Вспаханное поле

своего неудовольствия всякий раз, когда Элена посылала

ему деньги на покрытие судебных издержек. Письма Эми¬

лио его не интересовали, и он не давал себе труда их читать.

Зато ему всегда были неприятны его посылки с книгами.

Как только прибывала посылка, Маноло немедленно

исчезал, и если бы Панчо вошел в комнату сына, то не¬

сомненно застал бы его с книгой в руках. Он не де¬

лал этого, полагая, что Элена в какой-то мере покрывает

Маноло. Только ради нее он терпел увлечение сына. Но

порой терпение его иссякало и он издавал свист, от кото¬

рого лошади на выгоне прядали ушами, а Маноло в своей

комнате вздрагивал, тотчас же прерывал чтение и выходил.

— Вы меня звали?

— Да. На той стороне, где ферма дона Бенито, изго¬

родь поломалась.

Маноло молча шел в сарай, брал инструменты, садился

на лошадь и ехал чинить изгородь.

Так было и на этот раз. Спровадив сына, Панчо вошел

в дом, Хулия, сидя за столом, листала столичный иллю¬

стрированный журнал. Обращаясь к жене, он спросил:

— Что, пришла посылка?

— Да, и письмо.

— А-а, — протянул он, не проявив никакого интереса.

Хулия, оторвавшись от журнала, сообщила:

— Лаура мне пишет, что хочет на каникулы приехать

с дядей к нам.

— Что ж, пусть приезжает! — отозвался отец.

Эмилио не раз обещал навестить их, но все не мог соб¬

раться. Они не виделись уже много лет, и их отношения

ограничивались перепиской, если не считать того, что с фер¬

мы в город регулярно посылались продукты, как это дела¬

лось еще при жизни Эстер и доньи Энкарнасьон.

— Эмилио только и знает, что присылать эти дрянные

никому не нужные книжонки, — проворчал Панчо.

Элена, задетая этим замечанием, поспешила возразить:

— Они не дрянные, Панчо. Он прислал технические

справочники по моторам, которыми интересуется Маноло.

— Книги о моторах?.. А к чему они ему?

— У него есть к этому склонность, пусть учится,— ска¬

зала Элена.

198

— Моторы!.. Знаю я эти моторы! —проворчал Панчо.

Ему не хотелось спорить. Элена могла верить, что сын

интересуется книгами по технике, но он-то прекрасно знал

о дружбе Маноло и поденщика Хавьера, который работал

на ферме во время уборки,- а потом подался в Вильялобос

и мутил там станционных рабочих, пока комиссар поли¬

ции не отправил его в наручниках в Ла-Плату. Пан¬

чо был почти уверен, что Хавьер дал Маноло несколько

книг.

— Чем мечтать о моторах, он бы лучше смотрел как

следует за хозяйством.

Вошел Пабло с охапкой дров. Элена, желая переменить

разговор, вспомнила о письме зятя:

— Эмилио пишет, что он озабочен ходом процесса. Он

считает, что тебе надо поехать в Буэнос-Айрес и поговорить

с адвокатом или наследниками.

Панчо не мог больше сдерживать раздражения.

— Поехать в Буэнос-Айрес? — вскипел он.— А какое

мне дело до тяжбы?.. Они знают, где моя ферма, и, если

им что-то от меня надо, пусть сами приезжают... Я покажу

этим сутягам!.. Со мной им не удастся сделать то же, что

с Гумерсиндо!

Распалившись, он забыл о присутствии Пабло, кото¬

рый, перестав укладывать дрова, выпрямился. Панчо не

заметил его мрачного взгляда, но Элена поняла, какое горь¬

кое чувство пробудили у Пабло слова мужа, и решила про¬

молчать, чтобы не подливать масла в огонь. Она продол¬

жала думать о письме Эмилио. Если бы он на этот раз

сдержал свое обещание навестить их, размышляла она, то,

возможно, помог бы ей убедить Панчо в том, что нельзя

так несерьезно относиться к тяжбе.

Вечером, после ужина, Маноло читал, уединившись в

своей комнате. Вошел Пабло и постелил себе посте \ь.

Однако он не спешил лечь и нерешительно поглядывал на

друга. Наконец он заговорил:

— Ты знаешь, что у твоего отца хотят забрать ферму,

как у нас?

Маноло удивленно поднял глаза от книги и, помолчав,

печально сказал:

— Отец ни с кем не говорит о своих делах, а уж со

мной и подавно. Я для него вьючное животное, и толь¬

ко. Кое-что я уже слышал, когда ездил в селение, но по

мне — пусть делают что хотят.

199

Пабло был возмущен подобным равнодушием и глухо

воскликнул:

— Нет, у дона Панно не отнимут ферму, как у моего

старика! Не на того напали!

В его голосе прозвучала такая убежденность, что Мано-

ло испытующе посмотрел на него и, поняв, что должен оп¬

равдать свое безразличие, сказал:

— Послушай, как-то раз к отцу приезжали фермеры,

они предложили ему присоединиться к ним, чтобы защи¬

щаться сообща, но он ответил, как всегда: я и сам сумею

постоять за себя. Он до того слеп, что не понимает простой

вещи: порознь каждого ничего не стоит смять, а когда

люди держатся друг за друга, они — сила.

Помрачнев, он с обидой продолжал:

— Сам не знаю, чего я тогда вмешался и поддержал

этих фермеров. Ты бы видел, как он на меня напустился.

«Не суйся в мои дела, не тебе меня учить...», и это — еще

самое безобидное из того, что я услышал.

Вероятно, Пабло, поглощенный одной настойчивой

мыслью, пропустил его слова мимо ушей, так как, не отве¬

чая, убежденно проговорил:

— Увидишь, дон Панчо заставит их отступиться: он

знает что делает!

Маноло решил, что Пабло так и не понял, как оскорбил

и унизил его отец своей отповедью, и, не желая возвра¬