Вспаханное поле

погонщики. Теперь поле отступает все дальше — железная

дорога теснит.

В его словах звучала грусть о невозвратном прошлом.

— Да,— вздохнул он,— нынче люди уже не те, я среди

них вроде выродок.

Маноло вдруг решился высказать то, что уже не раз

приходило ему в голову:

— Скажите, дядя, почему все, даже те, кто плохо о вас

отзывается, уважают вас и хотят быть вашими друзьями?

Сеферино не удивил вопрос юноши, и он, не задумы¬

ваясь, ответил, словно уже размышлял над этим:

— Должно, потому, что каждый в глубине души хотел

бы жить, как я, только у других не хватает смелости по¬

рвать путы. То, что для меня легко, для них трудно, по-

210

тему что у меня крылья, как говорил твой дедушка, а у

них нет.

Мануэль с жаром воскликнул:

— Я постараюсь быть таким, как вы.

Сеферино пристально посмотрел на него и сказал, ла¬

сково улыбнувшись:

— У каждого своя судьба?.. Если человек такой, а не

этакий, то не потому, что он этого хочет, а потому, что та¬

ким родился... Но... чтобы узнать, остер ли нож, надо по¬

пробовать, как он режет.

Раздался пронзительный свисток: к платформе подхо¬

дил пассажирский поезд.

— Ну, вот и приехала твоя родня, — сказал Сефери¬

но. — Я помогу тебе уложить вещи в тарантас и пойду.

Несколько пассажиров вышли из вагонов. Маноло за¬

метил пожилого человека с девушкой, который смотрел по

сторонам, словно кого-то искал. Он подошел к нему и

спросил:

— Дон Эмилио?

— Он самый, — сказал пассажир и в свою очередь

спросил:—А ты Мануэль?

— Да, дядя.

Эмилио крепко обнял его. Потом, указав на улыбав¬

шуюся девушку, представил ее:

— Твоя кузина Лаура.

Молодые люди поздоровались. Сеферино тем време¬

нем взял чемоданы и понес их к тарантасу, за ним после¬

довали приезжие и Маноло. Лаура вежливо справи¬

лась:

— Как поживают тетя Элена, дядя Панчо и Хулия?

— Хорошо. Они уже давно ждут вас.

Эмилио нахмурил лоб, словно вспомнил о чем-то не¬

приятном, и сказал:

— У меня много срочной работы в Буэнос-Айресе, но

я все же приехал, потому что больше откладывать было

нельзя.

Они уселись в тарантас, и Мануэль тронул лошадей.

По обе стороны проселочной дороги потянулись прово¬

лочные ограды ферм. Эмилио, осмотревшись по сторонам,

произнес:

— По совести сказать, здесь мало что изменилось.

Лаура, усмехнувшись, сказала:

— Опять ты начинаешь ворчать.

211

14

— Я никогда не ворчу, во всяком случае без причины.

В этих местах я бывал, когда тебя еще на свете не было.

Маноло правил лошадьми, и казалось, только это его

и занимало. На самом деле он думал о родственниках.

Дядю Эмилио по рассказам матери он представлял себе

совсем другим: лысый, в очках в толстой оправе, он по¬

ходил скорее на мелкого сельского торговца, чем на го¬

сударственного служащего. В его голосе слышались

раздраженные нотки, говорившие о том, что он постоян¬

но не ладит с самим собой и с другими. Лаура действи¬

тельно оказалась миловидной, и ее мягкость контрасти¬

ровала с суровостью отца, которым она, видимо, верхово¬

дила. Однако ворчанье дяди для Мануэля было приятнее,

чем ласковый голосок двоюродной сестры.

— Мне не очень-то весело ехать к твоему отцу с дур¬

ными вестями насчет этого запутанного процесса, который

и так чертовски затянулся, — сказал дон Эмилио. — Если

бы Панчо не был таким упрямым!

Мануэль, по-прежнему глядя на дорогу, проговорил

не без сарказма:

— Только упрямым?

Не уловив иронии, Эмилио повторил:

— Да, упрямым. Он прекрасный человек, но, уж если

заберет себе что-нибудь в голову, его невозможно пере¬

убедить.

Маноло пожал плечами и отвернулся. Эмилио, оши¬

бочно истолковав его жест, стал доказывать справедли¬

вость своего мнения.

— Когда твои родители еще не были женаты, он из

упрямства заставил Элену бросить институт и поехать

с ним на ферму. Если бы он немного подождал, она по¬

лучила бы диплом учительницы. А у Элены было такое

призвание к этой профессии!

Маноло крепко сжал вожжи и смежил веки, словно

солнце слепило ему глаза. Мерный стук копыт громко

отдавался у него в ушах.

Когда они проезжали мимо поля, оставленного под

паром, вспугнутая тарантасом, взлетела большая стая

дроздов. Лауру это восхитило.

— Папа, посмотри, какая прелесть!—крикнула она.

Маноло обернулся и с раздражением спросил:

— Прелесть?.. Интересно, что здесь может быть пре¬

лестного?

212

— Птицы!.. Поле!.. Все вокруг!.. — ответила Лаура,

сияя от восторга.

Глядя широко открытыми главами на улетевшую

стаю, она не заметила презрительной гримасы Маноло,

который, едва удержавшись от грубости, с силой тряхнул

вожжами.

Приезд Эмилио и Лауры нарушил монотонное течение

жизни на ферме. Встреча Хулии с Лаурой упрочила их

взаимную симпатию, возникшую при переписке. Панчо

встретил Эмилио сдержанно, словно все еще не расстался

с давним предубеждением против него. Элена была искрен¬

не рада зятю. Они с улыбкой смотрели друг на друга,

убеждаясь, что для них обоих годы не прошли бесследно,

и с грустью говорили о былом, вспоминая близких, кото¬

рых уже не было в живых.