Вспаханное поле
Шрифт:
та по наковальне, перемежались со словами Антенора:
«чтобы узнать, что вы женились на девушке, которая вам
под стать...»
Уезжают!.. «Если этого не случится, то уж, конечно,
не по ее вине...» Уезжают!.. «Раскройте глаза пошире и
не упускайте своего счастья».
Под конец эти обрывки фраз слились в одно слово,
острой болью отзывавшееся в сердце: «Уезжает!.. Уез¬
жает!..»
Однако скоро в нем возмутилась гордость.
Ну и ладно, сказал он себе. Что же особенного?
Уезжает
дело? Что у меня с ней общего? И зачем было
Антенору морочить мне голову?.. Через несколько дней
я вернусь домой, и дело с концом.
Панчо почувствовал непреодолимую потребность по¬
видать отца, Сеферино, Клотильду и, подхлестнув лоша¬
дей, свернул к почтовой станции. Дорога уже начала за¬
растать бурьяном. Овцы с репьями в свалявшейся шерсти
паслись вдали от дома. Ранчо оставалось таким же, каким
он его покинул, не было заметно никаких улучшений.
Мало того, возле водоема, растянутая на колышках, су¬
шилась на солнце свежесодранная шкура ягненка. «Режут
овец на мясо», — догадался Панчо.
Из дома выглянула Клотильда. Она обрадовалась
Панчо, но от него не укрылось печальное и усталое выра¬
жение ее лица.
— Как поживает старик?.. Что он делает?..— спро¬
сил Панчо.
Она посмотрела в сторону деревьев, в тени которых
стояла койка дона Ахенора, и сказала:
— Отдыхает, что ему делать.
— А где Сеферино?
Клотильда еще больше помрачнела и тем самым вы¬
дала причину своего подавленного настроения.
— Поди узнай, где его черт носит!.. Вчера вечером
уехал в селение, и поминай как звали. Я для него все
1?0
равно что прислуга. Не успеет вернуться, как уже норо¬
вит опять уехать. Другая его давно бы бросила!
Не зная, что на это ответить, Панчо, чтобы выиграть
время, помешкал, слезая с козел. Но так как она продол¬
жала смотреть на него глазами человека, жаждущего
услышать слово утешения, он проговорил без всякого
злого умысла:
— Может, тут замешана какая-нибудь красотка?
— Дай бог, чтобы это было так! — воскликнула Кло¬
тильда и, заметив удивление Панчо, пояснила с гордой
уверенностью:
— Красоткам его у меня не вырвать: я не хуже вся¬
кой другой женщины, и ни одна мне не встанет поперек
дороги! Но...
Она вдруг сникла, и лицо ее опять приняло прежнее
унылое выражение.
— Тут что-то посильнее юбки и похуже хвори,— ска¬
зала она.— Вот Сеферино возле меня, и я вижу, что он
здесь... но его уже нет. Все равно как облачко в небе —
оно как будто стоит на месте, а на самом деле непримет¬
но движется и потихоньку уплывает, ведь его не стрено¬
жишь и не заарканишь —
никто еще не свил такого лассо.Права была покойная тетушка Марселина: Сеферино так
и тянет на звон колокольчиков, который доносится бог
весть откуда.
Панчо вспомнил, как Сеферино в первый раз ушел из
дому и как горько было Марселине думать, что сын не
любит ее. Однако он сказал, чтобы утешить Клотильду:
— Он уже уезжал и вернулся. Может, там, где он
был, в далеком краю, ему слышался другой колокольчик,
и это был твой. Хуже всего для Сеферино будет, если
ты устанешь... и твой колокольчик перестанет звенеть...
— Ну уж нет!—Клотильда решительно тряхнула го¬
ловой.— Я буду звать его, пока жива!
Горячая вера осушила слезы, выступившие у нее на
глазах. Она вся пылала.
— Не знаю, то ли он такой потому, что видит, как я
его люблю, то ли я его люблю, потому что он такой, но,
если бог дал мне эту любовь, как тяжкий крест, я буду
нести ее, как крест.
Панчо достаточно хорошо знал ее, чтобы понять, что
она раз навсегда определила свою судьбу. И, хотя в глу¬
бине души он считал, что Сеферино недостоин подобного
121
Самоотречения, ему было приятно видеть такую твер-*
дость в женщине одной с ним крови.
— У Сеферино доброе сердце, хотя он малость взбал¬
мошный парень — что верно, то верно... Ну да со време¬
нем это пройдет и ему надоест бродяжить...— сказал он,
чтобы ободрить Клотильду.
Панчо обернулся и посмотрел на койку под деревьями.
Он был уверен, что отец слышал, как он приехал, но на¬
рочно не подает виду, что знает об этом.
— Пойду поздороваться со стариком,— сказал он
Клотильде.
Подойдя к койке, Панчо увидел, что отец не спит, а
просто лежит на спине, подложив руки под голову.
— Добрый день,— сказал Панчо.— Как поживаете?
— Все так же,— нехотя ответил дон Ахенор.
Однако сын нашел его еще более мрачным и постарев¬
шим. Шрам на лбу, казалось, стал глубже, а рябинки от
оспы заметнее. Панчо почтительно спросил:
— Не надо ли вам чего-нибудь?.. Может, приехать
подсобить?
— Зачем? Мы с Сеферино и сами управляемся —
много ли здесь дел.
Панчо уже успел заметить, окинув взглядом ранчо,
что вещи, которые он прибрал перед отъездом, опять в
беспорядке валяются где попало, но ничего не сказал,
чтобы не раздражать отца.
— Ты случайно не видел в селении Сеферино? —
спросил дон Ахенор.
— Я не был в селении, я еду с фермы учителя.
— А! — нахмурившись, проронил старик и замкнул¬
ся в угрюмом молчании.
Наконец Панчо решил, что пора ехать.