Проза

Мои девчонки тоже свободные. Все некогда, некогда, некогда… Впрочем, может, это и к лучшему. Хотя мне по-человечески жаль их. Каждый день сотни людей проходят, тысячи лиц в месяц — и все мимо, стороной. Мы, как актеры на сцене. Все нас видят, нам — благодарности и улыбки. А мы всматриваемся и не видим. Зато сколько радости при встрече с человеком, с которым раз уже летал, в чем-то помог или просто разговаривал. И ему приятно, если, конечно, человек добрый. Там, наверху, вообще чувства острее, сильнее,…

-Ну, ну. Не плакай... Не плачь, - он ухватил ее за подбородок, приблизив свое лицо к ней, - Я не убью тебя... Может быть. Во всяком случае, неделю или около того я с тобой поиграю. -Подонок. -Ну, как невежливо. -Мерзкий ублюдок! Урод! Отпусти меня! Отпусти! Он не отодвинулся, когда она начала кричать. -Ты думаешь, тебя кто-то услышит? Ошибаешься. Очень ошибаешься. Мы вдали от города, детка. Около двадцати километров вглубь леса. Да. Она вдруг поняла, что он…

Гальярдо самодовольно оглядел свой безукоризненный костюм, шляпу, лежавшую на соседнем стуле, тонкую золотую цепочку, протянувшуюся из одного кармашка жилета в другой, жемчужную булавку в галстуке, казалось смягчавшую молочным светом смуглый тон его лица, башмаки русской кожи и выглядывающие из-под узких панталон ажурные шелковые носки, похожие скорее на чулки кокотки. Одуряющий запах тонких английских духов исходил от всей его одежды, от блестящих и волнистых черных волос, которые Гальярдо начесывал…

НОЧЬ Среди ночи Вера проснулась в испуге: Андрея рядом не было. Она села в постели. — Андрей! — позвала она. — Андрей! Ты где? Ответа не последовало. — Андрей! — еще раз позвала она. Что? — Андрей неожиданно показался в раскрытой двери балкона Вера охнула. — Жарко, — сказал Андрей, — не могу уснуть. — Он был в одних трусах, босой. Вера закуталась в простыню и вышла на балкон. На балконе дул слабый ветерок, и было приятно подставить ему лицо. Андрей прилег на раскладушку,…

— Форрест Мейфилд. — А откуда будете? — С севера, из Виргинии, недалеко от Брейси. — Так это ж за сотню миль! — Бывал там? — Поблизости, — ответил негр. — А ты кто? — Мне уж за восемь десятков. — И давно здесь живешь? — Очень давно, лет сорок — уж это точно. — Старческие, пожелтелые, точно клавиши, глаза не мигая смотрели на Форреста. — Тогда где ж ты был в прошлом году в апреле? Негр задумался. — Здесь вроде бы. — Значит, где-то прятался. — Чего это вы такое говорите?…

Радист застонал. Он то проваливался в воронку, то взмывал к звездам, то переворачивался, то слушал, как сердце выстукивает позывные забвенья и отчаянья. Штурман прислушался: не ошибся ли? «Может, радист уже и не стонет?..» Но тут что-то придвинулось к лицу штурмана. «Что это?.. Рука. Руки не связаны… Значит, все. Не встать радисту, когда придут за нами на рассвете. Вон у него по голове не то волосы расплющены, не то кровь. А если я поднимусь, то поднимется и он. Надо стоя, стоя надо встречать смерть».…

Николай Евдокимов СЧАСТЛИВОЕ КЛАДБИЩЕ Кто такой Григорий Карюхин? Да никто. Бомж, человек без определенного места жительства, нигде не существующий, будто покойник. На самом же деле он поселился в некоем месте, населенном такими же, как он, людьми. Этим местом была областная свалка, куда свозился всякий мусор из города и близлежащих поселков. На краю этой свалки у Карюхина было свое прибежище, сооруженное из досок, мешковины, картонных коробок, найденных тут же, на свалке, а внутри имелось…

будет кормить детей и где будет с ними жить. Это только в песне, с милым рай и в шалаше, а в жизни так и будешь один куковать в этом шалаше. Засвистел чайник. Механически снял его с плиты и налил кофе, как она любит. Потом опомнился, зачем? Придётся пить самому. Добавил три ложки сахара, как любит сам и, усевшись в кресло задумался. Кого он обманывает? Ведь и так всё понятно. Кто он и кто она? Он разведённый, живущий на старенькой даче в черте города. Домик в три комнаты, сад,…

Я спросил, что это за шедевр, и он отвечал, что имеет в виду картину «Пробуждение весны» Тициана. Тициан в П.! Я уже собрался было вежливо выпроводить этого потомка купцов Перчихиных. Но он остановил меня. — Вам кажется маловероятным, — сказал он, — что картина Тициана находится в П., но П., как известно, лежит недалеко от старой границы, В тысяча девятьсот восемнадцатом году, когда буржуазия бежала в капиталистические страны, художественные ценности, которые она вывозила, отбирались на границе…

Хамар-Дабанов Е . Проделки на Кавказе: Роман.— Ставрополь: Кн.изд-во, 1986.—256 с В пер.: цена 1 р. 30 к. 50 ООО экз. Роман-памфлет «Проделки на Кавказе» был опубликован в 1844 году и с тех пор не переиздавался. Почти весь тираж по распоряжению на­чальника , штаба Отдельного корпуса жандармов Л. В. Дубельта был изъят из продажи и уничтожен. Но несколько экземпляров сохранилось до наших дней. Хамар-Дабанов — псевдоним Е. П. Лачиновой, жены генерала Н. Е. Ла­чинова, служившего в Кавказском…

Священник ждал у ворот, строгий, ничемунеудивляющийся (затаивший, может быть, плевок последнему преступлению). И там, в темнице, у щели над пропастью приготовили бритие – брение сделали древнее: пену из пемзы, кила и воды; – и острослепительная бритва опять блеснула блесной, – но для порядка, для убора в урну, – для последнего туалета. Так готовились короновать Кикапу – воздвигнуть телу трон (тлену плен); готовились мыть, брить, брать; – и ждали жутко его белые (бледные) близкие, ждал странный…

За Севастьяновым с лаем бежал ротный пес Фриц. Проскочил меж ног Севастьянова, прыгнул с обрыва на камни, с камней — в воду. Солдаты радостно закричали, замахали руками, подбадривая пса. Старшина опомнился первым. Схватил автомат, стал давать короткие очереди поверх Фрица в надежде, что пес испугается и повернет обратно. Ветер гнал по воде рябую волну. Рыжая голова то скрывалась, то снова мелькала среди волн. Старшина перенес прицел. Фриц исчез под водой, нет, снова вынырнул, заколотил лапами по…

В полдневный жар в долине Дагестана… — Что ты? Плохо тебе? — повторял хозяин. — Эй, малый! — Кто такой? — спросил я. — Да мальчишка один, — с досадой объяснил хозяин, — прямо беда, не знаю, что и делать. Он из соседнего села. У него на глазах мать повесили. Такая хорошая женщина была. Ее по всей округе знали. Прибежал сам не свой. Вот теперь все стихи читает. Я подсел к мальчику. — Как тебя зовут? — Вова, — быстро и охотно сказал мальчик. — Я вас разбудил? — Не беда. Ты себя…

Он читал письмо целый день. Он перебрал всех знакомых девушек и прежде всего, понятно, вспомнил о той, с которой он гулял до войны. Но это была не она, хотя бы потому, что с ней он встречался не однажды. Старшина, сосед по койке, спросил его, от кого письмо. И Власов промолчал. — Так, ничего, — сказал он, погодя. — Ошибка. Но это была не ошибка. Прошло несколько дней, и он получил второе письмо. «Мне известно все от одной подруги, которая видит тебя каждый день, — писала незнакомка. — И она…

Но, быть может, она ничем не хуже тех девушек? И такие–то они, и эдакие, а сами ни о чем не догадываются. А почем я знаю, какова я? Ведь поэты решительно уверяют, что именно в этом–то во всем и есть настоящая жизнь, а уж какая жизнь в том, чтобы шить, мережить, хозяйничать да ездить с глупыми визитами? Если разобраться, тут крылось не что иное, как несколько болезненная тяга ощутить себя, жажда осознать себя, вовсе не редкая у не совсем заурядных девушек; но в кругу ее, на беду, не было ни одной…

Но случилось так, что ангел с этим проклятым огненным мечом обратил па него внимание, и таким образом Хуан Мансо смог попасть на дорогу, ведущую в рай. Шел он тихонечко-тихонечко. Время от времени мимо него проходили группы ликующих душ. Они пели литании и танцевали. Некоторые проделывали все это с излишним рвением, что показалось Хуану Мансо малоприличным для будущих обитателей страны блаженных. Когда он подошел к месту, где дорога поднималась вверх, он увидел длинную очередь людей, стоявших…

Буянов окликает меня. Мы встаем и идем искать мель. Нужно перебраться на левый берег реки. Но как? Вода бурлит, пенится, словно злится оттого, что ей некуда девать свою силу. Войди по колено — сразу собьет с ног, закрутит, как щепку в водовороте. А Буянов идет себе и идет, хоть бы словом обмолвился. Будто точно знает, что где-то есть переправа. Пока о Буянове мне не известно ничего: откуда он родом, где прежде работал, кем. Сдается мне только, что не испытал он того, что я в своей жизни. …

— Мы, понимаешь ли, должны обслуживать не отпускников, а тружеников, — говорил он. И люди высыпали на улицу, чтобы не сидеть в духоте. Заведующая почтой, Мария Флегонтовна, подошла к волейбольной площадке и, разглядев в темноте играющих, позвала: — Шура, милая, а я с ног сбилась, тебя ищу. — Ой, Мария Флегонтовна, немножечко погоди, — задыхаясь, отозвалась Шура Лешукова. — Сейчас заканчиваем. — Шурочка, держите, — Толик Неганов послал ей мягкий пас и отскочил к сетке, чуть не наступив Вовке…

— Я лечит глаза умею: мякиш горячий прикладывать, — вызвался один — Понес оглобли в бок, это от ячменя, а тут другое, — оборвал его Егорка. — Слепнет. Карусель, говорит, люди вверх ногами пошли, и черти летают хвостатые — в темном–то царстве видно ему. — Забалалаил, балалайка…Черти, сам ты чорт на язык! Мигай ждал Егорку и бормотал про себя: — Посветлело; спадет туман с глаз и поеду, как раз к сенокосу…Если мамки нет, не приехала она — один возьмусь; к приезду как до голоду и улей пчелиный…

Стража при виде молодой принцессы учтиво кланялась, фрейлины спешили убраться с её пути, и лишь верный страж и друг девушки спешил за ней следом. Принцесса резко остановилась, повернулась к преследователю лицом и зло спросила:  — Артём, ну что ты за мной ходишь? До холла я сама дойду, — сдула голубой локон волос, назойливо пытающийся залезть ей в глаза. — Вы же знаете, принцесса, это моя обязанность, — спокойно ответил молодой мужчина в одежде гвардейца Королевской армии. Ярко-красный сюртук…