Классическая проза

Но сначала я подумал о его закладной. Я знал, чтопосле пожара он не сможет выплатить долг. И тогда янашел хитрого, не болтливого и прижимистого ростовщика и оформил передачу ему закладной. Я оставался втени, но через своего агента добился лишения права отсрочки платежа, и Джону Клэверхаузу было дано несколько дней (не больше, поверьте мне, чем разрешенопо закону) на то, чтобы вывезти пожитки из дома. Тутя вышел посмотреть, как он воспримет это, ведь он прожил здесь лет двадцать. Но когда он увидел…

Да, да, въ Рейэрсен было не мало привлекательнаго, и притомъ онъ умлъ со всми ладить и дружить. Парни изъ Вика молча уступали ему мсто, какъ только онъ появлялся. Онъ вдь все равно затмевалъ ихъ всхъ, но они не сжимали кулаковъ, не посылали ему вслдъ проклятій, а просто удалялись въ какой-нибудь уголъ и плакали. А теперь у Рейэрсена была жена и пятеро дтей въ Офотэн. II Спокойно разстилается сверкающее море, ночь медленно приходитъ, а шкиперъ Рейэрсенъ все еще сидитъ на палуб и вспоминаетъ…

Поднимаясь съ мста, чтобы уйти, онъ еще разъ извинился, что пришелъ, и, между прочимъ, сказалъ слдующее: — Я страшно скучаю, у меня нтъ положительно никакого дла или какого бы то ни было опредленнаго занятія. И вотъ, ради времяпрепровожденія, у меня явилась даже мысль дурачить полицію, но это до того легко и требуетъ такъ мало труда, что почти уже не занимаетъ меня. Онъ говорилъ совершенно серьезно, но я принялъ это просто за шутку. Дойдя до двери, онъ еще разъ обернулся, точно ему внезапно пришла…

Однажды онъ подарилъ мн цвты — цлую массу цвтовъ. Онъ ихъ купилъ у нашей цвточницы, какъ только вошелъ въ кафэ. Купилъ почти весь ея запасъ, и цвты были такіе свжіе, красные. Онъ положилъ ихъ рядомъ съ собой на столъ. C нимъ не было никого изъ его пріятелей. Какъ только я улучала свободную минутку, я становилась за колонну, смотрла на него и твердила про всебя: «Его зовутъ Владимижъ Ф.». Такъ прошло съ часъ времени. Онъ постоянно поглядывалъ на часы, и я спросила его: — Вы ждете кого-нибудь?…

Вс его представленія, понятія, намренія мнялись удивительно быстро. Обыкновенно для него было настоящей пыткой отвчать на письма. Teперь же онъ поспшно подошелъ къ своему рабочему столу и принялся писать множество писемъ всевозможнымъ людямъ, — даже совсмъ чужимъ, которымъ и не долженъ былъ вовсе отвчать. И при этомъ у него было такое смутное чувство, какъ будто конецъ всего, всеобщая гибель уже приближается, и только ему, быть можетъ, удастся посредствомъ этихъ писемъ, разсылаемыхъ на югъ и на сверъ,…

Недль черезъ шесть Вильгельмъ написалъ къ нему, что Эльминина мать послала въ Дрезденъ къ славной Ангелик Кауфманъ портретъ своей дочери, очень сходный, желая, чтобы Кауфманъ списала съ него хорошую копію. Нельсонъ, чрезмрно желая видть лицо, представляемое ему воображеніемъ всегда подъ флеромъ, спшилъ къ Ангелик, которая была съ нимъ знакома и съ удовольствіемъ показала Эльмининъ портретъ. Нельсонъ устремилъ на него глаза, и нсколько минутъ безмолвствовалъ. Кауфманъ говорила, что ей никогда не случалось…

   Бдной Вальмиръ! сказала Линдана: любезной молодой человкъ! Это письмо очень мило. Сдлайте одолженіе, любезной другъ, покажите его Жеркуру. -- Онъ не достоинъ того, отвчала Морфиза съ важнымъ видомъ: однакожь прочту ему, чтобы устыдить его. Ахъ, милой другъ! какъ должны трогать васъ нжныя Вальмировы чувства! -- „Они трогаютъ меня несказанно.“ -- Какъ украсится ими журналъ его! Это будетъ истинное чувствительное путешествіе. -- „И безъ сомннія не хуже Йорикова.“ -- Онъ боле другихъ иметъ право говорить…

Говорит наставник: – Предчувствуя приближение часа перемен, мы в безотчетном побуждении принимаемся прокручивать пленку, где запечатлены все наши житейские неудачи и промахи. И разумеется, чем старше мы становимся, тем длиннее делается их перечень. Но вместе с тем обретенный опыт позволяет нам справляться с этими промахами, одолевать последствия и вновь выходить на дорогу, которая позволит двигаться дальше. В наш воображаемый видеомагнитофон следует ставить и эту кассету. Если будем смотреть только…

Тутъ старикъ остановился на минуту. Двушки, которыя начали слушать его повствованіе съ насмшливой улыбкой, теперь хранили глубокое молчаніе и ждали продолженія разсказа съ раскрытымъ ртомъ и вытаращенными глазами, сгорая отъ нетерпнія и любопытства… Наконецъ, одна изъ нихъ прервала молчаніе; восхищенная описаніемъ несмтныхъ богатствъ, виднныхъ пастухомъ, она не выдержала и воскликнула: — Неужели онъ ничего себ не взялъ? — Ничего, отвчалъ ддушка. — Экій дуракъ! закричали двушки хоромъ. …

Образы детских счастливых снов, приходившие ко мне во младенчестве, разумеется, давно стёрлись. Давно улетели из моей памяти эти мимолётные вестники разума. Утверждать, что ясно помню шелест их нежных, почти ангельских крылышков, я не могу, но ощущение этой радостной нежности, их лучезарный свет остались, видимо, навсегда… Анфиса, моя матушка, как говорили старушки, родила меня в бане. Эта баня стояла да и сейчас стоит под горкой у речки. Старухи спорили только об одном: за неделю до Покрова я…

Яны, безумоўна, нічога не адчувалі. Я пакідаў іх. Я ішоў падыхаць на бераг мора. Але і мора Іштурыла, гэтае курортнае, прыручанае мора, здавалася, таксама было ўдзельнікам гульні. Яно залівала бухту самотнай мяккай хваляй, якая зіхацела ў месячным святле, нібыта сукенка са шлейфам, што ўжо выйшла з моды. Я зноў сустрэўся з маімі бежанцамі на параходзе. Гэты параход таксама ўсяляў лёгкі страх. Ен перасаджваў з аднаго кантынента на другі пазбаўленыя каранёў расліны. Я казаў сабе: «Я хачу быць падарожнікам,…

На рубеже XX века в России происходит радикальный сдвиг в художественных вкусах — от реализма к модернизму, и в отношении к Шницлеру обнаруживает себя тяготение русской интеллигенции к «новому искусству» Запада. Символисты ищут в нем опору для преодоления реализма, господствовавшего в русской литературе XIX века. Одним из важнейших «опорных пунктов» становится для утверждающего себя русского модернизма творчество писателей «Молодой Вены», литературной группы, в рамках которой начал свою деятельность…

— Не вижу повода. Вы с девочками можете отправляться или же пошлите их одних. Сие, пожалуй, будет и к лучшему — вы, любезная моя, соперничаете с ними красотою и из всей делегации можете приглянуться господину Бингли более всех. — Дорогуша, вы мне льстите. Я, разумеется, красотою обделена не была , однако теперь вовсе не притязаю на незаурядность. Даме с пятью взрослыми дочерьми надлежит оставить помыслы о собственной красоте. — В подобных случаях дама зачастую красоты лишена, а стало быть, и…

Тогда вы впадаете в тон моралиста и начинаете поучать: у того, мол, тоже душа, тому тоже надо жить, как немцы говорят: «Жить и давать жить другому»… На это вы получаете ответ — не по-немецки, а на простом еврейском языке, несколько, правда, иносказательно, но вполне понятно: — Дяденька! С одной «извините за выражение» на две ярмарки сразу не ездят… Так-то, друг мой! Всему свету угодить не пытайтесь, это вам никогда не удастся, а вздумаете за справедливость ратовать — боком выйдет. Я знаю это…

— То есть как это? Вы не знаете, кто такой Айзик? Мой сын, тот самый, который опрокинул на себя самовар! — Какой самовар? — Здравствуйте пожалуйста! Откуда вы свалились? Ну и голова у вас! На такой башке хорошо орехи щелкать!.. Кто же не помнит историю с моим Айзиком, который ошпарился? Не понимаю, какой же вы казенный раввин? Религиозных вопросов вы не решаете, — на то у нас есть духовный раввин, да продлятся годы его! Казалось бы, могли бы вы взять на себя хотя бы наблюдение за покойниками!…

Короче — мы махнули на него рукой. Пускай растет как знает. И выросло-таки дитятко на утешение! Что вам сказать? Красть он, правда, перестал, да и нечего стало красть. Но вообще его поведение, его милые друзья-приятели!.. А его наряд?! Красная рубашка поверх брюк, большие сапоги, волосы отрастил, как дьякон, морду побрил — одним словом, хорош! Ко мне он никогда не осмеливался обращаться. Когда ему что-нибудь нужно было, он действовал через нее, через мать значит. А мать — такая дура: она его еще…

— Ага!.. — Откуда же у меня в доме этот червяк? Все из-за дочери кантора. Он ей приходится двоюродным братом. Учится на аптекарского провизора, или юриста, или дантиста, — черт его батьку знает! Знаю лишь одно — он мой погубитель. Мне этот молодчик в очках сразу же не понравился. Я даже жене сказал... А жена отвечает: «И чего ты только не придумаешь!..» Приглядываюсь, прислушиваюсь — не нравится мне это чтение втроем, и разговоры, и пыл, и то, что они горячатся... И вот я говорю как-то дочери:…

Но когда, как говорится, «от возлияний взыграло сердце царское», я сказал своему спасителю: «Знаете ли вы, — говорю я, — что вы для меня сделали? О том, что вы помогли мне сохранить огромное богатство, об этом, говорю, я уже не говорю,  — хорошо бы нам обоим, говорю, иметь столько, сколько с меня удержали бы за товар. Чужое добро, говорю, святое дело. Вы мне, говорю, не только жизнь спасли, без вас, говорю, потерял бы я доброе имя, потому что, вернись я без чемоданчика, мои кредиторы решили бы, что…

Одни только накладные расходы на Дорис Клэр свели бы с ума среднего американца, а Дорис еще довольно бережливая по сравнению с Синтией Хэррис и Бобби Бэкер. Кроме того имеется вечно любящая жена Шарлотта, она помешалась на высшем свете и желает безостановочно выглядеть настоящей леди, а для этого ей во все времена года нужны башли и нехилые. Слышу однажды, Профессор рассказывает Бобби Бэкер, как его вечно любящая жена все время чем-то хворает. На самом деле у Шарлотты ничего серьезного, и пара…

Одним словом, чего тут долго тянуть? Почти с первого обеда я почувствовал, что спекся. Спекся – и кончено! Хотя вы сами уж должны понять, что девица для меня – не бог весть какое событие. А в «любовь», «романы» и всякие такие штуки я вообще никогда не верил. Так просто, приударить – почему нет? Но стреляться из-за этого – фи! Это – для гимназиста шестого класса, не для мужчины. Не так ли? Почувствовав, что влип, я отозвал мамашу в сторонку, ну, конечно, не для того, чтобы, как это говорят, «просить…