Проза прочее

В жару неведомых доселе лихорадок, Колющей дрожью объятый от льдистых игл мороза, Тобой гоним, о Мысль! Безвестная! Сокрытая! Ужасная! содрогаясь, в страхе оглядывается он назад, замечая, как далеко за пределы всего живущего и когда-либо жившего бросила его жизнь. Но такой сверхмощный разбег уже не остановить; и в полном сознании и в то же время в предельном экстазе самоопьянения он подчиняется своей судьбе, которую уже изваял его любимый Гельдерлин, судьбе Эмпедокла. Героический…

Пританов увидать не чаю, Скребусь, зеваю да скучаю. Ну, хоть один пришел бы грек! Сижу я, жалкий человек, И предаюсь мечтам тоскливым О днях, когда я был счастливым, Когда я жил в родном селе, А на обеденном столе Стояли яства и вино... Ах, это было так давно! На рынок прежде я носил корзины Своих плодов. А вот теперь в Афины Я выгнан неприятелем И сам стал покупателем. Сюда пришлось бежать мне от врага, Товары покупать втридорога... Вот наконец идут…

Отец его был Иккемотуббе, переименовавший себя в Дума {4}. Сэм рассказывал мальчику, как Иккемотуббе, сын сестры старого Иссетибехи, вождя племени чикасо {5}, юношей покинул дом, уехал в Новый Орлеан и через семь лет вернулся с дружком-французом (таким же, должно быть, непокорным отпрыском боковой ветви рода), который титуловал себя шевалье Сёр-Блонд де Витри, а своего индейского побратима - уже заранее - Ви Нотте, то есть вождем. Рассказывал, как Дуум вернулся домой в золотогалунном кафтане и треуголке…

Мне чудилось, что мы распрощаемся с прежней жизнью - оставим плохие воспоминания позади, начнем по-новой. Я до того раздухарился, что сделал на руке татуировку "Славное времечко", а Эдна купила себе ковбойскую шляпу с индейской лентой из перьев, а для Черил - серебряный браслетик с бирюзой, и мы любились на заднем сиденье прямо на стоянке "Куолити-корт"; тем временем над рекой Снейк вставало солнце, и нам казалось, что мы ухватили удачу за хвост. По правде говоря, я и машину оставил, продержал…

Что ж, и человек иной раз походит на такой вот остров. С крыши капает, капли подмигивают мне. Гляди-ка! Да это же воробьи! Табунком справляют в одном из кустов помолвку - добрый знак. Их целых семь! девять! тринадцать! А у меня тут так сумрачно, я уже говорил, я и сам не разбираю, что делаю. Вообще-то я сижу и пишу, Нафанаил. В новой толстой тетради. Пишу, что ни взбредет в голову. Но очень может быть, что на самом деле я сижу и разговариваю сам с собой. Такая у меня завелась привычка. Я-то…

Не зная, чем сердцу помочь. "Владеющий чарами песен Душою владеет любой. В высокие церкви и залы Пойдет она вслед за тобой!" Так пел Водяной, и, внимая, Сам душу сгубил я свою. Постиг я искусство, но брат мой Взял в жены невесту мою. В высокие церкви и залы Теперь меня водит беда... А чары и шум водопада Со мною отныне всегда. 1851 Перевод Вс. Рождественского ГАГА В Норвегии птица гага живет, У серого фьорда гнезда вьет, Тончайшим пухом из…

Через два дня в Москве появится в продаже аудиокнига «Следы на мне». Это моя первая в прямом смысле аудиокнига. Там нет никаких эффектов, я просто читаю рассказы собственного сочинения. Когда их читал, понял, что без зрителей, точнее, слушателей обойтись не могу. Поэтому то, как я её начитывал, слушали два человека – Олег Нестеров и Ирина Юткина. Текст начитан не очень чисто, не артистически, но те, кто слушал, говорят, получилось хорошо. Пять с лишним часов моего бормотания. Я свой голос не люблю,…

В 1983 году японское издательство «Хорупу» осуществило издание антологии «атомной литературы» в пятнадцати томах. Помимо романов и повестей, оно включает в себя свыше двухсот стихотворных циклов, шестьдесят пять дневников, семьдесят три очерка и эссе, принадлежащих перу пятидесяти девяти выдающихся литераторов. Уже сами эти цифры свидетельствуют о том, что в Японии сформировался мощный отряд писателей, представляющих «атомную литературу». Известный японский критик Хироёси Нагаока, в 1973 году опубликовавший…

Может поэтому, когда я вернулся домой с выпускного вечера, такой возбужденный, опьяняюще взрослый, весь в радужных планах на будущее – меня на завалинке поджидал отец, окутанный едким папиросным дымом. Он молча протянул мне толстый трофейный бумажник с тисненым орлом, набитый замызганными трёшками и рублями, и умоляюще-требовательно сипло крикнул: – Беги, сын! Собирай вещи и беги отсюда, а то сдохнешь в этом болоте, как я, как мать твоя, как все мы тут. Сынок, беги, не оглядываясь; ничего не жалей,…

Тетка сердилась, что я завтракаю вприпрыжку. Я рос с бедной, но доброй теткой. Она работала накладчицей в типографии. В шесть лет я часто сидел на подоконнике, ожидая мать или отца и надеясь узнать их по ногам: на красивой фотографии у отца были начищенные, гладкие, как из железа, сапоги, а у мамы высокие ботинки с тридцатью двумя дырочками для шнурков. Тетка приходила и говорила: — Слезай, дурачок! И принималась называть меня несчастной сиротой и другими бранными словами. Я думал, она меня…

Еще на пороге Гэллоуэй закурил — за день он выкуривал сигарет пять-шесть, — потом не спеша обогнул длинное здание, первый этаж которого был сплошь занят магазинчиками и мастерскими. Он жил на втором этаже, как раз над собственной мастерской, но она не сообщалась с квартирой, и чтобы попасть домой, ему надо было свернуть за парикмахерской налево и по двору дойти до входной двери. Как обычно по субботам, днем к нему забежал сын и предупредил, что обедать не придет. Наверно, перехватит где-нибудь…

Начало дня Баранчука не обрадовало. Душа его пребывала в потемках и требовала аналогичной реальности. Зажмурившись, он нащупал под собой измятое одеяло, быстро залез под него с головой и только тогда удовлетворенно закрыл глаза… Злость не проходила, сон не возвращался, и сквозь тишину замкнутого одеялом пространства Баранчук слышал, как зевают, кряхтят и звякают рукомойником его товарищи. «Ишь ты, чистоплотные какие… — не зная к чему придраться, с вялой тоской подумал он. — А зачем?…

    - Буду в Москве улицы подметать, а в Хлыновске не останусь! - заявляет Позднухов - наш поэт, романтик. Он сирота; дядя, у которого Позднухов сиротствовал, тоже бобыль, из прутьев мебель налаживал; так дядя решил, что раз довел он племянника до "высокой науки", так теперь кормежку ему делай.     - Пешком уйду, - продолжает Позднухов, - у меня и багаж готов: книга Пушкина, сорок копеек и сухарей насушил за зиму…     И мы…

Виктор неопределённо пожимает плечами. Ночью надо спать, на то она и ночь… Жанна!!! (Встаёт и идёт на кухню.) Наверное, опять на телефоне висит, не слышит ни черта. Жанна! (Виктору.) А ты не легко одет? Виктор. Я на машине, а вообще на улице не очень холодно. Тепло не по сезону. Оксана (оглядывая пустую кухню). Так… а какой сегодня день недели? Виктор. С утра была суббота. Оксана. Точно. Я её отпустила. Забыла совсем. А как же кофе? Ты умеешь этой штукой пользоваться?…

И при этом они совсем не наивны, герои Сакони, с их упрямой верой в Добро. Чего только не видел старый официант из «Летнего ресторана» на долгом своем веку — это ясно и нравственному его антиподу, алчному и душевно пустому молодому коллеге (вот кто действительно наивно алчен и бездуховен!), — по он не унижает себя иссушающим сердце недоверием к людям. «Летний ресторан» — один из интереснейших рассказов молодого Сакони. Его ткань прозрачна и внешне бесхитростна, факты просты и вроде бы непреложны,…

Предисловие коллекционера и автора Ещё со школьных лет я начал выписывать понравившиеся мне фразы как авторов известных, так и совсем безвестных. А нравились мне те высказывания, что были глубоки по замыслу и одновременно изящны по форме. Особо близки мне были словесные конструкции, заряженные хорошей дозой иронии. Думаю, я был неплохим учеником и позже сам кое-чего добился в жанре иронической миниатюры. Что немаловажно: фразы и обороты, как свои, так и коллекционные не пылились у меня в каталожных…

Волчица решилась на последнее, другого выхода не было. Она отведет дочь к человеку, чтобы тот выкормил ее. Даже самые свирепые звери снисходительны к маленьким – это вечный закон у всего живого. План был такой: сытая дочь станет делиться несъеденной едой со своей бедствующей семьей. Мать найдет лазейку у забора, дочери останется устремляться на родной запах с гостинцами для братьев. Маленькая дочка боялась самостоятельности и новых условий, но куда деваться. Мать страдала из-за грядущей разлуки,…

— И зачем только он идет, — досадливо проворчал учитель. — Видел, небось, что вина мне не приносили. Он уже изучил своих мужичков: церковный староста обычно выслеживал, принесли ли учителю вино к обеду или нет; ежели принесли — он тут же заходил к нему побалакать, а коли не приносили, у церковного старосты всегда находились дела где-нибудь в другом месте. Ему-то что — живет напротив, но другим богатеям села приходилось полагаться только на свой нюх, а в последнее время он их иногда подводил. Теперь…

Солдат, шагавший рядом, тихонько кашлянул — наверно, Франсуа заговорил вслух… Так вот, удастся ли ему выбраться отсюда? Месяц назад, в самые опасные дни, он не сомневался в этом. Даже во время атаки на ОП-2, когда немцы обрушились целой ротой на его взвод и убили у него троих ребят, они сами оставили тогда на месте дюжину трупов, — даже тогда Франсуа не верил в свою смерть. Теперь он уже не был так спокоен: может быть, смерть поджидала его не на востоке, а в стороне заходящего солнца и зеленого луча,…

2. – Порыбачить, значит, захотелось? Погода неподходящая. – Полковник Павлов усмехнулся. Маленький, сухощавый, пожилой, он мог бы потеряться в солидном кресле за своим огромным руководящим столом. Но в голосе и повадках заместителя начальника управления уголовного розыска крайУВД сквозила потаенная сила старого оперативного «зубра», и подчиненные под его взглядом невольно подбирались. – Конец квартала, – пожал плечами Андрей Лапин, – все равно куда-нибудь в командировку ехать. – Лесогороск…