Вспаханное поле

что ему неприятно.

Это не обескуражило Лауру, и она предложила другой

план:

— Раз так, ты могла бы теперь же, пока ты еще не

замужем, поехать с нами и погостить у нас.

Это предложение показалось Хулии соблазнительным,

но она усомнилась:

— Кто знает, позволит ли папа.

— Если ты хочешь поехать, я обещаю тебе вырвать

у него согласие, — заявила Лаура, и глаза ее заискрились

215

лукавством. — Предоставь это мне, и увидишь, что все

будет в порядке. — И она засмеялась так радостно, что

ее веселье передалось Хулии.

Тем временем Эмилио продолжал спать под навесом,

несмотря на мух, которые его осаждали. Элена подошла

к нему с чашкой мате.

— Эмилио! — позвала она.

Он, не просыпаясь, повернулся на другой бок.

— Эмилио! Эмилио!

Тут он вздрогнул и проснулся.

— Что?.. Пора вставать?.. Дай мне портфель!

Элена не удержалась от смеха. Эмилио, придя в себя,

улыбнулся и пояснил:

— Я думал, меня зовет Лаура. Привык, понимаешь

ли... Когда двадцать лет изо дня в день в один и тот

же час ходишь на службу, становишься каким-то

автоматом.

Он взял у нее из рук чашку и принялся пить мате, с

грустью поглядывая на поле.

— Теперь, когда я состарился, — заговорил он, как

бы размышляя вслух, — я сомневаюсь в том, что посту¬

пил правильно, когда по настоянию Эстер похоронил себя

в канцелярии. Меня тянуло к земле, но по слабости ха¬

рактера я не смог поставить на своем и уступил ей.

Элена ощутила всю горечь этого неожиданного при¬

знания. С первой минуты их встречи ее поразила пере¬

мена, происшедшая с Эмилио, но только теперь она по¬

няла, что его гложет неотступная мысль о том, что он за¬

губил свою жизнь. Она нежно, как сестра, попыталась

ободрить его:

— К чему вспоминать об этом? Мы с тобой уже люди

немолодые, и того, что было, нам не переделать. Что толку

жаловаться? Теперь уже поздно, Эмилио!

— Да, теперь уже поздно и жалобы бесполезны, —

согласился он, и в голосе его прозвучала печальная по¬

корность судьбе. — У Панчо никогда не будет таких

сомнений, как у меня: он знал, чего хочет, и добивался

своего. Правда, он проявил не столько твердость, сколько

упрямство. Разве можно так цепляться за эту землю!

При этих словах Эмилио Элену с новой силой охвати¬

ли не оставлявшие ее тревоги и опасения, и, побледнев,

она спросила:

— Ты привез плохие новости? Что случилось?

216

Настало время объясниться, и он без обиняков сказал:

— Судебная палата удовлетворила иск наследников

Вильялобоса. Они признают, что генерал мог иметь на¬

мерение передать в собственность сержанту Сории и его

семье участок земли, но юридически документ, который

я представил от имени Панчо, законной силы не имеет.

Если бы Панчо поехал в Буэнос-Айрес, он смог бы прийти

к полюбовному соглашению с истцами... Конечно, еще не

все потеряно: наш адвокат подал апелляцию, и какой-то

шанс остается...

Элена похолодела и силилась совладать со своим от¬

чаянием. Искренне опечаленный Эмилио отвернулся, до¬

жидаясь, пока она придет в себя.

— Боже мой, что станет делать Панчо, когда узнает

это? — простонала она. — Что теперь будет?

— По правде сказать, — признался Эмилио, — я про¬

сто не знаю, как с ним говорить! Что ему сказать?

Он испуганно вздрогнул, заметив Панчо, который шел

через огород, и шепнул:

— Вот он!

— Не говори ему ничего, — тихо ответила Элена.—

Я сама поговорю с ним в нужный момент и, надеюсь, су¬

мею сказать правду так, чтобы он не принял это как

смертельный удар.

Она взяла пустую чашку, которую Эмилио все еще

держал в руке, и быстро ушла на кухню, чтобы оправить¬

ся от потрясения, пока ее не увидел муж.

Никому другому на ферме приезд Эмилио и Лауры не

принес так много радости, как Хулии. Повседневные встре¬

чи и разговоры укрепили взаимную привязанность деву¬

шек. Веселая и неугомонная Лаура втягивала Хулию в

свои проделки и шалости. Элена с удовольствием замеча¬

ла, как меняется дочь под влиянием двоюродной сестры.

Панчо тоже благожелательно смотрел на эту дружбу и

даже поощрял проказы племянницы, в которых иногда

принимали участие Клотильда и Пабло. Один только Ма-

ноло оставался равнодушным к этим забавам и держался

в стороне. Он не выказывал неприязни к Лауре, но и не

проявлял к ней симпатии. В часы сьесты, когда девушки

играли и веселились, бегая по всей ферме, он сидел у себя

в комнате и читал книги, которые привез Эмилио, выходя

только в том случае, если его звали или слышался свист

217

отца. Никогда прежде этот свист не раздавался так часто!

Панно яростно свистел всякий раз, когда замечал исчез¬

новение сына и догадывался, чем он занят. Всегда, даже

во время сьесты, он находил для него работу.

Для неугомонной Лауры тоже не существовало сьесты.

Они с Хулией бегали под палящим солнцем, и то на ого¬

роде, то в курятнике слышался их приглушенный смех.

Как-то раз, притомившись, они зашли посидеть в сарай.

Не прошло и десяти минут, как Лаура встала и напра¬

вилась к ручной мельнице повертеть рукоятку. Но тут ее

внимание привлек старый сундук.

— Что в нем? — с интересом спросила она.