Вспаханное поле

вершая положенный круг, отцветали, чтобы возродиться в

новых семенах. Побеги превратились в высокие, крепкие

стебли с сухими, жесткими листьями и длинными кистями.

Сквозь кукурузные стебли Панчо смутно различал фигуры

женщин с фермы и, едва заподозрив, что его увидели, по¬

ворачивал коня и пускался вскачь. Но однажды, несмотря

на всю свою осторожность, он столкнулся на дороге с Эле¬

ной, ехавшей в тарантасе. Неожиданная встреча привела

его в замешательство. Девушка, по-видимому, тоже сму¬

тилась, однако остановила упряжку и поздоровалась.

— Панчо! Как давно я вас не видела! Что же вы пере¬

стали приезжать на ферму?

Панчо еще больше смешался, когда Элена протянула

ему руку. Он пожал ее, но и после этого не оправился от

смущения. Уже одно то, что Элена была в городском пла¬

тье, мешало ему держаться непринужденно.

— Некогда, дел по горло,— пробормотал он.

— Приезжайте завтра навестить нас: папа будет очень

рад.

— Э-э... видно будет.

— Обещайте мне, что приедете завтра... А то я сейчас

же вернусь вместе с вами на ферму, хотя мне и нужно к

дону Бенито.

107

Панчо нахмурился и поспешно ответил:

— Зачем?.. Не стоит: я приеду завтра.

И, подняв руку в знак прощания, он пришпорил лошадь

и умчался вскачь.

Панчо обещал приехать в гости на следующий день

только потому, что не хотел появляться на ферме в обще¬

стве Элены, но, хотя он и жалел об этом обещании, все же

сдержал слово. Его тронула шумная радость дона Томаса

и не задела неприветливость доньи Энкарнасьон, но воз¬

мутила кривая улыбка Эстер. Однако от его досады не

осталось и следа, едва он увидел Элену. Теперь на ней было

простое будничное платье, и он почувствовал, что вновь на¬

шел ту девушку, какой она была до отъезда в город. Охва¬

ченный сладостным волнением, он почти не обратил внима¬

ния на вопрос фермера:

— Ну как, Панчо, можем мы на тебя рассчитывать на

время уборки?

— Пожалуй...— ответил он машинально.

— Я был уверен в тебе,— сказал дон Томас, искрен¬

не обрадовавшись.

Донья Энкарнасьон недовольно поджала губы. Эстер

усмехнулась, украдкой глядя на Элену, которой, по-види¬

мому, передалась радость дона Томаса.

Нелегко было Панчо сообщить отцу о своем решении.

Он несколько дней обдумывал, как это сделать, и нако¬

нец однажды утром, когда дон Ахенор сел пить мате,

решительно начал:

— Послушайте, отец, я пойду на уборку урожая.

— Что?..— воскликнул ошеломленный дон Ахенор.

— У нас во всем недостаток, и будет неплохо, если я

подработаю на стороне.

— Кажется, мы пока не голодаем,— возразил отец.

— Да, но кто знает, как будет дальше, и чем дожи¬

даться, пока мы дойдем до последнего, лучше воспользо¬

ваться случаем.

— Работать на гринго? Только этого не хватало!—

пробормотал дон Ахенор.

Сеферино отчужденно спросил:

— На ферму испанца пойдешь?

Панчо пропустил вопрос мимо ушей, но Клотильда

резко ответила вместо него:

— Чья бы ни была ферма, маис надо убирать! Для

того бог его и дает, чтоб бедняки работали и кормились.

108

На это мужчины не нашлись что ответить. Дон Ахе-

нор был уверен, что сын не отступится от своего реше¬

ния, и не стал спорить, но затаил в душе горечь и гнев.

Он испытывал глубокое отчаяние, видя, как меняется

пустыня, а вместе с нею и нравы. И, по мере того как

Панчо становился для него все более чужим, росла его

привязанность к Сеферино, с которым он и поделился

своим разочарованием:

— Ив кого он только пошел?.. Нет, ты подумай, на

уборку его потянуло!

— По-моему, дело тут не в маисе, а в юбках,— рассме¬

ялся Сеферино.— Вот увидите, скоро вернется и забудет

думать про пашню.

Панчо предпочел не пускаться в объяснения по этому

поводу, а вместо того занялся делом: замазал трещины в

стенах, сложенных из необожженного кирпича, сменил со¬

лому на крыше. Говорил он мало — лишь с Клотильдой

нет-нет перекинется словом. Только они двое и работа¬

ли. Дон Ахенор и Сеферино по-прежнему вели себя, как

гости, и равнодушно наблюдали, как Клотильда собирала

тыквы, посаженные возле ранчо, или толкла в ступке

кукурузу, чтобы приготовить масаморру * или локро **.

Все было в точности так же, как при жизни Марселины.

К концу лета на дорогах появились первые поденщи¬

ки. Некоторые, заблудившись, заходили в ранчо спро¬

сить, где находится та или иная ферма. Для Панчо настал

решительный момент. Он связал пожитки в узел и по¬

ложил его возле кровати. Ложась отдохнуть после обеда,

дон Ахенор заметил узел и понял, что сын собрался

в дорогу. Вечером, когда они укладывались спать, Панчо

сказал:

— Утром я уезжаю на ферму дона Томаса. Если я

вам зачем-нибудь понадоблюсь, пришлите за мной.

— Ладно, — проворчал отец.

Когда рассвело, дон Ахенор, услышал, как сын встал

и ходит по комнате, но притворился, что спит. Однако

Панчо слишком хорошо знал, какой тонкий слух у отца,

чтобы в это поверить.

— До свиданья,— сказал он и, не дождавшись отве¬

та, грустно улыбнулся и пошел Седлать лошадь.

* Масаморра — каша из кукурузной муки.

** Локро — блюдо из пшеницы или кукурузы с мясом.

109

К нему подошла Клотильда с чашкой мате.