Проза прочее

Это самое главное, о чем я хочу сказать: мне очень жаль, что тебе и твоей матери, как я знаю, пришлось пережить тяжелые времена без достойной поддержки с моей стороны, если не считать молитв – я ведь все время молюсь. Я делал это, пока жил, и продолжаю делать и сейчас, если это возможно в следующей жизни. Я слышу, как ты разговариваешь с матерью: ты спрашиваешь – она отвечает. Я слышу не слова, а лишь звук ваших голосов. Ты не любишь ложиться спать, и каждый вечер ей приходится в очередной раз…

Да, лес! Самый настоящий, сосновый. Ее окна выходят прямо в лес, а «их» – на соседнюю новостройку. «Поэтому мы такие разные», – думает она иногда. «Я чувствую родство со всеми бездомными животными, со всеми незнакомыми людьми, особенно после первой стопки, со всеми соснами в твоем лесу, – говорит Санька, – и только к этим двум не испытываю ничего, кроме желания быть от них как можно дальше». Но лес, лес примиряет ее со всем, делает дом все-таки домом. К лесу она возвращается, с лесом разговаривает,…

– Несомненно, – улыбнулся он. – Сгораю от нетерпения узнать вашу историю. Вы видели места, где я только мечтал побывать, Кодокан… – В свою очередь хотел бы познакомиться с вашей историей, – ответил Ощепков. – Как я слышал, вы учились у японского мастера. Я многих среди них знаю. Хотелось бы провести с вами хотя бы один поединок. Вы ведь тренируете московскую милицию; о вас говорят как о большом мастере… – И вам не терпится узнать, насколько это соответствует действительности? – улыбнулся Виктор…

II Энсон был старшим из шестерых детей, которым было уготовано однажды разделить состояние в 15 миллионов долларов. Сознательного возраста – кажется, это должно быть семь лет – он достиг в начале века, когда бесстрашные молодые женщины уже скользили вдоль Пятой авеню в электромобилях. В те дни у него с братом была английская гувернантка, которая говорила на очень чистом, очень хорошем английском, так что оба мальчика говорили в точности как она – все их слова и предложения были гладкими и чистыми…

– Кого ждете вы? – с явным интересом спросила она. * * * Глаза цвета кофе. Губы оттенка розы. И музыка… Такая же безвкусная, как и их латте. – Не смотрите на меня так, – делая глоток кофе, отвела взгляд она. Куда она смотрела? На прохожих. Нет, скорее, мимо них. На серые тротуары, или вошла в тон не менее серой суеты. Этот взгляд был ему знаком. Она во всем видела человека, но никак не могла его найти. – Как мне на вас не смотреть? – устало спросил он. – Так, будто все обо мне знаете, –…

В те годы было не принято похмелять пациентов, мол, советский врач не должен пользоваться стогодовалыми методами. Существует масса современных препаратов, которые помогут облегчить муки абстиненции. Вот и пользуйтесь, дорогие товарищи, последними разработками социалистической медицины. На следующее мое дежурство поступил больной багрово-синюшно-желтушного цвета. Глаза и нос у него были красные, а губы, наоборот, синие. Колбасило и плющило, долбило и трусило, сушило и вязало бедолагу так, словно в…

– Может, вот это, как вы думаете? – спросил шатен, указывая на современную статуэтку в абстрактном стиле. Настя только плечами пожала. – А вам что, эта фигурка не нравится? – тут же прицепился он. – Да ужас просто! – буркнула Настя и тут же пожалела о своих словах. Вдруг шатен обидится, что она так отозвалась о приглянувшейся ему вещи? Если у тебя плохое настроение, это не повод, чтобы портить его другим. И уж тем более не повод грубить клиентам. Но парень нисколько не обиделся, а поинтересовался…

Позже, в начале мая, дом Замбросов и еще один обчистили дважды за одну неделю (в первый раз грабители кое-что прозевали – ну и вернулись). А потом, тоже в мае, единственного у нас чернокожего агента, Клэр Дивэйн, женщину, с которой меня два года назад связывали недолгие, но пылкие «отношения», к общему нашему потрясению, убили близ Хайтстауна, на Грейт-Вудс-роуд, в кооперативной квартире, которую она собиралась показать возможным покупателям. Связали, изнасиловали и зарезали. Следов никаких не…

Дети ослиной породы обычно достаются родителям либо как тяжелое испытание, либо за грехи их – была уверена моя мама – и встречаются в природе крайне редко. Взрослый в таком случае обречен – он должен попытаться изгнать осла из своего малыша. А значит, последнего нужно как можно чаще лупить. Руками или тем, что под руку попадется, то есть полотенцем, ремнем, ковшом, линейкой, тетрадками, подушками, обувью… Также разрешалось бросать в ослят чашки с чаем, тарелки с супом, а иногда бить их головой…

– Добро пожаловать, – услыхал он позади себя. Голос был мужской, не лишенный приятности и преисполненный сочувственного гостеприимства. Он принадлежал человеку в бежевой куртке пиджачного покроя с отложным коричневым воротником и на громадных, как тележные колеса, пуговицах, то есть того ненавистного фасона, какой постоянно, с упорством обреченности, из сезона в сезон пыталась навязать Кармазину бывшая жена. Кроме заклятой куртки, ничего иного, оскорблявшего Кармазинские представления о прекрасном,…

Я смотрела, как она идет от калитки к моему дому. Высокая, стройная, с идеальной фигурой. Сиськи наружу. Тело играет и поет – буквально симфония. Она подошла ближе – некрасивая, с идеальной кожей. Нос грушей, выражение лица нахальное. Ни единой морщинки, как на рекламе. Но возраст все равно проступает: сорок – сорок пять. Это, конечно же, молодость. Однако уходящая. – Я Серафима. – Она протянула руку. – Можно Фима. – А почему не Сима? – удивилась я. – Сима – еврейское имя. – А Фима,…

Все герои вымышленные. Любые совпадения с реальными людьми случайны. * * * «Музыка никогда не лжет. Если в этом мире что-нибудь и поменяется к лучшему, то только благодаря ей» [1] . Джими Хендрикс Четыре месяца на то, чтобы забыть. Четыре месяца на то, чтобы продолжить жить так, словно и не было ничего… Не было шоу. Не было скандалов. Не было Лос-Анджелеса. 1 Источник оригинала – Здесь и далее перевод Елены Филон. Не было Калеба. Не было… Шейна… Четыре месяца…

– Спасибо, я сало не ем. – Еврей, что ли? – Вегетарианец, – скривил губы интеллигент. – Значит, вегетарьянский еврей, – сообразил фермер. – Так считай, что это редис, и жуй, не стесняйся, ваш бог ничего не заметит. В наши края вообще никакие боги уже лет двести не заглядывали. Хоть в колокола звони, толку никакого. Забыли про нас, понимаешь. – И принялся с удовольствием жевать бутерброд. Чуть поодаль устроились мужчина в синем бархатном кафтане, отороченном серебряной нитью, и берете с пером,…

– О чем ты задумалась? – спрашивает Китти. Я ее едва слышу. – Эй! Я закрываю глаза и притворяюсь спящей. Все, что я вижу, – это лицо Питера. Я точно не знаю, чего от него хочу и к чему готова. Будет ли это «ты-мой-парень-я-твоя-девушка-все-очень-серьезно» любовь? Или просто случайные поцелуи, как раньше? Или что-то среднее? В одном я уверена наверняка: я не могу выбросить из головы его лицо. Как он улыбается, называя меня по имени, и как рядом с ним я порой забываю дышать. Разумеется,…

Следует заметить, что девушка, выехав сегодня утром из Лондона, не питала особых надежд на лучшее. Свою нанимательницу она и видела всего-то один раз во время уничижительного допроса в гостинице «Фентонз», и эта грозная дама не продемонстрировала даже намека на великодушие, которое могло бы подвигнуть ее прислать собственную карету за будущей гувернанткой. Неудивительно, что мисс Элинор Рочдейл, введенная в заблуждение, сочла, что в массивной груди ее будущей хозяйки бьется сердце неумолимое и жестокое –…

Сбоку сидела семейная пара – он был в светском, а она, его спутница, в длинном, до пола, шелковом платье и красивом, видимо праздничном, расшитом шелком, хиджабе. Женщина была очень красива, но глаз не поднимала. «Шехерезада, – подумал Жаров, – как хороша!» Наконец появился молодой человек с длинными пейсами, закрученными в спиральку, и в черной шляпе с высокой тульей. Он вежливо и приветливо кивнул, расположился рядом и достал планшет. Жарову стало весело. Вот чудеса, боже правый! И вправду…

– Нечестно, – проговорил он. – И даже подло. – А, это ты о подлости заговорил! – рассмеялась Света. – Правильный ты наш и честный! – Она с силой захлопнула крышку чемодана. – Да, кстати. У твоей невесты злые глаза. Злые и пустые. Так что смотри не влипни. Знаю я этих девочек-ромашек с косами до попы. – Ревнуешь? – искренне удивился он. – Предупреждаю, – усмехнулась она. – Знаешь, женская интуиция. И большой жизненный опыт. – Это – да! – с иронией согласился он. Света взяла чемодан и…

– Моя жена. – Правильно. Армбрустер мне рассказывал, что вы однажды с ней приезжали к нам в Кёльн. Но если вас нет по этому телефону, то где вы? Второй телефон. Записано – Алла. Это кто? – Моя старшая дочь. – Вы у нее часто бываете? – Учитывая, что там двое моих внуков, иногда даже ночую. – Еще один номер. Записано – Алла. – Раньше Алла жила на той квартире. И я там тоже бывал. Теперь не бываю. – Какая у вас сложная жизнь. – Это у Аллы сложная жизнь. К. Р. Большой соблазн модернизировать…

1925 Сухое белое вино, которое «не выдерживает перевозки», изготовленное к югу от Сорренто – я так и не понял где именно. Сюжет сгущается: трубят рога, стучат копыта! Изумительное вино из Арбуа в «Королеве Гусиные Лапы». Коктейли с шампанским в душном баре парижского «Ритца». Плохие вина в «Николя». Кирш от дождя с Э. Хемингуэем в бургундском трактире. 1926 Совершенно неинтересное «Сен-Эстев» в безлюдной дыре под названием Салье-де-Берн. Шерри на пляже в Гаруп. Коктейль Джеральда М. с гранатовым…

1925 Сухое белое вино, которое «не выдерживает перевозки», изготовленное к югу от Сорренто – я так и не понял где именно. Сюжет сгущается: трубят рога, стучат копыта! Изумительное вино из Арбуа в «Королеве Гусиные Лапы». Коктейли с шампанским в душном баре парижского «Ритца». Плохие вина в «Николя». Кирш от дождя с Э. Хемингуэем в бургундском трактире. 1926 Совершенно неинтересное «Сен-Эстев» в безлюдной дыре под названием Салье-де-Берн. Шерри на пляже в Гаруп. Коктейль Джеральда М. с гранатовым…