Вспаханное поле

Сеферино. Он велел передать тебе, что ночью уезжает на

юг. Видать, он очень спешил, и ему было некогда заехать

попрощаться со стариком и Клотильдой. Вот он и попро¬

сил меня завернуть к тебе.

Обеспокоенный этой новостью, Панчо спросил:

— У него были при себе какие-нибудь пожитки?

— Насколько я знаю, нет. Он сказал, что его наняли

гнать гурт, с тем чтобы он тут же выехал.

— Ага... Ну, что ж... Спасибо.

Панчо считал разговор оконченным, но Гумерсиндо

услужливо предложил:

— Хочешь я заеду к твоему старику?

— Я сам съезжу немного погодя.

Гумерсиндо и дон Томас ушли. Гумерсиндо вскочил

на лошадь и поехал к себе, фермер вошел в дом.

Оставшись один, Панчо было взялся за работу, но

его не покидало тяжелое чувство, вызванное сообщением

Гумерсиндо. Он предвидел, что рано или поздно Сефе¬

рино бросит все и уедет, однако надеялся, что он не сде¬

лает этого втихомолку, как в прошлый раз. Ему было

жаль Клотильду, да и отца, который был так привязан

к Сеферино. Панчо снял с гвоздя уздечку и, направив¬

шись к выгону, пронзительно засвистел. Его лошадь под¬

няла голову и неохотно пошла на зов, не переставая щи¬

пать траву. В дверях, должно быть услышав свист, по¬

казалась Элена.

Панчо подвел лошадь к навесу и начал седлать. Он

не спеша покрывал спину лошади потником, думая о том,

что неожиданный отъезд Сеферино многое осложняет,

когда его окликнули:

— Панчо I

125

Он обернулся и увидел Элену. Девушка, оглянув¬

шись на окна дома, подошла к нему.

— Папа сказал, что ты уезжаешь... что ты едешь к

отцу.

— Да-

Она с беспокойством спросила:

— Ты скоро вернешься?

— Вернуться-то я вернусь. Но когда?.. Кто его

знает. Теперь я нужен там,— ответил Панчо, кладя чеп¬

рак поверх потника.

— Понятно, ты должен ехать,— мягко сказала Эле¬

на.— Но мне хотелось бы, чтобы к тому времени, когда

мы с Эстер будем уезжать, ты был бы здесь, на ферме.

Она никак не ожидала той вспышки, которую вызва¬

ли ее слова у Панчо. Взявшись за подпругу, он бросил с

нескрываемым раздражением:

— К чему тебе уезжать?.. Зачем тебе быть учитель¬

ницей?

Элена попыталась оправдаться и успокоить его:

— Я бы хотела остаться, Панчо. Я еду не по своей

охоте, а ради мамы и Эстер. Эстер не нравится деревен¬

ская жизнь. Недавно она мне сказала, что, если я не по¬

еду вместе с ней в Буэнос-Айрес, она покончит с собой.

Я должна ехать, потому что одну ее не отпустят. Пони¬

маешь?

Огорченная молчанием Панчо, который с мрачным

видом затягивал подпругу, она продолжала:

— Можешь быть спокоен, я вернусь.

— Я тоже.

Девушка, немного успокоившись, ушла к себе. Через

минуту к дому подъехал Панчо.

— Я уезжаю на почтовую станцию, дон Томас.

— До скорого свиданья, желаю тебе найти всех

своих в добром здоровье,— ответил фермер.

Свернув на дорогу, которая вела к отцовскому дому,

Панчо увидел вдали, среди поля, крытую повозку. Там

и сям стояли какие-то люди, держа в руках рейки с по¬

перечными цветными полосками, а двое возле повозки

смотрели на эти рейки через прибор, установленный на

треножнике. Не обратив особого внимания на этих лю¬

дей, Панчо галопом поскакал дальше. Сбежавшиеся собаки

с лаем припустились за ним. Подъезжая к почтовой стан*

126

ции, Панчо лишний раз убедился в домовитости Клотиль¬

ды: грядки овощей и кусты цветущей герани скрашивали

запустелый вид ранчо. Во дворе стояла оседланная савра¬

сая, но Панчо знал, что отец, когда-то лихой наездник, из

гордости ни за что не сядет на кобылу, какая бы смирная

она ни была, и скорее поедет на самом жалком одре.

Как только Панчо спешился, появилась Клотильда. Он

сразу понял по ее глазам, что ей все известно.

— Тебе уже дали знать?—спросил он.

Она кивнула, грустно улыбнувшись.

— Сегодня утром... Чуяло мое сердце.

— Сеферино тебя предупредил?

— Нет. Вчера, перед тем как уехать, он был со мной

на редкость ласков. Даже мате заварил, пока я белье сти¬

рала. Такого никогда еще не было! Но у меня так и ще¬

мило сердце—хоть ты что. Ему ни минуты не сиделось

на месте. Даже плетень поправил у курятника, чтобы ку¬

ры не клевали зелень. Иногда он вроде порывался со мной

заговорить, да, видно, язык не поворачивался. Когда он

сел на лошадь, у меня сердце остановилось, но я ему ни¬

чего не сказала. К чему?.. Насильно мил не будешь... За¬

хотел уехать—что ж, уезжай.

Она вошла в ранчо, то ли за какой-то надобностью, то

ли просто для того, чтобы скрыть слезы. Панчо последо¬

вал за ней и с порога заметил на столе узел с вещами.

— Куда ты собралась?

— Вернусь к Альваресам. Что мне здесь делать одной

с доном Ахенором? Если Сеферино приедет и я ему по¬

надоблюсь, он знает, где меня найти. А если я ему не

нужна, к чему мне здесь оставаться?

Можно было не сомневаться, что она хорошо обдумала

свое решение, и Панчо не стал ее отговаривать, но, когда

она взяла узел, сказал:

— Дай мне, я провожу тебя до селения.

— Не надо,—ответила Клотильда.—Останься со ста¬

риком: он горюет, что Сеферино уехал. Там, в очаге, я