Завоеватели

Это был 'Альмагро, вышедший на палубу и слышав-

ший последнюю часть разговора. Монах неодобрительно

взглянул на него.

– О грешниках нужно скорбеть, а не хвалить их

упорство, - наставительно произнес он, -завтра утром

этот старик и его девочка умрут на костре.

Не сказав больше ни слова, монах удалился на покой.

Альмагро остался один. Кроме привязанных к мачте

старика и его внучки, на палубе никого не было. Солда-

ты давно спустились в трюм, и даже сторожевой матрос

забрался куда-то в укромный уголок и спал непробуд-

ный сном. На темном южном небе многоцветными огня-

ми переливались звезды. Созвездие Южного Креста свер-

кало у горизонта,- словно огненное распятие, воздвигну-

тое над чьей-то неизвестной могилой. В неподвижном

теплом воздухе целыми роями летали у берега светящие-

ся точки - огненные мухи, как их называли солдаты.

Лаской и истомой дышала земля, и пряные запахи ее

цветов и деревьев волной заливали палубу.

Альмагро стал в трех шагах от пленников и присло-

нился к борту. Он не мог оторвать глаз от девочки,

прижавщейся к старику. На ее лице, едва белевшем в

сумраке ночи, глаза чернели, как темные провалы, и на-

поминали ему кого-то.

На кого она похожа? Такие же точно глаза были у

его дочурки Карменситы , умершей много-много лет на-

зад. Так же точно в темные летние ночи прижималась

к нему ,Карменсита, когда он рассказывал ей страшные

сказки про чародеев, ведьм и рыцарей. И такая же была

она хрупкая и легкая, словно осенняя паутинка. Смерти

ничего не стоило разрезать паутинку пополам. Засыпая

у него на руках, Карменсита, помнится, спросила: «А как

звали чародея, который околдовал Сида?» - и больше

не просыпалась. И эта вот тоже заснет завтра навеки.

Но не в постели, не на отцовских руках - в дыму, в

пламени, на горящих поленьях заснет она...

Альмагро отошел на несколько шагав, потом опять

приблизился и стал смотреть в неотрывно глядевшие на

него глаза.

– Карменсита, девочка моя, где ты?
– тихо прогово-

рил он.
– Как ты была •похожа на эту!

Он опустил голову и долго думал. Потом вдруг

встряхнулся, огляделся по сторонам и подошел вплотную

к пленникам.

– Плавать умеешь?
– шепотом спросил он старика.

Амаута не понял. Альмагро руками объяснил ему, что

он спрашивал. Старик отрицательно мотнул головой.

– А грести умеешь?
– спросил он и опять объяснил

руками.

И старики девочка закивали головами.

Альмагро Вынул нож, перерезал веревки, Связывавшие

пленников; толкнул их к борту и пальцем указал на

лодку, привязанную к якорной цепи. Пленники поняли

и по веревке спустились ж лодку.

– Режьте, режьте канат, - шепнул он и бросил

лодку нож.

Через секунду -другую лодка бесшумно отплыла от

корабля и скрылась во тьме. Альмагро прошел в каюту

незамеченным. Утром пленников хватились; отец Игна-

сио строго отчитал сторожевого матроса, Пизарро вы-

ругался, но расследования производить не стал. От

амауты выведали ведь все, и больше он ни на что не

был нужен.

XXII

Около двух недель пробыла экспедиция в Тумбесе.

Обгорелые развалины нагоняли тоску, индейцы исчезли,

в опустелых деревнях не оказывалось ни продуктов,

ни золота. В отряде начался ропот: одни страдали

лихорадкой, другие мучились от огромных нарывов; по-

кРы вавших все тело, многие, истомленные влажной

тропической жарой, еле передвигали ноги от слабости.

Позабыв о недавней добыче, солдаты уже начинали со-

мневаться в существовании сокровищ, ожидавших их

впереди, и мало верили соблазнительным обещаниям Пи-

зарро. Их . хмурые лица, грубые ответы и угрюмое

молчание предвещали мало хорошего. Медлить больше

было нельзя, приходилось или сейчас же возвращаться,

или сейчас же начинать поход.

Пизарро решил рискнуть. Оставив больных в Тум-

бесе, в начале мая 1532 года он тронулся вниз по

побережью, а Эрнандо де-Сото с небольшим отрядом

послал разведывать склоны тянувшейся вдоль берега

горной цепи.

Бегство населения показало ему, что испанцы слиш-

ком рано сбросили личину и. что железный кулак нужно

еще прикрыть бархатной перчаткой. Если индейцы пой-

мут истинные намерения белых, экспедиции не сдобро-

вать. По приказу вождя, испанцы опять начали пленять

туземцев вежливостью, щедростью и добротой. Насилия

над жителями были строжайше воспрещены. За грабежи

виновным грозила немедленная смертная казнь. Куда 6ы

отряд ни пришел, нацикам (местным вождям) и прочим

начальствующим лицам разъясняли, что столкновения

между пришельцами и туземцами происходили только

вследствие досадных недоразумений. Испанцам верили и

рассказы об их примерном поведении разносили по всем

селениям. Жители уже не бежали при появлении отряда

и снова дарили белым плоды и жареное мясо.

Обращение жителей в христианскую веру и присоеди-

нение провинций к Испании происходило без задержек.

Как только Пизарро входил в сколько-нибудь значитель-

ное поселение или городок, он созывал жителей и произ-

носил краткую речь, которую пленные индейцы переводи-

ли, как умели. Речь эта всегда была одна и та же:

– Его величество король Испании, повелитель Неапо-

ля, Сицилии и Нидерландов и император Священной

Римской империи принимает вас в свое подданство и

повелевает вам принять нашу святую католическую веру