Проза

КЛЯТВА ЖАНДАРМОВ . …отправляясь на позиции, бывшие городовые и жандармы приветствуют Временное правительство и Совет рабочих депутатов. Одушевлённые любовью к Родине и народу, мы даём клятву… Мы защищали жизнь и имущество всякого мирного населения… Многие из нас имеют боевые отличия за японскую и нынешнюю войны… …На юге ожидают сокращения посевной площади наполовину. Создавая совершенно необоснованную тревогу, владельцы и управляющие крупных имений бегут в город, бросая имения на произвол судьбы……

Изидор вяло защищал своего генерала, при котором когда-то состоял адъютантом: — Ромуальд Траугутт тоже на первый взгляд поступил странно. Оставил свой отряд в тот момент, когда всюду побеждал, да еще заявил: «Бродить по лесам может и кто-то другой». — Да, но генерал Траугутт оставил отряд, чтобы пробраться в Варшаву и взять на себя общее руководство восстанием. И, как ты знаешь, в течение полугода успешно его возглавлял. А Мариан Лянгевич, согласись, поступил загадочно. — Нас всех, отец, рассудит…

— А Еламан-то… Вот дурак-то! Какую женушку отыскал… Аккемпир тяжело повела глазами на сноху: «Лучше бы на себя посмотрела! Обрадовалась!» — Измучился бедняга! — вдруг вспомнила Каракатын о муже. — Целый день не ел… Давай сапоги сниму. — Сам сниму, — буркнул Дос. — Поторопись с обедом. Некоторое время все молчали. Огонь в печке разгорался. — Ты, случаем, не глянул на дом Еламана? — спросила Каракатын у мужа, и опять на лице ее появилось удовольствие. В ауле она больше всех не любила молодую…

Клей (Glue) 1 В РАЙОНЕ 70-х: ЗА СТАРШЕГО WINDOWS ’70 Солнце, вышедшее из-за бетонной коробки блочного дома напротив, ударило им прямо в лицо. Яркие лучи ослепили Дейва Геллоуэя так неожиданно и коварно, что он чуть не выронил стол, который с трудом тащил. В новой квартире было уже довольно жарко, и Дейви чувствовал себя как неведомое экзотическое растение, сохнущее в перегретой оранжерее. Это всё окна, они такие здоровые, оттого и столько солнца, думал он. Поставив стол, он выглянул…

Когда кончу роман, будет больше времени. (2) Очень бы хотелось приехать к вам на святой. Извините некоторый беспорядок моего письма. Я очень нездоров и несколько раз бросал перо и вскакивал с места от нестерпимой боли, чтоб отдохнуть на постели и потом опять продолжать. Пожмите от меня руку брату, да покрепче, и поцелуйте деток. Летом или весной к Вам буду, как кончу работу. Ваш весь Ф. Достоевский. (1) в подлиннике год указан ошибочно (2) далее было: Я, впрочем, желал бы иметь об Вас известие.…

Могли они отыскать его здесь, в этом сарае? У них всюду теперь компьютеры. Все просмотрено, высчитано, зарегистрировано, все отпечатки – пальцев, ладоней, зубов, щек на подушке, ног на песке. Ступням делалось все холоднее на полу. Телефон звонил. Конечно, это могла быть и просто миссис Дарси, теща-3, отделенная от него всего тридцатью футами стриженой травы, фиалок, орущих цикад, скрупулезных муравьев. «Ты принимал вчера лекарство?… Что тебе приготовить на обед?… Ты закончишь передачу к субботе?……

– Почему же Маруська меня не кусает? – Погоди, укусит и тебя. Слова жены оказались пророческими. Как-то за полночь Капля возвращался домой. Перед тем как войти в избу, он, по обыкновению, приблизился к Маруське и начал ласково хлопать ее по крупу, потом вознамерился было поцеловать лошадь в ее мягкие, бархатные губы. Был Капля под сильным хмельком и, похоже, не знал, что его Маруська, не в пример покорной и безропотной жене, терпеть не могла сивушного духа. Едва Капля приблизил к ее морде свои…

Уже через десять лет тот же М. Ростовцев, что писал о Зелинском для XII тома Брокгауза — Ефрона (а в недалеком будущем станет одним из крупнейших историков нашего века), посвящает Фаддею Францевичу уже весьма значительную статью. «Научная деятельность Зелинского за последние 10 лет весьма обширна и разнообразна. Интерес его, — пишет Ростовцев, — сосредоточился главным образом на следующих областях филологического знания: 1) Цицерон и его роль в мировой культуре. Наиболее крупные работы его в этой…

Я, дорогие мои читатели, всегда люблю ездить и смотреть по сторонам. Все-таки интересное занятие: сидеть в купе и смотреть из окна, как всё меняется: то деревья вижу, то дома разные, то люди какие идут… Поезд летит, окошко немного приоткрыто, ветерок обдувает мое лицо. Хорошо-то как мне сейчас! Пока я один в купе, не люблю я, когда всякие пассажиры садятся рядом, шумят, ругаются, пьют, к тебе могут со всякими вопросами лезть. Ну, зачем я должен с ними всеми разговаривать и знакомиться, скажите мне…

— Христа ради, Ефим Михеич, выручи до новин, — не до земли, не как помещику, а все же поклонился Афанасий. — Бог милостив, по-соседски выручу, — охотно откликнулся Ефим. — Сколь тебе? — Пудиков восемь. Чтоб посля не побираться… — Эка хватил! Четыре дам, больше не могу. По рублю за пуд… — Господь с тобой, Ефим Михеич! Красная цена — полтина! Все так продают. — Они продают, а я в долг… Еще неведомо, когда отдашь. Может, снова, оборони всевышний, недород случится… Как в воду глядел,…

Автор считает нужным предупредить, что в «Воспоминаниях» этих не найдет читатель ни прославленных героических фигур описываемой эпохи с их глубокой значимости фразами, ни разоблачений той или иной политической линии, ни каких-либо «освещений и умозаключений». Он найдет только простой и правдивый рассказ о невольном путешествии автора через всю Россию вместе с огромной волной таких же, как он, обывателей. И найдет он почти исключительно простых, неисторических людей, показавшихся забавными или интересными,…

Иногда, подталкивая штыками и прикладами, грозно покрикивая, солдаты гнали по направлению к 37-му бастиону арестованных и пленных. Среди них были не только национальные гвардейцы, но и женщины, старики, даже дети. На миг Варлену показалось, что в толпе обреченных он узнал чуть сутуловатую фигуру Марианны Мишель, матери Луизы. Парижане прозвали Луизу за ее мужество и доблесть Красной девой Монмартра. Возможно, и меньшего из братьев Эжена, хромоногого Луи, сейчас вот так же ведут на расправу, подталкивая…

Мы с Чиком свалили оттуда примерно в одно и то же время, с разницей в пару месяцев. Я выбрался с первым — так получилось. Жизнь после клоаки оказалась на удивление легкой, да и служба родине более не болталась дамокловым мечиком над нашими горизонтами. Говно сразу же забылось, остались только идиотические (потому и ценные) военные приколы и приключения, от которых захватывало дух. Улизнуть в самоволку под носом у курсового офицера, кинуть с крыши в генерала-дебила презерватив с водой, написать на…

— О, с колбаской! Давай. — Давайте в карты сыграем! — Нет, погодите, хоть доедим. — Кто журнал будет читать? — В пятый раз? Давай. — Пошли в соседний вагон! — Нас туда не пустят. — А давайте поедим. — Да только что ели! — Ну, в карты сыграем. Или в прятки, если в карты не будете. Я только что придумала замечательное место! — Под первой полкой? — Нет, на третьей… — Подержите кто-нибудь полку, я свои чипсы достану. — Во-первых, твой чемодан на третьей. Во-вторых, полка…

Русская проза Откроем карты сразу?... Все равно ведь придется объясняться: такая уж книга, такой сборник. Прежде всего – о его названии. «Эта гиблая жизнь»... Как это так: жизнь – бесценный, щедрый дар, несущий всем нам свет и счастье, и вдруг – гиблая, гибельная? А вот так, и по очень простой для многих (счет – на миллионы!), ныне живущих в России. Гляньте окрест, оглянитесь! Что вы увидите? Разваленная, разворованная страна – в руинах, в бездорожье, бестолочи и бесхозяйственности. Все – в…

Пролог Когда юноша опустился на колени, на душе его стало чуть спокойнее. Каменный пол, холодный, шероховатый, зато твердый, казался юноше единственным, что существовало здесь реально. Висевший в воздухе туман имел горьковатый запах горящих листьев и жег глаза. Возможно, это был ладан, но совсем другой, не такой приятный, как в церкви. Вокруг по стенам скользили тени бесформенных, расплывчатых фигур. Подсвечники были расставлены на полу далеко друг от друга, так что шипящее, подрагивающее пламя…

— Что же, сударь мой, — сказал он подчеркнуто благожелательным тоном, — кажется, вот уже несколько дней в делах у вас застой; если так будет продолжаться, эта славная Забавница, как вы ее называете (и он указал пальцем на шпагу собеседника), рискует заржаветь в ножнах. — Ну да, — насмешливо ответил гость, — ты беспокоишься о десяти или двенадцати кувшинах вина, за которые я тебе должен? — О Господи Иисусе, сударь! Если бы вы были мне должны за пятьдесят или…

Рокко обошел кресло и начал мыть руки. Обернувшись, он произнес: — Думаю, я тоже не смог бы уснуть, если бы получил работу, за которую платят тысячу в неделю. Я расхохотался. — Полторы тысячи, Рок. Во всем нужна точность. — Ну что такое лишние пять сотен, когда получаешь такие деньги? — сказал он, вытирая руки о полотенце и подходя ко мне. — Так, на карманные расходы. — Ты снова не прав, Рок, — возразил я. — Когда поднимаешься так высоко, дело уже…

Пролог На утесе Будущее запомнит нас. Сапфо С чего начать мою историю? Барды советуют начинать с самой гущи событий, когда бушуют страсти. Что ж, тогда представьте, как я, обдуваемая хлестким, холодным ветром, с трудом взбираюсь на Левкадийскую скалу, где все еще стоит святилище Аполлона. Говорят, в древности тут приносили человеческие жертвы. Здесь все тот же воздух и еще чувствуется запах крови. У всех магических мест на земле есть этот запах. На пути мне попадаются низкорослые…

Вот и появился я на свет, полунорвег, полурусский. Правда, всё честь по чести имя русское, а фамилию матушка еще до меня батину взяла. Так что стал я Александр Николаевич Столяров, одна тыща девятьсот шестнадцатого года рождения. В семнадцатом брат у меня появился, Володька, ну, а после того, как интервентов выгнали, сестрёнка подоспела. Тут уж матушка моя батяне условие выдвинула сыновья — его, а дочка — мамина. Так что трое нас в семье я, брат и сестрёнка моя младшая, Кристина. В честь бабушки.…