Поэзия

* * * За идею умереть не жалко, Даже если точно знаешь, что Миром управляет только палка, Или одинокое ничто. Но забыто все, что можно было. Вот открыта дверь, ну все, шагни… Сотни лет проходят так уныло — Впереди все те же злые дни. * * * Жизнь твоя взмывает обелиском В небо ледяное так легко. Значит то, что раньше было близким Нынче стало очень далеко. Жизнь твоя уходит незаметно. Жизнь твоя уходит не спеша… С грустью светлой, нежной, безответной Смотрит…

* * * Войди в заповедные двери, Открой неизбежность тоски. И не во что больше поверить И жить просто так не с руки. Ты болен, ты бредишь восстаньем, И рвешь бесконечность границ Трагическим, яростным знаньем И шелестом темных страниц. Терзает сознанье эпоха И время стучит в пустоте. Не надо ни слова, ни вздоха, Лишь сердце на чистом листе Упрямой строкою застынет И, цепи судьбы разорвав, Что было — навеки покинет, С собою все тайны забрав. Твой свет и жесток…

* * * Воспринимаю вечность равнодушно, Как жизнь, что не заладилась давно, Как кем-то неприкрытое окно, Как строчку, что тоской своей ненужной Терзает сердце грустно и смешно. Осталось лишь смотреть с улыбкой бледной, Сквозь треснувшее давеча стекло, Решать, что быть могло, что не могло, И растворяться в суете бесследно Как то, к чему таинственно влекло. * * * Вот так и пробегают зимы, И так же исчезают весны — И вновь мечты невыносимы, И вновь поступки…

* * * Все одно и тоже, все одно и тоже: Ненависть, молитва: "Ты прости, о Боже". Звезды тают снова в небе равнодушно — Ничего не надо, ничего не нужно. Завтра — все как прежде. Завтра — все сначала, Словно на вопросы эхо отвечало. И твоя улыбка, и твои мечтанья, Все в одном и том же — в разочарованьи. * * * Все очень просто: Радуйся звездам, Помни, что времени нет. Родины тоже — Никто не поможет В вечности горестных бед. Жизнь, эта шутка, Становится жуткой…

* * * Все бытие — мистификация. Все ирреально и смешно. Тоски качается акация, И ветками стучит в окно. Опять неслыханными бреднями Твоя искромсана душа, Идя за слухами последними, И сны бездумно вороша. А в зеркалах судьбы застенчиво Таится счастья злая ложь. Найди ее в мирах изменчивых, И беспощадно уничтожь. * * * Вывернув все годы наизнанку, И об измененьях не жалея, Суть вещей обходишь спозаранку По тенистой, липовой аллее. Снова формулируешь неточно…

* * * За идею умереть не жалко, Даже если точно знаешь, что Миром управляет только палка, Или одинокое ничто. Но забыто все, что можно было. Вот открыта дверь, ну все, шагни… Сотни лет проходят так уныло — Впереди все те же злые дни. * * * Жизнь твоя взмывает обелиском В небо ледяное так легко. Значит то, что раньше было близким Нынче стало очень далеко. Жизнь твоя уходит незаметно. Жизнь твоя уходит не спеша… С грустью светлой, нежной, безответной Смотрит…

«Тогда говорили на другом языке…» Тогда говорили на другом языке, Другими смыслами слов, Интонации были другими в реке Речи, больше узлов Связи, способов передать Сущности вещество, И никому себя не предать, И не предать никого. Знали, что рифмы давно не в ходу Там, где расцвёл прогресс, Только у маленьких в детском саду К рифмам есть интерес, У меня он тоже, и до сих пор В этот детский хожу я сад — Сквозь огромный с помойками Взрослый двор, Где язык волосат. Волосатым общаются…

* * * Ласковая ты бабушка, история Древнего мира: всё картинками баловала, сладостями кормила. Был на диване триклиний, триумвират на кресле, триста спартанцев за шкафом враз выдыхали: «Йесли!» Строгая ты учительница, история Средневековья: всё рисовала виселицу, всё рифмовала с кровью. Всё же твои ужастики наши питали грёзы: Йорки шли на Ланкастеров, алые тлели розы… Злая ты, злая мачеха, нынешняя история, алчности математика, ненависти фактория.…

СПОЙ! Слыша песнь твою, родная, Я тружусь, не уставая, Ты – луч солнца мой, - Спой, девица, спой!.. Отнял враг свободу нашу… Спой! Уже страданий чаша До краев полна… Как горька она! Весь народ земля питает… Ты оплачь меня, родная, - «Как теперь, – скажи, - Без земли нам жить?!» Нам над пашней не трудиться. Спой! Учи меня молиться!.. Не оставь меня, Ты – сиянье дня!.. ПРОПАДИ!.. Пропади ты, жизнь, А с тобой и я. Ты беду мою, Поглоти,…

Наковальня ему в тишине Ответила просто и честно: – Подчас тяжело и мне, Хотя не сдвигаюсь с места. И что бы ты сделал, друг, Без твердой моей основы? С ходу, с налету, вдруг Нельзя орудовать словом. Спор их доселе не стих, Истину время ищет. А кто из них прав двоих - Сам разберусь, дружище! ЖАЛОБА ДЕРЕВЬЕВ Кручинясь горько древней кроной, Средь толых пней и черных сучьев, Деревьям дуб твердил печально: – Извел наш род топор блескучий. Он вСех нас вырубит под корень - …

Крошка (резко). Нет! Нэт. Фил? Да нет, на него не похоже… Крошка. Нет. Нэт. Значит, не Фил? А может, Джимми? Ты не думаешь, что он это потому, что я ему должен сорок восемь дубов… Нет, не Джимми. Только не Джимми. Он бы не стал. Крошка. Нэт. Нэт. Ага, что? Крошка. Только не падай в обморок. Нэт. С чего это? Крошка. Эту телеграмму с неба – «Предлагаем работу, тридцать пять долларов в неделю» – я послала. Нэт. Чего? Да ну, брось. Не дури, детка. С меня на один день хватит. Крошка.…

Мать хулигана снова приходит к ней и благодарит ее за то, что сын стал другим, бросил хулиганить. В школе ученики устраивают дебош, насмехаются над учительницей. Хулиган защищает ее. Она в отчаянии, обращается за помощью к другим учительницам, к директору, молится у распятия в парке. В то время, когда она молится, подходит хулиган, снова говорит ей о своей любви. Она идет; на дороге грязь, он подстилает под ее ноги свой пиджак. Из-за учительницы он поссорился со своими прежними приятелями, насмехавшимися…

Отец ХАРТ: Читающей я прежде не видал ее; Что в книге? МАРТИН: Почему ты медлишь, сын? Бутылку не тряси, вытаскивая пробку - Вино отменное, так действуй не спеша. ШОН уходит. (священнику) У Окрис Хэд разбился раз испанец; Хотя я юным был, но сохранил запас. Не терпит он, когда жену бранят; а книга Полсотни лет в соломе пролежала; Отец сказал – дед написал ее, И телку заколол, чтобы обложку сделать… Вот суп готов; все за едой обсудим. От книги той обрел дед мало благ,…

ДУРАК: Дайте грошик, и я принесу вам удачу. Бресал – рыбак позволяет мне ночевать в сетях на чердаке, потому что я приношу ему удачу – так он говорит; и летом дикие звери разрешают мне спать около их гнезд и нор. Это удача, когда вы просто глядите на меня или касаетесь меня, но самая большая удача – дать мне денежку. (Протягивает руку). Не будь я удачливым, я бы голодал. МУДРЕЦ: А зачем тебе эти ножницы? ДУРАК: Я не скажу. Если я скажу, вы их прогоните. МУДРЕЦ: Кого я прогоню?…

Как взглянешь на меня, так сразу… Как взглянешь на меня, так сразу Лишаюсь духа я, как атом электронов. Твой взгляд… Твой взгляд подобен плазме, Прорвавшейся сквозь поле плазмотрона. От взгляда этого я поднимаюсь На высший уровень, на дальнюю орбиту И, как фотоны, вирши испускаю. Ион я — дух мой возврати ты! 1969 Иногда я бродил один… Иногда я бродил один, Вечерами, когда смеркалось… Все дороги ведут в Рим, Все тропинки ведут к вокзалу… Я…

НА ГОРНОМ ЛЕДНИКЕ В ясном небе поднимаются твердыни Льдом украшенных, порфировых утесов; Прорезают недра голубой пустыни Острые углы, изломы их откосов. Утром прежде всех других они алеют И поздней других под вечер погасают, Никакие тени их покрыть не смеют, Над собою выше никого не знают. Разве туча даст порою им напиться И спешит пройти, разорванная, мимо… Пьют утесы смерть свою невозмутимо И не могут от нее отворотиться. Образ вечной смерти! Нет нигде…

Итиль [4] Сестра моя, ласточка, быстрая птица, Вновь твое сердце полно весной? Тысячи лет пролетели, сгорели, Как же ты можешь опять веселиться, Как сердце полнишь песен волной? Что ты споешь, когда дунут метели? Сестра моя, ласточка, чистая птица, Когда улетаешь зимою на юг, В южные страны, с собою зовя, Старое горе с тобою ли мчится? Песнь оборвав, клюв смыкаешь ли вдруг? Ты все простила прежде, чем я? Летучая ласточка, птица — сестрица, К солнцу и югу…

1901–1922 Москва — Цоссен ПРОРОК Завечерел туман ползущий В вечеровую тень огней; Тусклы оливковые кущи. И — светит месяц из теней. Он, Серебристый, волей рока Бросает в зримый наш позор, — Как ясноокого пророка Неизъяснимо грустный взор. В тысячелетние разгулы Он поднимает ясный жар: И бронзорозовые скулы, И взора горнего загар. Струя исчисленного смысла, Как трепетание крыла Переливного коромысла, От ясноротого чела — Взметает пепельные кучи Неистлевающих…

«В немолчном говоре природы…» В немолчном говоре природы, Среди лугов, полей, лесов, Есть звуки рабства и свободы В великом хоре голосов… Коронки всех иван-да-марий, Вероник, кашек и гвоздик Идут в стога, в большой гербарий, — Утратив каждая свой лик! Нередко видны на покосах, Вблизи усталых косарей — Сидят на граблях и на косах Певцы воздушные полей. Поют о чудных грезах мая, О счастье, о любви живой, Поют, совсем не замечая Орудий смерти под собой!…

Февраль 1904 БРЮСОВУ Есть думы-женщины, глядящие так строго, Есть думы-карлики с изогнутой спиной… Подружитесь со мной, грезы ясные! Вы исчезните, знаю, сейчас… Мои гости случайные, редкие, Удержать не сумею я вас! Вы — веселые девушки-странницы С тихим смехом и ясной душой, Ваши волосы пепельно-тонкие Рассыпаются мягкой волной… Ко мне ходят все гости угрюмые Отдыхать от тяжелых забот, Ходит женщина горем убитая, Ходит сгорбленный карлик-урод. Я должна их…