Вспаханное поле
Шрифт:
Сеферино. Он велел передать тебе, что ночью уезжает на
юг. Видать, он очень спешил, и ему было некогда заехать
попрощаться со стариком и Клотильдой. Вот он и попро¬
сил меня завернуть к тебе.
Обеспокоенный этой новостью, Панчо спросил:
— У него были при себе какие-нибудь пожитки?
— Насколько я знаю, нет. Он сказал, что его наняли
гнать гурт, с тем чтобы он тут же выехал.
— Ага... Ну, что ж... Спасибо.
Панчо считал разговор оконченным, но Гумерсиндо
услужливо
— Хочешь я заеду к твоему старику?
— Я сам съезжу немного погодя.
Гумерсиндо и дон Томас ушли. Гумерсиндо вскочил
на лошадь и поехал к себе, фермер вошел в дом.
Оставшись один, Панчо было взялся за работу, но
его не покидало тяжелое чувство, вызванное сообщением
Гумерсиндо. Он предвидел, что рано или поздно Сефе¬
рино бросит все и уедет, однако надеялся, что он не сде¬
лает этого втихомолку, как в прошлый раз. Ему было
жаль Клотильду, да и отца, который был так привязан
к Сеферино. Панчо снял с гвоздя уздечку и, направив¬
шись к выгону, пронзительно засвистел. Его лошадь под¬
няла голову и неохотно пошла на зов, не переставая щи¬
пать траву. В дверях, должно быть услышав свист, по¬
казалась Элена.
Панчо подвел лошадь к навесу и начал седлать. Он
не спеша покрывал спину лошади потником, думая о том,
что неожиданный отъезд Сеферино многое осложняет,
когда его окликнули:
— Панчо I
125
Он обернулся и увидел Элену. Девушка, оглянув¬
шись на окна дома, подошла к нему.
— Папа сказал, что ты уезжаешь... что ты едешь к
отцу.
— Да-
Она с беспокойством спросила:
— Ты скоро вернешься?
— Вернуться-то я вернусь. Но когда?.. Кто его
знает. Теперь я нужен там,— ответил Панчо, кладя чеп¬
рак поверх потника.
— Понятно, ты должен ехать,— мягко сказала Эле¬
на.— Но мне хотелось бы, чтобы к тому времени, когда
мы с Эстер будем уезжать, ты был бы здесь, на ферме.
Она никак не ожидала той вспышки, которую вызва¬
ли ее слова у Панчо. Взявшись за подпругу, он бросил с
нескрываемым раздражением:
— К чему тебе уезжать?.. Зачем тебе быть учитель¬
ницей?
Элена попыталась оправдаться и успокоить его:
— Я бы хотела остаться, Панчо. Я еду не по своей
охоте, а ради мамы и Эстер. Эстер не нравится деревен¬
ская жизнь. Недавно она мне сказала, что, если я не по¬
еду вместе с ней в Буэнос-Айрес, она покончит с собой.
Я должна ехать, потому что одну ее не отпустят. Пони¬
маешь?
Огорченная молчанием Панчо, который с мрачным
видом затягивал подпругу, она продолжала:
— Можешь быть спокоен, я вернусь.
— Я тоже.
Девушка, немного успокоившись,
ушла к себе. Черезминуту к дому подъехал Панчо.
— Я уезжаю на почтовую станцию, дон Томас.
— До скорого свиданья, желаю тебе найти всех
своих в добром здоровье,— ответил фермер.
Свернув на дорогу, которая вела к отцовскому дому,
Панчо увидел вдали, среди поля, крытую повозку. Там
и сям стояли какие-то люди, держа в руках рейки с по¬
перечными цветными полосками, а двое возле повозки
смотрели на эти рейки через прибор, установленный на
треножнике. Не обратив особого внимания на этих лю¬
дей, Панчо галопом поскакал дальше. Сбежавшиеся собаки
с лаем припустились за ним. Подъезжая к почтовой стан*
126
ции, Панчо лишний раз убедился в домовитости Клотиль¬
ды: грядки овощей и кусты цветущей герани скрашивали
запустелый вид ранчо. Во дворе стояла оседланная савра¬
сая, но Панчо знал, что отец, когда-то лихой наездник, из
гордости ни за что не сядет на кобылу, какая бы смирная
она ни была, и скорее поедет на самом жалком одре.
Как только Панчо спешился, появилась Клотильда. Он
сразу понял по ее глазам, что ей все известно.
— Тебе уже дали знать?—спросил он.
Она кивнула, грустно улыбнувшись.
— Сегодня утром... Чуяло мое сердце.
— Сеферино тебя предупредил?
— Нет. Вчера, перед тем как уехать, он был со мной
на редкость ласков. Даже мате заварил, пока я белье сти¬
рала. Такого никогда еще не было! Но у меня так и ще¬
мило сердце—хоть ты что. Ему ни минуты не сиделось
на месте. Даже плетень поправил у курятника, чтобы ку¬
ры не клевали зелень. Иногда он вроде порывался со мной
заговорить, да, видно, язык не поворачивался. Когда он
сел на лошадь, у меня сердце остановилось, но я ему ни¬
чего не сказала. К чему?.. Насильно мил не будешь... За¬
хотел уехать—что ж, уезжай.
Она вошла в ранчо, то ли за какой-то надобностью, то
ли просто для того, чтобы скрыть слезы. Панчо последо¬
вал за ней и с порога заметил на столе узел с вещами.
— Куда ты собралась?
— Вернусь к Альваресам. Что мне здесь делать одной
с доном Ахенором? Если Сеферино приедет и я ему по¬
надоблюсь, он знает, где меня найти. А если я ему не
нужна, к чему мне здесь оставаться?
Можно было не сомневаться, что она хорошо обдумала
свое решение, и Панчо не стал ее отговаривать, но, когда
она взяла узел, сказал:
— Дай мне, я провожу тебя до селения.
— Не надо,—ответила Клотильда.—Останься со ста¬
риком: он горюет, что Сеферино уехал. Там, в очаге, я