Проза

– Гад! Сволочь!!! Зубарев едва успел перехватить ее у самых ступеней, а она, вырываясь, с ненавистью и отчаянием голосила: – Будь ты проклят!!! Проклят! Арбенин, не замедлив шага, еле слышно выдохнул: – Я уже давно проклят, – и исчез за дверью. Глава 1 Июнь 1988 года Теплым летним утром Арбенин с огромными тряпичными сумками в обеих руках вышел из подземного перехода. И пусть Николай не брился дней пять, зато на нем были модные «пирамиды», джинсовая «вареная» рубашка навыпуск…

— Да, эту самую решетку. Да, за сто паровозов. — Я бы отдал, — сказал Витька. — Ты бы отдал? — Если дают, почему не взять? — Это, по-твоему, дорогая цена, сто паровозов?! — А то нет, — сказал Витька. — Ну и дуб! — сказал Юрчик. — Почему дуб? — спросил Витька. — Потому что паровозов мы делаем сколько угодно, и даже уже не паровозов, а тепловозов, электровозов — сколько угодно! А эта решетка единственная в мире. Такого же мнения был Луначарский. И он уговорил Совет Народных Комиссаров,…

Иноземные учители учили царевича иноземным языкам и всяким наукам, а свои — своему: охоте, кулачной драке, да мало ли чему. Даже был один немец, обучал будущего самодержца, как кланяться, как голову держать на выходах, как перчатки надевать, — тонкие науки, их не знал ни царь Иван, ни царь Федор Иванович, ни сам Борис Федорович Годунов. И о главном позаботился венценосный отец — как бы снискать венценосному сыну любовь будущих подданных. Как при царе Федоре писалось, что просьбы исполняются по…

Бесконечный мертвый час. Голодовка. (Я – спичка, которой дают догореть, выслушивают до конца. Каждое слово – скрюченное тело. В каждой спичке своя история.) Нифеля [11] на бумаге сохнут. Ловец стоит. Голуби поглядывают с крыш. Мы притихли. Фашист сказал, чтоб не мелькали у решетки. Обещает, что рано или поздно прилетят… Они любопытные… Ты хоть мыло настругай, прилетят, а нифеля – за милую душу! К ночи попадется… 11 Остатки вываренного чая. Голодовка делает стены двойными.…

- Ты живой, Влад, открой глаза, друг! - В ответ я услышал стон и глухой рык разъяренного зверя. - Не дёргайся, лежи спокойно, я отправлю тебя к лекарке Вилене. У неё прекрасные мази и твои ожоги заживут быстро. - Ты колдун, Юран, я всегда знал, что ты водишься с нечистой силой, - превозмогая боль, прохрипел Влад. - Нет, друже, это не колдовство, это справедливость нашего мира, просто ты смотришь на это, взойдя совсем не на ту гору. Дай мне руку, друг, я положу тебя на плечо, и мы двинемся к Вилене.…

И ещё круче: «Никакая игра ума не может вытеснить страх пустоты, в которую летит всё. И за время зацепиться не удастся, потому, что нет ни времени, ни бремени будущего, в котором придется сопротивляться тоталитаризму, революции, социализму. Да что и говорить, если ни в прошлом, ни в будущем нет опоры – одна ледяная пустота, которую надо бы разогнать огневыми залпами русских «Катюш». Но там, где должны были быть силы на эту безжалостную атаку пустоты – там, где должно было раздаться «Вставай, страна…

В саду тоже жалеют. На каждом празднике Маруся изображает зайца. Этот костюм еще от другой группы остался. Все знают, что ей костюм никто не сошьет и не купит. А так, что добру пропадать? Вот и получается, на Новый год она зайчик, на Восьмое марта – зайчик, на праздник книжки – зайчик. И стихи ей разучивать не дают, кто с ней дома зубрить будет? Старенькой бабушке и так забот хватает, не Зинка же – пьянь подзаборная. Вот Маруся и была все время бессловесным зайчиком. К концу года она возненавидела…

Некоторое время Матвей сидел перед монитором, тупо уставившись на лаконичную, красную на черном фоне надпись: «Конец игре. Ты убит». Матвей вздохнул. Он вспомнил, что в течение двух последних часов ни разу не удосужился сохранить игру, хотя и мог это сделать на одном из постоялых дворов, встречавшихся ему на пути в город. И теперь миссию придется начинать почти с самого начала. Матвей сходил на кухню, включил чайник. Налив себе чашку кофе, он вернулся к компьютеру и загрузил игру заново, решив…

Глядя искоса и с некоторым отвращением на ее наманикюренные пальцы, Фрид бубнил: – Да ладно вам, что вы, право… Взрослый человек вроде бы… И, задохнувшись от возмущения, Калерия Викторовна отставала, заметив только вполголоса: – Ну-ну, Фрид, посмотрим, что ты на экзаменах запоешь… Но говорила это она лишь для очистки своей педагогической совести. Она-то как никто знала, что Мишка, если прижмет, может за ночь выучить целиком весь учебник за одиннадцатый класс. Ну, если очень сильно прижмет,…

– А сейчас что ж? – спрашивал он у окон домов, более не отвечавших, как в прежние времена, приветливыми лицами хозяев, продававших Пантелеймону виноград. Своего виноградника у Берку никогда не было, да и откуда виноградник у механизатора, с рассвета вкалывающего на родной колхоз? К собственным участкам в Мындрештах всерьез относились лишь те, кто формально не имел отношения к сельскому хозяйству, но в ком, однако, свербел такой же крестьянский инстинкт, как и во всех остальных. Учителя и каменщики,…

В ходе повествования, помимо основных оперативных мероприятий, проведенных чекистами, показаны разные стороны их деятельности: борьба с взяточничеством, спекуляцией, участие в мероприятиях по борьбе с голодом, эпидемиями, детской беспризорностью. Подлинные документы, приведенные текстуально, обогащают произведение и усиливают его правдивость. Описываемые в книге события совпадают по времени с началом осуществления НЭПа. В ту пору многие, в том числе и чекисты, особенно молодые, не избежали колебаний…

…Но только не сейчас! Ну давай, работай же! Чтоб тебя! надо будет найти того торговца и вытряхнуть из него душу, вместе с моими деньгами. Пускай забирает этот двигатель и катится к чертям, я найду получше и дешевле. Льюис стер пот со лба и снова заполз под блок, который отвечал за крылья. Полчаса усилий и нарастающая громкость проклятий, и его усилия были вознаграждены. Он с громким стуком захлопнул панель блока и бросил инструменты в ящик. Подошел к панели управления, огонька не было, и Льюис…

— Смейся, смейся. Подумай, каково было мне. Первая мысль — послать эту черноголовую организацию подальше. Но удержалась. Ну, думаю, я тебе ещё покажу, что натуральные блондинки поумнее и покреативнее многих брюнетов. — Помнишь, у Фицджеральда было что-то вроде: «Если блондинка не умеет поддержать разговор, мы называем её куклой, молчаливого блондина считаем болваном. А наряду с этим мир полон «молчаливых брюнетов» и «томных брюнеток», абсолютно безмозглых, но никто их почему-то за это не винит».…

…Волн много в Венеции. И они не создают ощущения ненадежности, даже если ты плывешь на гондоле (по-итальянски ударение на первый слог). Я и не представляла себе поездки в Венецию без катания на этих знаменитых плоскодонках. В конце-концов, я нормальный среднестатистический турист и тоже должна обеспечить местному населению сезонный заработок. Иначе, чем оправдаться перед ними за круглогодично-круглосуточное беспокойство от набегов искателей интересненького? …Мы бродили-бродили, посетили Дворец…

– Говорите, шо нужно? – Мне бы Игоря Ивановича, – робко ответила Савельева и сама удивилась этой неожиданной робости. – Хозяина нету, дома только мама Шура и Илюша, – по-прежнему из-за двери глуховато отвечал голос. – А к маме Шуре можно? – поинтересовалась Лидия Константиновна. Женщина за дверью медлила с ответом, но тут из глубины квартиры молодой и какой-то излишне веселый женский голос потребовал: – Наталка, что ты человека за дверью держишь? Впусти – будет хоть с кем словом перекинуться!…

К последнему варианту может быть отнесён случай с капитаном 3-го ранга Николаем Артамоновым, когда он 7 июля 1959 года бежал в Швецию из польского порта Гдыня, где находился в составе советской эскадры. Артамонов в свои тридцать лет уже командовал одним из эсминцев Балтийского флота и считался весьма перспективным офицером. Судьба свела его с двадцатидвухлетней полькой-красавицей Евой Гурой (Бланка) и капитан потерял голову. Возможность обретения счастья с любимой затмила капитану всё остальное…

* * * Валентину Григорьевичу Распутину Глава первая Телефонный разговор – Привет, Володь, пять минут уделить можешь? – Да, могу… А что случилось? – Ничего-ничего, все нормально… Идейка тут возникла одна. – Толя, у меня от твоих идеек всегда мороз по коже… – Да ничего страшного. Я по Красноярскому краю езжу, и тут, оказывается, есть ГЭС-недостройчик… – Хм, у нас, если не ошибаюсь, больше десятка таких. – Ну вот. А эта практически готова. Процентов на шестьдесят. Бросили…

За пять недель в Штатах я провел массу времени в залах ожидания аэропортов и в самолетах, где легко можно было проверить имидж американцев как добросовестных работников. Почти все пассажиры ратовали за этот стереотип, но большую часть персонала он, судя по всему, совершенно не устраивал. Стоя в длинных очередях, я легко разобрался, отчего мы прослыли приветливой и общительной нацией. Разговоры обычно вертелись вокруг некомпетентности особы, сидящей за кассой или вносящей информацию в компьютер, но…

В течение моих пяти недель в Соединённых Штатах, я провёл много времени в самолётах и в ожиданиях в аэропортах, где имидж американцев как усердных трудяг был у всех на виду. Большинство пассажиров явно соответствовали этому стереотипу, в то время как работники аэропорта воевали с ним до последнего. Когда я стоял в длинных очередях, я легко осознал почему мы заслужили репутацию дружелюбных и разговорчивых людей. Беседы тут вращаются вокруг некомпетентности работника за кассовым аппаратов или компьютерным…

Из-за моего общего отвращения к технике и нескольких истерик меня объявили технофобом. Слово «фобия» в последнее время как-то поистерлось — люди вбили себе в голову, что в большинстве случаев за неприязнью стоит не отвращение, а страх. Эти чувства никто и не пытается разграничить. Между тем разница огромная. Змей я боюсь. А вот компьютеры ненавижу. Застарелой ненавистью, которую разжигаю в себе ежедневно. И отлично себя чувствую, так что никакие просветительские кампании и социальная реклама меня…