Вспаханное поле

оставила ужин.

Она положила узел на землю и пошла попрощаться с

доном Ахенором. Панчо, стоя на пороге, увидел, как отец

с видимым волнением обнял ее, проводил к саврасой и сам

помог Клотильде сесть в седло. Она, кусая губы, взяла

узел, который подал ей Панчо, и едва слышно прогово¬

рила:

127

— Прощайте... Если вернется Сеферино, скажите ему,

что я у Альваресов.

Она ударила кобылу пятками в бока и уехала. Сория

рассеянно посмотрел по сторонам и, устало опустившись

на скамью под навесом, достал кисет из кожи страуса и

стал свертывать сигарету. Он всегда делал это очень лов¬

ко, и уже по одному тому, как неуклюже шевелились его

пальцы, Панчо понял бы, как он страдает, даже если бы

не видел его заострившегося лица с глубокими скорбными

морщинами.

— Заварить вам мате?

— Нет, — ответил отец таким голосом, словно у него

першило в горле.

Они долго сидели, не обмениваясь ни единым словом.

Время от времени после глубокой затяжки старик закаш¬

ливался, но, отдышавшись, опять начинал жадно курить.

Он прервал молчание только для того, чтобы сказать:

— Уже поздно, тебе пора возвращаться на ферму.

— Я переночую здесь,—ответил Панчо.

Отец равнодушно пожал плечами. Панчо решил, что

он хочет остаться один, чтобы погоревать без свидетелей,

и, поднявшись, сказал:

— Темнеет, пойду загоню овец.

Он знал, что здесь это — дело необычное: Сеферино и

отец предоставляли животным бродить где вздумается.

Сев на лошадь, Панчо с помощью собак собрал овец и при¬

гнал их к дому. Стадо изрядно поредело — сказывались

безалаберность и беззаботность Сеферино. Когда Панчо

управился, уже совсем стемнело. Он привязал лошадь к

частоколу и направился к навесу, где мигал огонек сига¬

реты и слышался надсадный кашель отца.

— Клотильда оставила ужин, — сказал Панчо.

— Ешь, если хочешь. Мне что-то не хочется... Пойду

спать, — ответил отец.

Больше обычного волоча ноги, Сория вошел в комнату.

Панчо тоже не хотелось есть. Немного погодя пошел спать

и он. Отец уже погасил свечу, но опять закурил, при

каждой затяжке, неизменно сопровождавшейся кашлем,

вспыхивал огонек сигареты. Панчо был не прочь загово¬

рить с отцом, но молчал, уверенный, что тот ему не отве¬

тит. Он растянулся на кровати и заснул.

На следующее утро, едва открыв глаза, Панчо увидел,

что отец уже встал и носит воду, чтобы напоить лошадей*

12а

Старик упорно не замечал его, и от этого Панчо было не

по себе.

— Вы бы подождали немного, я натаскал бы воды...—

сказал он.

— Я еще не обессилел, могу и сам управиться, — с

неожиданным раздражением ответил дон Ахенор и, не

скрывая более своей неприязни к сыну, которая, несмотря

на время, прошедшее с тех пор, как Панчо начал работать

у дона Томаса, оставалась такой же острой, как в первый

день, проворчал: — Ты ведь теперь пахарем стал, при¬

жился на ферме, значит, там тебе и м.есто.

Услышав этот прямой упрек, Панчо не смог и не по¬

желал промолчать.

— Отец, — сказал он, — к чему нам ссориться? Выду¬

маете так, а я иначе, что ж тут поделаешь!.. Вам нравится

поле, заросшее бурьяном, где бродят одичалые лошади да

овцы, а мне по душе обработанная земля. Может, когда-

нибудь вы согласитесь со мной и вспашете участок, от ко¬

торого сейчас никакого проку—нельзя даже прокормиться

по-человечески.

— Скорее я с голоду умру, чем пущу свою землю под

пашню! — вспылил старик.

Юноша замолчал, чтобы не выводить из себя отца. Но

Сория уже закусил удила: с горькой усмешкой он бросил

в лицо Панчо:

— Тебе бы родиться сыном гринго!

— Вы рассуждаете по-своему, а я по-своему,—ответил

Панчо.—Я думаю, что, если поле не обрабатывать, его в

конце концов можно и потерять.

Старик взъярился, словно ему ненароком плеснули ще¬

лочью на открытую рану.

— Потерять?.. Уж не эти ли инженеры у меня его от¬

нимут? Хоть я и одинокий старик, но сумею постоять за

себя!

Панчо проследил за взглядом отца и увидел в поле

тех же, что вчера, людей с полосатыми рейками и опти¬

ческим прибором на треножнике.

— Если бы Сеферино был дома, он бы давно вы¬

швырнул их отсюда, чтобы не хозяйничали на чужой зем¬

ле, — посетовал Сория. — Но он уехал и они своевольни¬

чают, будто я уже помер и участок им в наследство до¬

стался.

9 Э Л Кастро

129

Быть может, он намеренно уязвил мужское самолюбие

сына, дав понять, что не рассчитывает на него. Панчо ни¬

чего не сказал, но подошел к лошади, вскочил на нее и не

спеша, шагом поехал к пришельцам. Он направился к по¬

жилому мужчине, наводившему аппарат на одну из по¬

лосатых реек, рядом с которым стоял молодой человек,

делавший какие-то пометки в тетради. Молодой человек с

любопытством уставился на Панчо, и тот, задетый его

наглым взглядом, сказал:

— Прежде чем вступать на чужую землю, просят раз¬

решения у хозяина!

— Не беспокойтесь, у нас есть разрешение из Буэнос-

Айреса, — с улыбкой ответил молодой человек.

Думая, что над ним смеются, Панчо вспылил:

— При чем тут Буэнос-Айрес! Хозяин участка живет

в этом ранчо!

Возмущенный его тоном, молодой человек ответил так