Вспаханное поле

— Ненужные инструменты и всякое старье, — отве¬

тила Хулия.

Лаура с трудом подняла крышку, скрипнувшую за¬

ржавелыми петлями, и на свет появились старые, уже не¬

нужные вещи, в том числе аспидная доска, стоптанные

башмаки и многое другое. Девушка принялась с любо¬

пытством рыться в этом хламе, и вдруг что-то привлекло

ее внимание. Она показала Хулии запыленную игрушку.

Это была старая кукла с деревянными руками и металли¬

ческими тарелками, которой Маноло играл в детстве. От

времени и безжалостного обращения она пришла в полную

негодность. Тем не менее, когда Лаура нажала ей на жи¬

вот, паяц, хотя и с трудом, свел руки.

— Твоя игрушка?—спросила Лаура.

— Нет, Маноло. Правда, потом и я с ней играла, пока

не запрятала ее так, что сама не могла найти.

Хулия умолкла и, прислушавшись, с тревогой шеп¬

нула:

— Папа идет! Как бы он не увидел, что мы рылись в

инструментах.

— Давай спрячемся! — предложила Лаура.

Они бросились к сложенным в бунт мешкам с зер¬

ном, и не успели укрыться за ними, как в сарай вошел

Маноло. Он направился в противоположный угол и взял

там несколько досок, которые, улучая минуты, когда отца

не было дома, он обстругал и отшлифовал, чтобы сма¬

стерить из них этажерку для книг. Лаура, сдерживая

смех, переглянулась с Хулией и, подойдя на цыпочках к

столярному станку, около которого стоял Маноло, нада¬

вила на живот паяца. Тарелки не зазвенели, но раздался

скрип, и этого было достаточно, чтобы Маноло вздрогнул

218

и обернулся. Едва взглянув на кузину, он уставился на

старую куклу в истрепанном и вылинявшем платье, кото¬

рая, несмотря на усилия Лауры, лишь неуклюже шевелила

трухлявыми полусгнившими руками. Лицо его исказилось

яростью, и, не спуская глаз с куклы, он замахнулся, буд¬

то хотел выбить ее из рук Лауры, но сдержался, повер¬

нулся спиной к девушке и вышел из сарая, не взяв досок.

Его неожиданное и странное поведение ошеломило и Лау¬

ру, и Хулию. Пораженные, они посмотрели друг на друга.

Потом Хулия пролепетала:

— С чего это он?.. Что с ним случилось?..

— Сама не понимаю. Я думала сделать ему приятный

сюрприз, а видишь, что вышло!.. Какой твой брат стран¬

ный!

Это происшествие испортило им настроение. Они мол¬

ча вернулись домой, и долго потом не было слышно их

смеха. Только в сумерки, когда Пабло поил лошадей, де¬

вушки подошли к нему поболтать.

Под навесом, глядя на поле, погружавшееся в темноту,

беседовали Эмилио и Панчо. Фермер, хотя и держался уже

не так натянуто, горячо спорил со свояком, отстаивая

свою точку зрения.

— Вам, городским, все кажется легким. Надо сперва

побыть в нашей шкуре, а уж потом говорить.

Эмилио не менее горячо защищал свои взгляды.

— Пойми меня, Панчо!.. Времена меняются, наступил

век механизации: один трактор с успехом заменяет десять

лошадей.

— Это в книгах так говорится, да? До чего хорошо

для лодырей и белоручек! Только скажи на милость,

откуда у трактора возьмется навоз на удобрение, который

дают мне лошади?

Эмилио, раздраженный его насмешливым тоном, сухо

ответил:

— Есть много способов удобрять поле.

— Да, конечно! Но, уж во всяком случае, его не

удобришь бензином и дымом, — отпарировал фермер и

снисходительно засмеялся.

— Уверяю тебя, Панчо, — начал задетый Эмилио,—

что с такими взглядами ты далеко не уйдешь. В конце

концов...

Он оборвал фразу, чтобы не сказать в запальчивости

того, о чем Элена просила молчать.

219

Панчо с беспечным видом пожал плечами. Потом, уст¬

ремив взгляд на прямые ряды всходов, терявшиеся в

сумраке, он снова заговорил, и слова его прозвучали так

проникновенно, что тронули Эмилио до глубины души:

— Говоришь, далеко не уйду? Посмотрим... Тебя не

было здесь много лет, и ты сам видишь, что фермы не

узнать. Городским следовало бы время от времени рабо¬

тать в поле, чтобы понять, чего стоит хлеб, который они

едят. Здесь были только чертополох да бурьян, и мне

пришлось расчищать весь участок* Это делалось не в один

день и не само собой, — я не лежал вверх брюхом и не

почитывал книжки, а, сжав зубы, работал до седьмого

пота, себя не жалел, гнул горб и в вёдро и в непогоду.

В полутьме не видно было морщин, избороздивших

лицо Панчо, и он выглядел помолодевшим. Во всяком

случае, Эмилио он казался таким же, как много лет на¬

зад, когда он приезжал в город за Эленой. В нем чувство¬

вались та же фанатичная целеустремленность и та же

внутренняя сила, которые тогда произвели на Эмилио

такое глубокое впечатление. И он, отдавший долгие годы

чиновничьей карьере и страдавший теперь от сознания,

что бесплодно прожил жизнь, потратив ее на канцеляр¬

скую волокиту, испытывал чувство восхищения к свояку

и слушал его с величайшим уважением.

— Поле не остается неблагодарным к тому, кто уха¬

живает за ним с любовью, — произнес фермер и замолчал,

увидев подходившую к ним Элену.

— Ужин на столе, — сказала она. — Ступайте, а я по¬

зову девочек.

Панчо и Эмилио направились к кухне. Вскоре за ними

последовали Хулия, Лаура и Элена, а Пабло пошел по¬

звать Маноло, который читал у себя в комнате.

— Пойдем ужинать.

Когда они вышли, Пабло с любопытством спросил: