Вспаханное поле

что не только он был на мели. Поэтому ему пришлось до¬

вольствоваться брошенной хозяином жалкой клячей, кото¬

рую он нашел на каком-то выгоне. Сеферино с редким тер¬

пением ухаживал за ней, смазывал потертости, подстригал

гриву, и вид у нее стал несколько лучше, хотя резвости не

прибавилось. Но как-никак это была лошадь, и он разъ¬

езжал на ней, когда чувствовал себя сносно. Покорившись

судьбе, он даже считал, что эта старая кляча как раз под

стать его костюму. Он уже не носил, как в былые времена,

ни сапог, ни сомбреро с заломленными полями, ни пояса,

блиставшего серебром, ни звенящих шпор. На нем был те¬

перь берет, а вместо сапог альпаргаты, и он пятками подго¬

нял лошадь, когда его отпускали ревматические боли.

И все-таки он предпочитал ездить верхом даже на такой

кляче, но не ходить пешком.

Клотильда вернулась работать на ферму. Однако и те¬

перь она не знала покоя. Она была рада, что Сеферино при

ней, но радость эта не была безмятежной. Клотильда стра¬

дала, когда Сеферино мучил ревматизм и он не мог дви¬

гаться, но, когда ему становилось легче и он ездил с ран¬

чо на ранчо, возобновляя старые знакомства, она тоже не

находила себе места. Как это ни странно, теперь, в старо¬

сти, ее терзала ревность — ревность к прошлому. В былые

времена до нее доходили слухи о любовных похождениях

Сеферино, а память у нее была по-прежнему ясной, и,

когда объездчик в конце недели приезжал на ферму сме¬

нить белье или дать ей починить одежду, она подвергала

его строгому допросу:

— Где ты шатался?

Сеферино, ни о чем не подозревая, откровенно призна¬

вался:

— Где я только не был! В понедельник ездил к Бар-

рейро, в четверг — к Кардосо. Вчера сидел дома — кости

ломило, а сегодня вот приехал сюда.

208

— Говоришь, ездил к Кардосо? А не врешь? —вспы¬

хивала она.— Может, это он к тебе приезжал? Может, его

послала эта сука, его жена?

— Да нет же, я сам их навестил,— отвечал он, удив¬

ленный ее тоном.

— Думаешь, я не знаю, что раньше Кардосо не гну¬

шался быть сводником для собственной жены и, привозя

тебя на свое ранчо, оставлял с ней наедине?

Сеферино от души смеялся над давно забытым приклю¬

чением, о котором она напомнила ему, и над ее запоздалой

ревностью.

— Какая муха тебя укусила?.. Нашла о чем говорить,

ведь ты уже старуха, а я совсем развалина! Теперь для

меня нет других женщин, кроме тебя.

Но ему не удавалось отогнать от нее отравленные рев¬

ностью воспоминания и смягчить пробудившуюся с новой

силой обиду.

— Когда ты забывал про меня и путался с этими сука¬

ми, им доставались сливки,— как-то раз сказала она с го¬

речью,— а теперь, когда ты угомонился, я должна доволь¬

ствоваться объедками.

Этот упрек, в котором было много справедливого, задел

за живое Сеферино. Он не стал оправдываться, а признал¬

ся с грубоватой откровенностью:

— Что было, то прошло!.. Все они приходили и ухо¬

дили — полакомился и бросил, а ты для меня всю жизнь

была как хлеб для голодного. Хлеб никогда не приедается,

и, если падает, его подымают и целуют.

Слова мужа смягчили Клотильду, и она сказала более

спокойно:

— Я молила бога, чтоб жизнь у меня была такая же

долгая, как мое терпение: думала, хоть состарившись, ты

приедешь ко мне, и никуда тебя больше не потянет. Но

вышло не так: я сама за тобой приехала, да и теперь не

знаю, навсегда ли ты остался со мной или опять ускачешь.

— Теперь уж навсегда, старуха,— ответил Сеферино с

грустной улыбкой.— Огонь потух, даже и дыма нет, одна

зола осталась.

— Дай бог, чтоб это было так,— усомнилась Кло¬

тильда.

Она с минуту помолчала, потом, чтобы разрядить ат¬

мосферу, заговорила о другом:

— Донья Элена и Панчо ждут свояка, он собирается

14 Э, л. Кастро 209

приехать с дочерью на каникулы. Когда они вернутся в го¬

род, я уйду с фермы, чтобы быть возле тебя и ухаживать

за тобой.

— Зачем торопиться? — возразил Сеферино.— Ты же

знаешь, что у меня нет денег.

Клотильда знала это как нельзя лучше, потому что ей

не раз случалось совать ему в руку монету на мелкие

расходы.

Каждый раз, когда Мануэль ездил в селение, он наве¬

щал объездчика то по поручению Клотильды, посылавшей

ему что-нибудь, то просто для того, чтобы поболтать. На

этот раз он рано утром заехал к нему на тарантасе по до¬

роге на станцию, куда отправился встречать дядю Эмилио

и Лауру. Сеферино было нечего делать, и он вызвался по¬

ехать с ним. И вот они стояли на перроне и смотрели, как

маневрирует состав со скотом, который перегоняли на за¬

пасной путь, чтобы пропустить прибывающий пассажирский

поезд. Буфера платформ громко стукались, и сбившиеся в

кучу телки испуганно мычали. Это зрелище произвело тя¬

желое впечатление на Сеферино, и он печально проговорил:

— Когда здесь было поле, молодняк не возили в клет¬

ках, а перегоняли гуртами.

— Как, а разве теперь нет поля? — спросил Маноло.

Старик презрительно усмехнулся.

— Какое там!.. Это же пашня! Вот раньше здесь было

хорошо! Тогда еще не перевелись такие люди, как Пераль¬

та, Нуньес, Суарес, Эченагусиа — настоящие объездчики и