Поэзия

Маркиза. …можно вынести еще несколько дней. Разве граф, великий наш учитель и наставник, не обещал всех нас, а особливо вас, глубже посвятить в свои тайны? Разве он не обещал утолить всех нас обуревающую страсть к тайным учениям, для каждого в меру его потребности? И разве можем мы усомниться в том, что он сдержит слово? Каноник. Да, он обещал. Но не запретил ли он одновременно всяческие сборища, как, например, сегодняшнее, которое мы дерзнули устроить у него за спиной? Не предписал ли он пост,…

Ифигения Поверь, дышать — еще не значит жить! Иль это жизнь, когда ее проплакать Обречена я в храме, словно тень Над собственной могилой? Как назвать Мне светлой жизнью это прозябанье, Где каждый день, в мечтаньях проведенный, Меня к чреде тех тусклых дней готовит, Что на Летейском бреге хор почивших В самозабвенной горести влачит. Без пользы жизнь — безвременная смерть. И этот женский жребии стал моим. Аркад Столь гордое собою недовольство Прощаю я, хоть…

Разговор («Летели дни, крутясь проклятым роем»…) «Летели дни, крутясь проклятым роем»… Я на скамье сидел в саду. Слегка Накрапывал нечастый теплый дождик, В разрыве туч вечерняя горела Звезда. А рядом, воротник подняв, Сидел высокий, стройный незнакомец. Ему, как мне, по-видимому был Знаком весенний сплин, непостоянство Большой звезды между сплетенных веток. Молчали мы. Потом он вдруг сказал: «И этот вечер канет без следа, И что тогда останется в сознаньи? Пожар зари?»…

Начинается фейерверк. Внезапно ящики с ракетами загораются, и один за другим следуют взрывы. Хотя никакой серьезной опасности нет, толпа впадает в панику. Давка, испуганные крики, люди падают на землю, их топчут. Юная маркиза в страхе защелкивает задвижку на дверце кареты. Кучер стегает лошадей, которые, закусив удила, срываются с места, не разбирая дороги. Вспышка ярости в толпе, лошадей останавливают, одно из стекол разбивает­ся вдребезги. Мужской голос кричит: «Скоро все изменится, ваш брат попадет…

ПОЛИГИМНИЯ ГРАЖДАНИН МИРА Так за бутылкой, как прежде, втроем они и сидели: Добрый священнослужитель, аптекарь, а с ними хозяин. Так же беседа у них оживленно текла, и чредою То одного, то другого предмета их речи касались. Но добродетельный пастор обоим сказал в назиданье: «Спорить не буду… Я сам сознаю, человеку пристало К большему в жизни стремиться, и мы замечаем, что вправду Он и стремится к тому, иль, по крайности, нового ищет, Но далеко не идет, потому что с наклонностью…

К ОТВЕТУ! Гремит и гремит войны барабан. Зовет железо в живых втыкать. Из каждой страны за рабом раба бросают на сталь штыка. За что? Дрожит земля голодна, раздета. Выпарили человечество кровавой баней только для того, чтоб кто-то где-то разжился Албанией. Сцепилась злость человечьих свор, падает на мир за ударом удар только для того, чтоб бесплатно Босфор проходили чьи-то суда. Скоро у мира не останется неполоманного ребра. И душу вытащат. …

ЛЕВЫЙ МАРШ (Матросам) Разворачивайтесь в марше! Словесной не место кляузе. Тише, ораторы! Ваше слово, товарищ маузер. Довольно жить законом, данным Адамом и Евой. Клячу историю загоним. Левой! Левой! Левой! Эй, синеблузые! Рейте! За океаны! Или у броненосцев на рейде ступлены острые кили?! Пусть, оскалясь короной, вздымает британский лев вой. Коммуне не быть покоренной. Левой! Левой! Левой! Там за горами горя солнечный край…

Комментарии Владимир Ильич! Впервые — «Красная газета» (утренний выпуск), Пг., 1922, 5 ноября. Первое стихотворение Маяковского, посвященное В. И. Ленину. Написано в апреле 1920 года в связи с 50-летием со дня рождения вождя. В последней строфе Маяковский прямо декларирует принцип партийности поэзии. …улитье. .. — прилагательное от «улита», «улитка». III Интернационал. Впервые — «Вечерняя стенная газета РОСТА», М., 1920, 26 июля. Написано ко дню демонстрации в честь делегатов…

Посреди неистовой войны Гром ползет на дымные пригорки. Там березы горестно черны. Там стоит девчонка в гимнастерке посреди неистовой войны. Воют мины, лают самоходки. А девчонка замерла, светла. Возле набекрененной пилотки вьется оглушенная пчела. Дыбится земля в снарядном гуле, и шуршит осколков чехарда. И откуда догадаться пуле, что лететь ей надо не туда? Свистнет пуля над травою белой, рухнет с неба солнца желтый плод, и под сердцем вишней переспелой…

Песнь четвертая За свободу в чувствах есть расплата, Принимай же вызов, Дон-Жуан! Сергей Есенин Землей рожденный, Преданный лесам, Я с детских лет стремился к небесам, Как к высшей правде жизни и познанья, Где бедствуют особенной бедой, Где плачут не обычною слезой, А золотыми звездами страданья, Но грузом человеческих забот Отринут был От голубых высот. Познавшему людские недомоги, Что до того мне, Как страдают боги! 3а Демона не стал бы я рыдать,…

Родители И все их разговоры о картошке, Их разговоры о картошке, мне, О потолке протекшем, о Сережке, О Сашке, пьяным умершем во сне… О тете Мусе, о погибшей Анне… Как бабочка я умирал от них. Их запах!!! Знаю, в Библии, в Коране Всяк должен чтить родителей своих, Но непокорен ветхому Адаму, С сочувственной гримасой рта, Я буду помнить молодую маму, А не потом, которая не та… Отец святой и радиолюбитель, Отец придуманный и неживой, Который был физический родитель Того, кто…

VII «Гэй ты, князь! Гэй, праслаўны на цэлы бел свет, Не такую задумаў ты думу, - Не дае гуслярам сказу золата цвет, Белых хорамаў п'яныя шумы. Скурганіў [21] бы душу чырванцом тваім я; Гуслям, княжа, не пішуць законаў: Небу справу здае сэрца, думка мая, Сонцу, зорам, арлам толькі роўна. Бачыш, княжа, загоны, лясы, сенажаць, - Ім пакорны я толькі з гуслямі, Сілен, княжа, караць, галаву сілен зняць, - Не скуеш толькі дум ланцугамі. Славен, грозен і…

7. Радаўніца На радаўніцу мы на могілкі пайшлі, Свянцонага з сабой астаткі ўзяўшы, Як гэта з давен-даўна на нашай зямлі Дзяды і прадзеды рабілі нашы. Маніліся нябожчыкаў адведаць мы. На могілкі народу шмат сышлося, І людзі сноўдаліся між крыжоў, як цьмы, Хістаючысь, як ветрам гнутае калоссе. На плітах каменных парос зялены мох, Бярозы, хвойкі плакалі над імі, А пасярод капліца жудка, як астрог. На свет глядзела вокнамі сляпымі. Ля насыпу мы з мілай селі…

1829 Пераклад: Рыгор Барадулін Няньцы Сяброўка дзён маіх суровых! Даўно, даўно, наяве, ў сне, Сярод глушы лясоў сасновых Адна чакаеш ты мяне. Ты пад акном сваёй хаціны Гаруеш, быццам на часах, Марудзяць з кожнаю хвілінай Пруткі ў паморшчаных руках. Глядзіш ты часта на вароты, На чорны і далёкі шлях. Сум, прадчуванні і клапоты Ляглі цяжарам у грудзях. То мроіцца табе... 1826 Пераклад: Максім Танк Песня пра вешчага Алега …

К тебе взывал я в муке и тоске, Благодарю за то, что в жизни этой Я говорю на русском языке. Благодарю еще за то, что знаю: Мне от тебя погибель суждена За то, что здесь, в глухой ночи Синая, Меня согрела русская сосна. 31 декабря 1977   В ИУДЕЙСКОЙ ПУСТЫНЕ В пустыне Иудейской, На базе, где служу, Звучит язык еврейский, Куда ни погляжу. И носятся завзято, Как будто во хмелю, Еврейские ребята, А я их так люблю. Рассар* их чуть с приветом,…

ЧАСТЬ II Это случилось в одну из осеней, были горюче-сухи все. Металось солнце, сумасшедший маляр, оранжевым колером пыльных выпачкав. Откуда-то на землю нахлынули слухи. Тихие. Заходили на цыпочках. Их шепот тревогу в груди выселил, а страх под черепом рукой красной распутывал, распутывал и распутывал мысли, и стало невыносимо ясно: если не собрать людей пучками рот, не взять и не взрезать людям вены — зараженная земля сама умрет — сдохнут…

Окончив лицей, Мей возвращается в Москву и поступает младшим чиновником в канцелярию генерал-губернатора. Начался московский период жизни Мея, очень важный в его идейном и художественном становлении. Если в середине 1841 года, когда поэт приехал домой, в общественной жизни Москвы было относительное затишье, то скоро положение стало решительно меняться. «Москва входила тогда в ту эпоху возбужденности умственных интересов, — пишет Герцен в „Былом и думах“, — когда литературные вопросы, за невозможностью…

Его живительные воды Проводники несут вперед; Возобновляет зелень роды, Как только вновь ее вберет. Вдали, на юг с того участка, Видна Железная дорога, Слышны речушки звуков краски И плоских гор лесная тога. А ниже Озеро Байкал, Священно Море вод чистейших. 2002 Рок Карма Если ты ешь, ты, значит, - не пьешь, Коль говоришь - то не слушаешь ты, Коли ты помнишь, то ты не простил, Что заимел, то почти упустил, Что загадал - так тому не бывать, Что ты…

Ищи сорокатысячный брод! Офелия не видит ворот, с неё стекает грязная плоть. Всего-то оказалось делов: отравленное яблоко в лоб. Под замком 40 тысяч врагов. Огонь уже сидит на дровах. Актёры отправляются в морг. За 40 дней отмоется грим. Из песни выходит Офелия. С голосами: — Ореховое эхо… эхо… По шершавым стенкам… стенкам… Перегородкам… — Где ты, Гамлет? — Я в орехе. — Нет, я! — Нет, я! — Нет, я. (Последнее говорит Офелия.) — Да ну тебя совсем!…

Чтоб над книгой твоей, как сухой счетовод, Одиноко итожить гнев. Когда горы твои жаждут смерти и в них Молит блеянье стад о дожде на лугах, Он твой страж крепостной, Твой пустынник-жених, Твоя жизнь в его цепких руках. Ослепленный закатом, под вечер лицо Твое ищет он — где ты?!.. В огне его жил и корней обручальным кольцом Твой плач сохранен на дне. От него далее ад в испуге бежит, Зря растратив жару… Если гложет Грудь камней хоть…