Проза

— Макся! жалко мне тебя… жалко. Макся плакал. — Не хныч, Макся! сам пробивай себе дорогу… Ведь тебе много придется терпеть… Охо-хо, как много!.. Макся ничего не понимал. — Ты не вини меня, что я твой отец… Не я виноват, никто не виноват… Родись ты от благочинного, ты бы не такой был… Одно тебе советую: живи честно, потому что много ты плутов увидишь. Учись, главное, а коли не выучишься, не ходи, пожалуйста, в солдаты, и в монахи не ходи… Разве уж когда все испробуешь. …

Само собою разумеется, отца нельзя назвать развитым человеком, потому что все его способности тратились на то, как бы ему угодить благочинному, убить медведя, настрелять глухарей, как бы достать больше хлеба и как бы лучше обругать дьячка Сергуньку или сделать так, чтобы Сергунька и все люди, повыше его, не ругали его. Раз он, хмельной, пьяному Сергуньке обрезал косу за то, что тот упрекнул его тем, что он в лесу с дороги сбился… Отец мой, как я вам уже говорил раньше, был здоровенный мужчина.…

И начал я скорбеть!.. Горько мне стало; лучше бы дома поиграть на гармонии, чем разыскивать, дураку, концерты — Это куда же вы меня ведете? — спросил я городового. — Узнаешь — куда! Увидишь филантропию… Мы тебя поучим, как по дворянским собраниям шляться. — Послушайте… Да ведь я хотел за свои деньги слушать. — Ну-ну… иди, знай, вперед! — И он толкнул меня потом взял извозчика. Што же это такое? Пиво, што ли, бродит в моей голове Нет! городовой сидит рядом, смотрит как-то неприятно на меня,…

Вот этот-то Флегонт Гаврилыч и пригласил меня на соловьиную ловлю. II Часов в шесть вечера я с «ковриком, подушечкой и одеяльцем» прибыл на место свиданья. Красненький трактирчик был битком набит народом и представлял собою нечто весьма оригинальное. Это был клуб птицеловов и охотников до птичьего пения. Никогда ничего подобного не встречал я в жизни. Тут были и чиновники, и купцы, и немцы, и русские, и армяне, и весь этот люд, сидя за чаем или за кружкой пива, только и толковал о птицах.…

И тут же, обратясь к мальчику, проговорил, подавая пузырек: — Ну вот, на, беги скорей; через час по столовой ложке. Слышишь, что ли? — Слышу. — Ну, валяй. И, обратясь ко мне, проговорил: — Дигиталису намешал — пускай пьет… Мальчик завозился, уцепил пузырек и вышел. Но только что успел показаться на улицу, как целая толпа уличных мальчишек окружила его и принялась кричать во все горло и на разные голоса: «Крапивник! крапивник!» Заслышав этот крик, фельдшер в одну секунду подскочил к…

— За тридцать рублей. — А она семьдесят была заплачена! Молочища этого по ведру в удой давала! Кому же продал-то? — Да все ему же, батюшке отцу Егорию… — Плохо! плохо!.. — Что же делать! Никто дороже не давал, а мне необходимость была поскорее все в капитал обратить. Сам знаешь: дом на церковной земле стоял… Приехал на отцовское место новый дьячок; купить такой большой дом не мог, денег не было; а батюшка, отец Егорий, отдыха не давал мне, каждый день приходил: «Сноси, говорит, дом живей,…

— Вишь, пономарь какой! — говорил он. — Колоколами обвешался! Немного погодя он вынул из кармана кисет с табаком, трубочку и, набив ее, принялся высекать огонь. — Я этих спичек смерть как не люблю, — говорил он, ущемив зубами коротенький чубучок, — в избе точно способно, а на ветру хуже нет их! — И, пахнув на меня махоркой, спросил: — Вы как… из благородного сословия будете? — А тебе это непременно знать хочется? — Известно. Прежде, бывало, по немецкому платью, по кондырьку (Николай козырек…

Впрочем Углову до сих пор не было случая раздумывать над расстоянием между столицей и родовым гнездом: поселяться в деревне ему и в голову не приходило. К такой печальной необходимости могла принудить его только старость (до которой, слава Богу, было далеко: ему недавно минуло двадцать два года) или, чего Боже упаси, опала. Последнее предположение вызывало улыбку на устах Владимира Борисовича. Ничего подобного не могло с ним случиться: кроме любовных грешков, за ним никакой вины не числилось. Вообще…

Девушка машинально повиновалась и пошла с ним вместе в остерию. — Тито, друг, браво! — раздались нестройные голоса пирующих. — Вот молодец, что пришел! Ну, садись рядом, говори, что нового в городе? Каменщик присел у стола, закурил трубку и начал рассказывать сенсационные городские новости, по обычаю итальянцев придавая им более густую окраску, чтобы усилить впечатление. Тито был типичный ломбардиец; неправильные черты его лица, светлая окраска волос ясно говорили о близости Германии и помеси…

Около Иордани столпилось чуть ли не все население города. Повязанные теплыми шарфами через голову певчие торопливо пели службу, не медлил и священник, двадцатипятиградусный мороз заставлял их скорее кончать. — «И мир просвещай славу Тебе», — коротко прозвучали последние слова праздничного тропаря, и крестный ход поспешно двинулся обратно в церковь. Часть народа пошла за ним, но многие, в большинстве мужчины, продолжали тесниться около Иордани, черпая воду привезенною из дому подсудиной. …

Но вот с юго-востока поднялась туча грозная, почти на два с половиною века затмившая всю Русь. В 1238 году началось страшное нашествие монголов. Широкой губительной волною прошли они по всей Русской земле. Одна часть их пошла на Суздальское и Рязанское княжества, другие двинулись на Великий Новгород, а третьи, самая малая часть, направились на Торжок, Крестцы и Тверь. Татары хотели разом разгромить и покорить под свою власть Северную Русь. Каких только зверств не совершали они в городах и селениях!..…

В одном из лучших домов местечка, у окна с запертым ставнем, стоял молодой шляхтич Стишинский с женой своей Зосей, и оба выглядывали на улицу через проделанные отверстия в ставне на мелькавшие взад и вперед в белесоватом сумраке летней ночи растрепанные фигуры в длинных лапсердаках, с развевающимися фалдами и с мотавшимися по ветру пейсами. Стишинские слыли в здешней местности за людей состоятельных. Он воспитывался в доме одного русского боярина в Киевском воеводстве, ходил в поход против татар…

Эти два слова произносились вслух только на тех окраинах села, где нельзя было опасаться, что их подслушают и донесут, но, чем ближе к барской усадьбе, тем таинственнее понижался голос. А в самом же доме, даже в нижнем этаже и таких отдаленных от барыниной спальни уголках, как сени с черного хода например, тут даже перешептываться стали опасаться относительно этого, а только с затаенным страхом во взгляде встречали и провожали глазами выбегавших из барыниной половины приближенных ее: Федосью Ивановну,…

— Но въ такомъ случа намъ не поспть къ позду изъ Р — ни? — Гд поспть! онъ насъ ждать не станетъ. — Такъ какъ же? — Да также-съ. Возражать было нечего. Это «также-съ» было очень краснорчиво и означало неминуемую и почти суточную остановку въ Т — в. Кондукторъ вставилъ новыя свчи въ фонарь и вышедъ въ другое отдленіе. Сосди мои продолжали спать. Огоньки, мелькавшіе вдоль позда, давно исчезли и снова все кругомъ замерло. Вьюга удалилась куда-то; промежутки между ея взрывами длались вс продолжительне,…

— Как же быть-то? Отец ждет; он страсть как рассердится, если пива не будет. Но Анисья продолжала в нерешительности покачивать головой. Вдруг ее осенила счастливая мысль. — Мишутку разве попросить? — Отлично! Пошли его, он — ловкий. — Ловкий-то ловкий, да можно ли ему с фатеры отлучиться — вот что! Может, барина ждет… — сказала Анисья, но, сжалившись над растерянным видом барышни, прибавила, махнув рукой: — Уж попытаюсь, чтоб тебе от папеньки не влетело, делать нечего. Подожди меня тут……

Многим сейчас не хватает Михаила Абрамовича, и мне в том числе. Евгении Примаков, академик РАН, депутат Государственной Думы Российской Федерации ОГЛАВЛЕНИЕ Глава 1. Моя путевка в жизнь Глава 2. Уроки английского Глава 3. Если дорог тебе твой дом Глава 4. Дело Гузенко Глава 5. Второе рождение Глава 6. Безопасность для всех Приложение 1. Иванов Ю.А. «Атомный проект» Приложение 2. Краткая биография исторических лиц, упомянутых в мемуарах Сквозь…

Начальник был весел и преисполнен энергии. Тоскин подумал, что он, может быть, после долгого перерыва получил наконец в свое распоряжение руководимые массы и мог предаваться привычному делу руководства. Во всяком случае, он начал свою речь со вкусом и с удовольствием: — Итак, товарищи педагоги, — я всех вас называю педагоги, потому что партия всем нам доверила большое воспитательное дело, — итак, начнем, пожалуй, как говорил наш командир полка. Надо всем и каждому составить план работы и вручить…

II Часа за два перед тем, как мы с читателем начали осматривать Сан-Амиго, в небольшом доме, стоявшем несколько поодаль за фабрикой сигарет, собралась костюмированная компания, преследовавшая, по-видимому, те же невинные цели, иными воплощениями которых наполнились уже веселые улицы. Однако было нечто угрюмо мрачное в замысле экипажа и костюмах участников. Три черные лошади были запряжены цугом в продолговатую платформу на колесах, с возлежащим на сей платформе огромным рогом изобилия, черным,…

Некоторое время они шли молча, затем девушка остановилась, проговорив: — Я боюсь не того, что любовь наша исчезнет, а наступления будней. Что отношения обесцветятся, перейдут в привычку. «Послезавтра, в это самое время, я буду стоять в церкви с ним рядом, а несколько посторонних людей, посредством бумаг, пения и торжественных фраз, сделают нас в глазах общества неразрывно принадлежащими друг другу, — подумала она, и необъяснимое смущение потупило разгоревшийся минуты назад восторг молодости. —…

Румяное, женственное лицо его с тупым под белыми усиками ртом силилось что-то вспомнить; он прибавил: — Мурмина и Григорий Антонович приглашают вас вечером. Еще будут гости. А Валечка разучила что-то, сыграет… Придете? — Хорошо, — сказал Рылеев, беря письмо. Взглянув на почерк, узнал руку Лизы и, обрадованный, забыл, что сказал Гоголев. — Так что вы говорите? Мурминой сыграть? Ах да, я приду, спасибо. — Я Блосса буду читать, — заявил Гоголев, обдернул рукава и…