Вспаханное поле
Шрифт:
а не ферму.
Теперь Антенор понял, какой шуткой оскорбил Панчо.
И4
— Простите меня, — сказал он, понурившись.
Панчо, выйдя из освещенного круга, скрылся в темно¬
те. У поденщиков осталось смутное подозрение, что они
присутствовали не при шуточной схватке, а при настоя¬
щем креольском поединке. Антенор, обведя их взглядом,
громко сказал без своего обычного хвастливого балагур¬
ства:
— Вот это человек! Смотрите на него и учитесь! —
И в
Жаль, что у меня нет сестры, а то бы отдал за него, чтобы
с ним породниться!
Панчо направился было к навесу, но вдруг остано¬
вился и прислушался. Он ясно расслышал плач и увидел
неподалеку Элену. С минуту помешкав в нерешительно¬
сти, он все же набрался духу и подошел к девушке.
— Что с вами? — спросил он угрюмо.
Элена, взяв себя в руки, откровенно призналась:
— Я думала, вас убьют.
При этих словах у нее судорожно сжалось горло, и
она опять разрыдалась.
Панчо, узнав, что она боялась за него, отбросил
обычную суровость, под которой скрывал свои чувства,
и сказал ласково и немного снисходительно, как говорят
с перепуганным ребенком:
— Ну, полно. Вы же видите, ничего не случилось.
Между мужчинами это бывает. Вытрите глаза, чтобы
дома ничего не заметили.
Но Элену это не успокоило, и, взяв его руку, она
умоляюще прошептала:
— Обещайте мне, что это не повторится.
Лицо Панчо снова стало строгим, и он сухо ответил:
— Некоторые вещи приходится делать, хотя бы и
против воли, чтобы не потерять уважения к себе и чтобы
другие не перестали тебя уважать.
Пальцы девушки вдруг коснулись чего-то теплого и
липкого. Она с тревогой воскликнула:
— Кровь! Вы ранены!
— Пустое, царапина,— пробормотал он, не придавая
значения ране.
Элену охватило мучительное беспокойство. Чтобы
осмотреть порез, она заставила Панчо встать против све¬
та, падавшего из окон дома. И, хотя Панчо стесняло
такое внимание, казавшееся ему излишним, его приятно
115 8*
поразила перемена, происшедшая в Элене: она уже не
плакала и не выказывала ни малейшего страха. Осмот¬
рев через прорванный рукав еще кровоточащую рану и
убедившись в том, что она действительно легкая, Элена
сказала:
— Подождите меня, я сейчас вернусь и сделаю вам
перевязку.
Она было направилась к дому, но Панчо схватил ее
за руку и сказал с грубоватой настойчивостью:
— Не ходите!.. К чему людей беспокоить?.. И так
обойдусь!
Отпустив девушку, он засучил рукав, снял шейный
платок и, обмотав им раненую руку, приказал:
— Завяжите.
Элена повиновалась и, стягивая концы платка, попы¬
талась оправдать
свое появление:— Папа велел мне позвать вас. Поэтому я и увиде¬
ла, как вы деретесь.
И опять, не в силах совладать с собой, она задрожала
всем телом.
— Не вспоминайте про это, — неожиданно мягко ска¬
зал Панчо.— Мне очень жаль, что так вышло, хотя ни¬
чего страшного и не случилось.
В дверях дома показалась Эстер. Боязливо озираясь
по сторонам и не решаясь выйти из освещенного круга,
она позвала:
— Элена, Элена!
Элена инстинктивно прижалась к Панчо, чтобы сест¬
ра не заметила ее, и с минуту стояла так, не подозревая
о волнении, которое вызывала у юноши ее близость.
— Идите домой,— хрипло произнес Панчо,— и ска¬
жите дону Томасу, что вы меня не нашли.
Он поспешил уйти, опасаясь, как бы ему не изменила
его железная выдержка. Элена побежала к дому. Увидев
ее, Эстер подозрительно спросила:
— Где ты была?
— Искала Панчо,— ответила Элена и обернулась в
надежде еще различить фигуру юноши, но ничего не
увидела в ночной темноте, черне'вшей за полосой света.
Потом вслед за Эстер вошла в дом и заперла за собой
дверь.
116
Возникшее в силу обстоятельств тайное сообщничест¬
во с Эленой имело для Панчо неприятные последствия.
Хотя он и держался по-прежнему замкнуто, когда Элена
расспрашивала его о состоянии раны, однако отвечал ей,
то и дело запинаясь и откашливаясь, словно у него вдруг
начинало першить в горле. Но он наотрез отказывался
показать ей рану: чрезмерная стыдливость не позволяла
ему засучить рукав и обнажить перед девушкой свою во¬
лосатую руку. Впрочем, рана быстро заживала. Зато воз¬
никла неприятность другого рода. Со дня происшествия,
сблизившего Элену и Панчо, Эстер принялась неотступно
следить за ними. Так как самое горячее время прошло и
уборка приближалась к концу, она опять взялась за кни¬
ги. Располагая досугом, она часто употребляла его на то,
чтобы ходить по пятам за сестрой. Антенор первым раз¬
гадал тайную причину ее прогулок. Его не ввела в за¬
блуждение книга, которую она держала в руке, делая вид,
что читает на ходу. Поэтому, едва заметив, что она бро¬
дит поблизости от навеса, корраля или коша, куда пеоны
засыпали последние початки, он кричал:
— Вот идет меньшая учительша!
Не раз батраки, услышав это предупреждение, вы¬
прямлялись и с недоумением смотрели на Антенора. На¬
конец один из них, которому это надоело, с досадой про¬
ворчал:
— Да замолчи ты, в конце концов! Пусть ее идет!