно.

— Верно.

Филиз Султан вздохнула из-за лёгкого недовольства, но промолчала. После, взглянув на отворившиеся двери, она беспокойно нахмурилась. Шехзаде Баязид, проследив за её взглядом, тут же подскочил с ложа и спешно подошёл к бледной Дэфне Султан, опирающейся на руки служанок и Миршэ-калфы.

— Валиде, зачем вы поднялись на ноги? Вам нужно набираться сил.

— Как я могла не придти и не увидеть своих долгожданных внуков? — также хрипло и слабо, как Филиз, ответила Дэфне Султан. Служанки подвели её к ложу и усадили. — Я взгляну на них…

Дэфне Султан, волнительно взглянув на двух спящих младенцев, тепло улыбнулась.

— Мальчик очень похож на тебя новорождённого, Баязид, — с нежностью заметила она. — А девочка, кажется, пошла в тебя, Филиз.

— Благодарю, султанша, за то, что навестили нас, — слабо улыбнулась та. Их бледные и слабые руки переплелись в знак привязанности и взаимной поддержки. — Да пошлёт Аллах вам исцеление и долгие годы жизни.

— Всем нам…

Стамбул. Дворец Хюмашах Султан.

В отличие от далёкой Амасьи, над Стамбулом небеса были ясными и лазурно-голубыми, а весеннее солнце светило нежно и мягко.

Хюмашах Султан проснулась с той же меланхолией, поселившейся в её сердце, но этим утром к ней присоединилась и тревога. Её любимый младший сын, так похожий на покойного Ахмеда-пашу (внешне), отбывал в свою далёкую провинцию — Эрзурум. Удерживать его в столице и в своём дворце Хюмашах Султан более не могла, так как это было верхом эгоизма, учитывая, что Осман рвался к жене, от которой полгода не получал новостей, и своей дочери, которую ещё ни разу не видел.

Проведя утреннюю трапезу с Османом и дочерью Хафсой, Хюмашах Султан, всё ещё облачённая в простые траурные одежды, тоскливо улыбалась, обнимая Османа перед его отбытием.

Отстранившись, султанша пронзительно заглянула в его серые, как и у неё, глаза.

— Остался бы ещё ненадолго… Мы так тосковали по тебе.

— Я бы с радостью, валиде, но очень хотел бы вернуться в Эрзурум, встретить Севен и мою дочь, Михримах Султан, которую я ещё ни разу не видел и не держал на руках.

Вздохнув, Хюмашах Султан усилием воли понимающе кивнула.

— Как прибудешь во дворец, напиши мне. Я беспокоюсь о тебе и… о Севен с Михримах. Не понимаю, почему письма не доходят до них…

— Обязательно напишу.

Осман Бей, обернувшись к сестре Хафсе Султан, подошёл к ней и тепло обнял.

— Я хотела бы поехать с тобой, но мама не разрешила, — с грустью прошептала Хафса ему на ухо.

— Побудь здесь, с матушкой, — ответил он, отстраняясь. — После вы навестите меня в Эрзуруме. Не расстраивайся, Хафса.

Осман Бей поцеловал грустную сестру в лоб, а после коснулся губами материнской руки.

— Лёгкого пути, сынок.

После, стоя возле большого окна в главном холле, Хюмашах, Султан провожала тоскливым взглядом уезжающий экипаж. Хафса Султан, подойдя к матери, взяла её за руку и положила русоволосую голову на её плечо.

— Снова мы одни, валиде.

Хюмашах Султан, взглянув на дочь, обняла её, остро ощущая собственное одиночество и муторную тоску, завладевшую её сердцем.

Топ Капы. Султанские покои.

Терраса была залита тёплым солнечным светом и приятным ароматом цветущих растений дворцового сада. Оперевшись о мраморные перила, султан Орхан задумчиво вглядывался куда-то вдаль.

Услышав приближающиеся шаги, он обернулся через плечо и встретился глазами с вошедшим на террасу шехзаде Сулейманом. Тот, как и полагается, сложил руки перед собой и поклонился.

— Повелитель.

— Сулейман. Зашёл проститься перед возвращением в Сарухан?

— Верно, — кивнул рыжеволосой головой шехзаде Сулейман. — Ещё раз поздравляю вас со свадьбой, повелитель.

— Спасибо, — тепло улыбнулся султан. — Ну, в добрый путь. Не забывай о делах провинции. Передавай матери моё почтение и пожелания здоровья. Кстати, я слышал, твоя наложница родила тебе сына, которого назвали Орхан.