Проза

Городской парнишка в пиджаке вынул кисет и трубку. — Иди-ка, миленький, во двор: мы табашников не уважаем, — ласково и, чуть тряхнув головой, сказала хозяйка. Парнишка вопросительно поднял на нее глаза, она ответила ему веселым, но строгим взглядом, парнишка покраснел и спрятал кисет в штаны. Вместе с клубами мороза вошли еще несколько человек. — Все? — окинул хозяин собрание взглядом. — Телухина нет. — Телухина я отпустил на три дня домой, в побывку, — сказал хозяин. — Вот, братаны,…

— Да, заслужил, — ответила Сьюзен, кусая губы. Затем они стали болтать, как старые друзья, и Сьюзен даже удивилась, что ей стало досадно, когда её подруга по университету подошла к ним и стала флиртовать с Майклом. В этот вечер они больше друг с другом не разговаривали. На следующий день Майкл позвонил и пригласил Сьюзен пойти с ним в кино на фильм «Адамово ребро» со Спенсером Трейси и Кэтрин Хепбёрн. Сьюзен уже видела эту картину, но почему-то приняла приглашение и сама удивилась,…

Глава первая Въ одинъ прекрасный, но холодный декабрскій день 1793 года, тихо подымались сани по отлогости горы, лежащей недалеко отъ источника Сускеганы, почти въ центр Нью-іоркскаго штата. На всемъ пространств, куда только достигалъ взоръ, земля покрыта была снгомъ на цлый аршинъ. Въ воздух сверкали и блистали мильоны ледяныхъ кристаловъ. Морозъ былъ такъ силенъ, что лошади, запряженныя въ сани, покрылись слоемъ инея. Ими управлялъ негръ, черное лицо котораго пестрло отъ холода, и изъ его большихъ…

Когда мы, наконец, успокоились, то услышали, что в дверь барабанит наш сосед, чтобы мы прекратили весь этот тарарам. Пришлось утихомириться. Моя младшая сестренка засмеялась первой. А затем мы все покатывались со смеху почти целый час. Я заканчивала свой рассказ. Момент торжества. Я была великолепна в тот день, мы с сестрами вспоминали его много раз. Звездный погон на мой мундир. Хороший урок на всю жизнь. Я с радостью рассказывала про тот случай, но слушатель всем своим видом показывал,…

А если устанет женщина, то огонь будут разводить ее дети, много детей, которых она народит Ван-Луну. Ван-Лун перестал поддерживать огонь при мысли, что по этим трем комнатам будут бегать дети. Ему всегда казалось, что трех комнат для них слишком много, и дом их наполовину опустел с тех пор, как умерла мать. Приходилось постоянно оберегать дом от вторжения родственников, живших более тесно; особенно заискивал дядя, у которого был целый выводок детей. — И зачем двоим одиноким мужчинам столько…

Ала в тона на Масънкей нямаше злост, а и ударите на шибалката не бяха твърде силни. Вълнението му нарастваше. Погледът му обгръщаше околността, попивайки всяка подробност: колоноподобния базалтов шкарп на около миля разстояние, двете вулканични гърла, необичайното оголване на седиментни скали. Геологията на района беше обещаваща. Много обещаваща. Мъжът крачеше из долината, приковал поглед към земята. От време на време ритваше с подкованата си обувка по някой камък. Брадата му се поклащаше; той…

Родина перебирається в дім Гані (в шлюбі Гоффман) та її чоловіка на вулицю Беднарську в Дрогобичі. Хворіє батько, та й хворобливий Бруно змушений покинути Львів і підліковуватися вдома з виїздами до поблизького Трускавця. За всіма хворими доглядають мати та сестра. Однак напередодні Першої світової війни йому все ж вдається ще рік провчитися у Львові, щоб знову повернутися в часі війни до Дрогобича — тієї Ітаки, до якої відтоді він повертатиметься завжди, прирікаючи себе на свідому провінційність,…

З цього, безперечно, випливає, що хоч мій ніс і досі сухий, однак боюся, що рано чи пізно, скажімо, років за десять, я теж впаду в цей гріх. Як, до прикладу, мій колега Ференц Ґалґомачаї, відомий поет, значно молодший за мене — хай береже його Господь років до ста двадцяти, — однак узимку в натопленій кімнаті у нього теж крапає з носа. Нещодавно одного холодного зимового дня я зустрівся з ним на майдані Сабадшаг. Елегантна коротка дублянка, вузькі велюрові штани, широке блакитне кашне довкола…

— Эх, а табличку-то не прибили! — Леня Белкин сбросил ботинки и проворно вскарабкался на лесенку, держа над головой молоток. Между вещами замелькали его синие носки. — Тише ты! Наступишь на что-нибудь! К выставке подбежала девочка. Короткие тугие косички прыгали по ее плечам. Она кого-то искала. — Зорина, ты чего? — Как — чего? — Лида Зорина посмотрела на ребят быстрыми черными глазами. — Вы тут стоите, а внизу уже гости собрались. Где Трубачев? — Она…

В Переяславле творилось что-то необычное – князь Владимир Всеволодович Мономах собрал-таки сородичей для общего похода на половцев, с которыми то воевали, то роднились. Город полон ратников и конных и пешцев, всюду звон оружия, молодецкие выкрики… всеобщее возбуждение… И только в княжьем тереме неладно – тихо и сумрачно. Умирала княгиня, вторая жена Владимира Мономаха. Нет, она не была ни старой, ни немощной, недуг свалил как-то вдруг. Князю бы в поход, но как бросишь супругу на смертном одре,…

— Ну-ка сложи свое имя. Филипок сказал: — Хве-и-хви, ле-и-ли, пе-ок-пок. Все засмеялись. — Молодец, — сказал учитель. — Кто же тебя учил читать? Филипок осмелился и сказал: — Костюшка. Я бедовый, я сразу всё понял. Я страсть какой ловкий! Учитель засмеялся и сказал: — Ты погоди хвалиться, а поучись. С тех пор Филипок стал ходить с ребятами в школу. Спорщики Два человека на улице нашли вместе книгу и стали спорить,…

Но вот появился тот, кого она ожидала и чей приход привел ее в такое сильное волнение. Судя по всему, известие, которое должен был сообщить графине управляющий, имело для нее немаловажное значение. Курт фон Митнахт с шумом распахнул портьеру и бесцеремонно вошел в комнату, словно он не управляющий, а муж или любовник графини. — Все кончено? — тихо спросила его Камилла Варбург. — Поблизости никого нет? — мрачно и вполголоса спросил управляющий. — Никого, Курт. Ты один. Тебе…

                                                                               Ветер времени                                                    …

Эту ночь он проспал, не раздеваясь. Может быть, на полу. Дольф слышал скрип досок и стоны. Дольф видит отражение сына в оконном стекле, смутное, как фотография в газете. Фото Дольфа опубликовала местная газета «Варегемский вестник». Они с Альмой в своем садике, на скамье. На фоне герани и георгинов. Оба смотрят прямо в объектив: Альма — угрюмо, Дольф — испуганно. А рядом статья о них, богобоязненных, работящих родителях, огорченных тем, что не имеют вестей от старшего сына Рене, знают только, что…

— Что в селе? — спросил он, немного погодя. — Отца Андрюши Полушина повесили, дядю Кузьму. Аркадий кивнул: — Знаю. Позавчера еще узнал. — Милиционера оглоблей ударил. Тут такое было! — Настроение как? Что мужики говорят? — А я, Аркашенька, не знаю. Не интересуюсь я этими делами. — У нас дома как? — Ничего, все живы-здоровы. Вчера матушку твою видела. Очень постарела она. Из-за тебя переживает. Аркадий поднялся, прошелся по комнате. Уж он-то знает мать. Знает, что ночами не…

— Номера не забудешь? — Нет. «Он не забудет… он не спутает». Рафа подошел к двери, отворил, остановился и сказал: — А все-таки напрасно у вас на службе нет телефона. Притворив дверь, вышел на площадку — добросовестно, как и все делал, собирался исполнить Капино поручение. Лестница некрутыми маршами спускалась вниз, образуя пролет — довольно просторный. Просторны были и площадки. Рафа знал все это наизусть. Сверху, где жил генерал, падал тот же рассеянный, белесый свет. В…

— Труд — проклятие человека, — говорил он. За обедом, незаметно, выпивал рюмку за рюмочкой. Мы жили в одноэтажном особняке, у самого завода, и проклятый этот завод — на нем гвозди выделывали, рельсы латали — вечно гремел и пылил, и дымил под боком. Сидишь на террасе — она в маленький сад выходила — вдруг рядом за забором паровозик свистнет, потащит, пятясь задом, какие-то вагоны, обдаст дымом молоденькие тополя в саду, и весь наш дом дрогнет. А отец, коренастый, плотный, на балконе сидит,…

ISBN 5-8370-0144-1 ОТ АВТОРА Люсьену Прайсу Издавая продолжение романа "Я, Клавдий", Роберт Грейвз раздраженно заметил в предисловии, что многие рецензенты, по-видимому, считают, будто он состряпал свой роман из сплетен, дошедших до нас благодаря Светонию, причем это им казалось на редкость простым и легким делом. Поэтому роман "Божественный Клавдий" Грейвз снабдил пространной библиографией, в которую включил едва ли не все сохранившиеся античные тексты описываемой эпохи.…

Принц вернулся к машине. На прогалине осталась лишь раскаленная точка да аромат тлеющих благовоний. — Рено? — Да, монсеньор. — Запомните, завтра вечером, в это же время, мы отправляемся в путь. — Слушаюсь, монсеньор, — не оборачиваясь, ответил вышколенный шофер, прямо и неподвижно сидевший за рулем. Снова наступило молчание. Окруженные мерцавшими в темноте светлячками и жабами-буйволами, дувшими в свои игрушечные трубы, трое мужчин с непокрытыми головами, без шлемов, казалось, сосредоточились…

В разных европейских столицах очень веселились по этому случаю, но говорили, что войны все-таки быть не может. В Париже газеты обсуждали вопрос, отвечает ли русский народ за политику своего правительства, и склонялись к тому, что отвечает: русофобская книга маркиза Кюстина имела огромный успех. По-настоящему требовали войны с Россией только революционеры. Случалось, толпы манифестантов направлялись к зданию русского посольства с криками «Долой русских!..», «Да здравствует Польша!..», «Смерть тиранам!..».…