Вспаханное поле

Это приобретение обрадовало Клотильду и несколько

рассеяло ее подозрения. Сеферино перестал отлучаться,

занявшись присмотром за отарой и табуном. Зато теперь

Панчо частенько седлал лошадь и пропадал до вечера. Ему

не сиделось дома - томило безделье. Но он не носился по

степи и не ездил в селение, а не спеша ехал по берегу реки

и по полю, пока не подъезжал к ферме. Посеянные им се¬

мена кукурузы дали богатые всходы. Глядя на эти сильные,

крепкие растения, он испытывал глубокую радость, словно

видел осуществление какого-то смутного желания, владев¬

шего всем его существом. Однажды его окликнули.

— Панчо! Панчо!

Из высокой кукурузы вышел дон Томас и с юношеской

живостью бросился к нему.

— Вот теперь полюбуйся! Ну, не добрая ли это зем¬

ля? Посмотри, какая кукуруза!.. Только бы не подвела по¬

года, увидишь, какой знатный урожай соберем!

— Похоже на то,— степенно согласился Панчо.

Фермер, как бы вспомнив о чем-то уже решенном, до¬

бавил:

— Так я рассчитываю на тебя, когда начнется уборка.

Быть может, он и не сомневался в согласии Панчо, но

тот, как и в первый раз, ответил уклончиво:

— Посмотрим... Я подумаю.

— Думай сколько хочешь... И приезжай!—с веселым

смехом ответил дон Томас.

— А как ваши дочери? — вдруг спросил Панчо, но тут

же спохватился и замолчал, раскаиваясь в своей смелости.

Фермер, не заметив его смущения, сказал с добродуш¬

ной улыбкой:

— Скоро приедут. Как раз вовремя!.. Увидишь, как ра¬

ботает Элена. Моя кровь. У нас в роду — все крестьяне.

Вот Эстер совсем другая. Дети всегда либо в отца, либо в

мать.

Это бесхитростное рассуждение дона Томаса произвело

впечатление на Панчо, и, когда, простившись с ним, юноша

возвращался домой, у него не выходили из головы послед¬

ние слова фермера. Раз он не похож на отца, значит,

пошел в мать. Он почти ничего не знал о ней. По словам

Марселины, Франсиска была дочерью фермеров-гринго

и, по-видимому, попала в плен к индейцам во время набегд

105

на ферму. Но, понимая, что он никогда не узнает правды,

Панчо оставил эти бесполезные размышления. Он еще раз

обдумал предложение дона Томаса и, вспомнив о предстоя¬

щем возвращении его дочерей, решил не работать на

ферме.

Несколько дней спустя Сеферино с какой-то вялой

улыбкой и без своих обычных шуточек сообщил Панчо о

приезде дочерей фермера. Панчо удивило, что Сеферино

против обыкновения так серьезен и неразговорчив. Кло¬

тильда тоже заметила, что он захандрил, и с беспокойством

спросила:

— Что с тобой, Сеферино?.. Ты что-то не в себе...

— Ничего, так, малость неможется, — ответил тот.

Он перестал смотреть за овцами и табуном и опять на¬

чал ездить в селение. На его поясе, где раньше поблескива¬

ло серебро, не осталось ни одной монеты. Однако за своей

лошадЬю он ухаживал по-прежнему — часами чистил ее

скребницей и расчесывал ей гриву. Но, покончив с этим, он

слонялся без дела, унылый и скучный. Иногда он просил

дона Ахенора рассказать о кампаниях, в которых тот уча¬

ствовал, и оживлялся, захваченный воспоминаниями сер¬

жанта о его скитаниях по степи.

— Да, вот эго жизнь! —с жаром воскликнул он как-то

раз после такого рассказа.— Нынче здесь, завтра там, ни

тебе стен, ни изгородей...

Старик внимательно посмотрел на него, потом спросил

с отеческим участием:

— Что?.. Тесно тебе здесь?

— Сам не знаю, что со мной делается. Подчас меня

прямо какой-то зуд разбирает — так и хочется сесть на ло¬

шадь и уехать куда глаза глядят, да...

Он умолк и раздраженно тряхнул головой, досадуя на

самого себя.

— Говори, говори, легче станет! — подбодрил его дон

Ахенор.— Этой болезнью я тоже болел в молодости и вот

уж стар стал, а так и не вылечился.

— Да о чем тут толковать,— уныло заговорил Сефери¬

но.— Что проку бродить, как дикая лошадь? Чего искать?

Можно день-деньской скакать по степи и ничего, кроме

дрока да песков, не увидеть — ни водопоя, ни ранчо

ни хоть какой-нибудь хибарки... Конечно, каждый делает

что ему нравится и с голоду никто не умирает, только где

ж тебе будет лучше, чем в родном краю? Само собой, че-

106

довеку вольготнее, когда никто ему не указ и он может на¬

править коня куда вздумает. Что хорошо, то хорошо!.. Но

в конце концов... к чему тыкаться из стороны в сторону,

как заблудившийся теленок? Верно я говорю?

Дон Ахенор лукаво улыбнулся и сказал:

— А все ж зуд разбирает?

— Да, прямо как чесотка. Так и подмывает выехать в

поле, пришпорить лошадь и скакать до самой ночи. А с

рассветом, — опять на коня и гони себе в хвост и в гриву.

Хоть бы знать, что тебе хочется найти. Везде вроде одно

и то же, а вот поди ж ты — тянет невесть куда.

— Тебе бы птицей родиться, сынок,— сказал старик.

— Может, и так,— задумчиво проговорил Сеферино.

— Я вот тоже родился с крыльями, а мне их переби¬

ли,— закончил разговор крестный, с грустью посмотрев на

свою парализованную ногу.

Панчо утратил покой. Каждый вечер какая-то сила за¬

ставляла его седлать лошадь и ехать к ферме дона Томаса.

На кукурузном поле желтели спелые початки. Растения, за¬