Возвышение падших

— Как прикажете.

— Ты слышала, что говорила Фатьма Султан? — с толикой возмущения воскликнула Эсен Султан, наблюдая за тем, как служанка старательно выписывает слова на бумаге.

Бирсен-хатун, оторвавшись от своего занятия, кивнула.

— Султанша, верно, испугалась того, что вы стали управляющей гарема и невестой нашего повелителя. Неужели и она теперь против вас?

— Все, кто не является моей семьей, мой враг, — с едва заметной горечью ответила Эсен Султан. Прежде она верила, что это не так. Но наивности её рано или поздно пришёл бы конец. — А моя семья — это повелитель и шехзаде Мехмет.

— Что же вы будете делать? — снова оторвавшись от письма, беспокойно спросила Бирсен-хатун.

— Фатьма Султан и Гюльрух Султан, очевидно, задержались в Топ Капы. Они, конечно, будут пытаться помешать мне добиться большего. Что же, пришло время избавиться от них. Я, разумеется, благодарна им за поддержку и помощь, но, как говорила Шах Султан, никому доверять нельзя.

Дворец санджак-бея в Амасье. Покои Дэфне Султан.

Небо над Амасьей было затянуто серыми и тяжёлыми тучами, моросил дождь. Тоскливо смотря в окно, Дэфне Султан всё так же лежала в постели, откинувшись на шёлковые подушки. Её длинные светлые волосы, в которых уже начала проглядываться серебристая седина, раскинулись по этим подушкам подобно золотистому ореолу. Низис-хатун, сидящая на краю ложа, придвинула к султанше поднос с едой.

Миршэ-калфа, стоявшая немного поодаль, беспокойно хмурилась, глядя на свою госпожу. Дэфне Султан, вяло отодвинув от себя поднос с едой, взглянула на свою калфу. В её серых глазах читались усталость и тоска.

— Как думаешь, достигло твоё письмо Баязида? — хрипло спросила она.

— Думаю, да, — ответила Миршэ-калфа. — Скорее всего, шехзаде Баязид уже в пути и вскоре предстанет перед вами, султанша. Не переживайте.

Та, тяжело вздохнув, печально улыбнулась и снова обратила взгляд серых глаз к окну.

— Как горько сознавать, что моя жизнь клонится к закату. Я постарела, и болезни обрушились на меня…

— Не говорите так.

— Я многое пережила… — продолжала говорить Дэфне Султан. — Помню, как ещё юной девушкой вместе с младшей сестрой попала в рабство. Нас купила Нурбану Султан и, шантажируя меня жизнью сестры, отправила в гарем шехзаде Баязида, за которым я должна была шпионить. Всё изменилось. Я полюбила, родила сына, обо всём рассказала Баязиду и воспротивилась воле Нурбану Султан.

— А после между шехзаде Баязидом и шехзаде Селимом возгорелась война, — добавила Миршэ-калфа, прекрасно знающая эту историю.

— Верно, — печально подтвердила Дэфне Султан. — Её разожгла Нурбану Султан, и, несмотря на старания Валиде Султан и Михримах Султан, они погибли от руки собственного отца. Когда весть о казни шехзаде Баязида достигла Кютахьи, я была сломлена. Но я не знала, что ещё большее горе постигнет меня. Слуги султана Сулеймана явились в наш дворец и задушили шехазде Мехмета, моего сына, у меня на глазах…

Миршэ-калфа и Низис-хатун тяжело переглянулись.

— Эта боль навсегда осталась в моём сердце. Её частично излечил султан Орхан, а после и Баязид. Одного из них я потеряла. Если потеряю и второго, то не смогу жить. Во второй раз я не смогу пережить смерти сына.

Не видя особых причин для этого, Дэфне Султан беспокоилась о будущем своего сына, шехзаде Баязида. Что-то тревожное, будто тяжёлый камень, застыло в её груди.

— Аллах да сохранит шехзаде Баязида, как и вас, султанша, — прошептала Миршэ-калфа.

Её слова частично заглушил глухой кашель султанши, которая после снова устало откинулась на подушки.

— Без меня Баязиду, как светлому и доверчивому человеку, придётся трудно… — выдохнула она, и в серых глазах заблестели сдерживаемые слёзы.

Дворец санджак-бея в Манисе. Покои Гюльхан Султан.

Тем временем в далёкой Манисе, расхаживая по своей опочивальне под взглядом Джихан-калфы, Гюльхан Султан беспокоилась совершенно о других вещах.

— Поверить не могу! — гневалась султанша. — Эта Артемисия стала не только управляющей гарема, но и собирается выйти замуж за Орхана… Мир будто с ног на голову перевернулся!

— Очевидно, она многому успела научиться у Шах Султан, — тихо проговорила Джихан-калфа, боясь навлечь на себя гнев госпожи. — Наш источник сообщает, что эта Эсен очень влиятельна как в гареме, так и в отношениях с повелителем. К тому же, она родила сына.

— Этот младенец не помеха моему Сулейману! — с ещё большим негодованием процедила Гюльхан Султан.

— Не стоит позволять этой Эсен захватить власть. Не думайте, что она пожалеет вас или шехзаде Сулеймана. Все знают, что случилось с шехзаде Мустафой, когда Хюррем Султан лила в уши султана Сулеймана ядовитые слова. Его казнили, а её сын взошёл на престол.

— Сулеймана не могут казнить! — истерично вскрикнула султанша, едва представив подобное. — Как ты смеешь говорить подобное?

— Я лишь предостерегаю вас, султанша. Пока ещё не поздно, сделайте что-нибудь.

— Подождём. Эсен, возобладав подобной властью, обрела много врагов в самой столице. Быть может, они и без нас расправятся с ней. Всё-таки, она — всего лишь малолетняя рабыня, глупая и наивная.

Греция, где-то в Эгейском море.

Небольшой флот из двадцати пяти военных кораблей с жёлтыми парусами, на которых был изображён черный орел в красной короне, неспешно плыл в тёмно-синих водах Эгейского моря.

Эдже, гордо восседающая в широком кресле командующей, хмуро вглядывалась в тонкую полоску горизонта на стыке серого неба, закрытого тяжёлыми тучами, и синего моря. Морской ветер трепал её длинные тёмно-каштановые волосы, как и ткань её красного длинного платья, сшитого на манер Рейны Дориа. Поверх вульгарного платья были неизменные лёгкие доспехи из чёрной кожи.

Командир Артаферн, стоящий у левого борта качающегося корабля, задумчиво рассматривал её. Вышедший из каюты, Деметрий обратил на это внимание, и, ухмыльнувшись, подошёл к нему.

— В чём дело? — нахмурился Артаферн, когда тот приблизился к нему со странным выражением лица.

— Перед отплытием королева предупредила меня, чтобы я следил за тобой, — не переставая ухмыляться, ответил Деметрий. — Ей известно о том, какие отношения связывают тебя и сеньору Эдже.

— Что с того? — с вызовом бросил Артаферн, и его золотые глаза наполнились раздражением. — А мне известно, какие отношения связывают тебя и саму королеву.

— Осторожнее со словами, — процедил Деметрий, неосознанно коснувшись ладонью рукояти своего меча.