Вспаханное поле

Та, не отрываясь от своего занятия, ответила с делан¬

ным равнодушием:

— Я уже видела. Да разве он долго здесь пробудет!..

На этих людей нельзя полагаться. Ты скоро в нем разоча¬

руешься. Попомни мое слово!

Даже если она и заронила зерно сомнения в душу мужа,

он этого не показал. Напротив, обернувшись к двери, он

снова устремил взгляд на видневшуюся вдалеке фигуру

Панчо, шагавшего за плугом, и тихо проговорил:

— Крепкий парень. Будто из целого куска вытесан.

7 Э. Л. Кастро 97

В дальнейшем донья Энкарнасьон сохраняла выжида¬

тельную позицию. Она не испытывала к Панчо ни злобы,

ни особой симпатии — просто смотрела на него как на слу¬

чайного в доме человека. Сдержанность юноши облегчала

им неизбежное общение. Для нее он был лишь нахлебник,

который рта не раскрывал, разве только проронит «доб¬

рый день» да «спокойной ночи». Правда, она знала, что

с мужем он куда разговорчивее, потому что нередко видела

из окна, как они оживленно беседуют где-нибудь на паш¬

не или под навесом — наверное, о работе. Всякий раз, ког¬

да Панчо отлучался проведать отца, она была твердо уве¬

рена, что он не вернется на ферму. Но пока ее предполо¬

жения не оправдывались — к вечеру он всегда приезжал.

И, хотя донья Энкарнасьон все еще была убеждена, что

ее предсказание сбудется, она просила Панчо, когда он от¬

правлялся в селение, заходить в лавку ее земляка и заби¬

рать почту. Однажды Панчо привез ей письмо, взглянув

на которое женщина сразу узнала руку дочери.

— От Элены! — воскликнула она и ушла к себе, чтобы

поскорее прочесть письмо.

Панчо расседлал лошадь, обротал ее и привязал на ве¬

ревку к врытому в землю столбу возле корраля так, чтобы

она паслась, не доставая до посевов. Тут он увидел дона

Томаса, распрягавшего волов.

— Как себя чувствует твой отец? — спросил фермер.

— Почти что поправился... Я съездил и на ранчо — по¬

смотреть, как там табун.

Этот ответ обеспокоил дона Томаса. Хотя они уже за¬

вершали сев, ему не хотелось терять Панчо.

— Пойдем домой, должно быть, ужин готов,— сказал

он, кончив распрягать волов.

Войдя в дом, дон Томас сразу обратил внимание на ли¬

кующий вид жены и вопросительно посмотрел на нее. Она

немедленно объявила:

— Я получила хорошие известия от девочек. Сестра

устроила их в педагогический институт.

Эта новость ошеломила дона Томаса. Он заподозрил

сговор между женой и свояченицей и, возмущенный тем,

что они предприняли такой таг, даже не посоветовавшись

с ним, сердито сказал:

— Вот вы к чему клонили!.. Хотите, чтобы они учи¬

лись и не жили на ферме. Сговорились у меня за спиной!..

Интересно знать, откуда вы возьмете на это деньги?

98

— Успокойся, тетка будет платить за З'чение, ты ведь

знаешь, как она их любит,— сказала донья Энкарнасьон,

встревоженная резким тоном мужа, и, чтобы выиграть вре¬

мя, смиренно добавила: —Давай-ка ужинать, Томас, а по¬

том я тебе прочту письмо и мы поговорим. Если ты против

того, чтобы девочки учились, они вернутся на ферму.

Ей удалось прервать объяснение, грозившее кончиться

бурной сценой, и отсрочить неизбежный спор.

Поужинали в молчании. Как только встали из-за стола,

Панчо, оставив супругов, вышел во двор с тягостным чув¬

ством какой-то вины. Когда ему вручили письмо, он не до¬

гадался, хотя и взглянул на конверт, что оно от Элены.

Ему было невдомек, что за непонятными для него караку¬

лями кроются столь неприятные известия. Спать не хоте¬

лось, и он решил пройтись. Залитая ярким светом луны,

стояла густая и высокая кукуруза. Дальше простиралось

недавно засеянное поле — в разрыхленной, мягкой земле

набирались соков, чтобы пустить ростки, семена поздних

хлебов. Послышалось ржание. Привязанная к столбу ло¬

шадь дергала веревку и нервно фыркала. Панчо успокоил

ее, потрепав по холке. Он понимал нетерпение животного,

привыкшего пастись на свободе. Любые путы обремени¬

тельны для того, кому никогда не приходилось их терпеть.

Он сам страдал от пут, которые добровольно наложил на

себя. В иные ночи, томясь бессонницей, он слезал с кро¬

вати и ложился на воле, устроив себе постель из чепраков,

потников и подседельников. Только тогда, вдыхая запах

трав и конского пота, Панчо засыпал. Он тосковал по свое¬

му ранчо. Порою на рассвете его подмывало удрать, как в

тот день, когда бушевала непогода. Но что-то удерживало

его, быть может, привязанность дона Томаса, быть может,

желание увидеть, как прорастут семена, которые он сам

посеял.

Панчо ласково похлопал лошадь по крупу и пошел на¬

зад. Возле навеса он остановился. Здесь вчера донья Эн¬

карнасьон протянула от столба к столбу веревку и разве¬

сила просушить на солнце кое-что из одежды, в том числе

и платье Элены. Ветер шевелил вещи, и на мгновение Пан¬

чо почудилось, что перед ним не платье Элены, а она сама.

Из дома донеслись голоса споривших супругов. Панчо

вошел под навес и растянулся на кровати. Он долго думал

и наконец признал, что его связывают с фермой незри¬

мые, но прочные узы. Однако он не сомневался, что их

99

7*

сплело лишь его желание увидеть, как семена дадут всхо¬

ды и превратятся в растения. После этого, казалось Панчо,

он снова станет свободным, как прежде, когда жил на поч¬