Проза

— Создатель!.. Каракули! Глупые каракули!.. Злодей Траугот! Негодный зять! Глупый компаньон! — в него вселился черт!.. Авизо! О, мое авизо! О, почта! Господин Элиас Роос готов был лопнуть от злости; а посторонние посмеивались над удивительным авизо, которое в самом деле никуда не годилось. После первых строк «на ваше почтенное уведомление от 20 июня» и т. д. — были нарисованы смелыми линиями поразившие Траугота фигуры старика и юноши. Друзья пытались успокоить господина Элиаса Рооса всевозможными…

Элис Фребем быстро вскочил со скамьи, взглянул на говорившего сверкнувшим взглядом и, схватив наполненный до краев большой стакан вина, осушил его залпом. — Видишь, Ионс, — сказал он, — и я умею пить, не хуже вас, а каков я моряк, пусть решает капитан; теперь же советую тебе укоротить язык и убираться подобру-поздорову. Ваше сумасбродное веселье мне противно, а зачем я сижу здесь, тебе нет дела. — Ну, ну, — проворчал Ионс, — ведь ты, я знаю, меланхолик от рожденья, а они всегда хандрят и ворчат,…

Вдруг какая-то страшная темная фигура внезапно встала из-под земли и, схватив Офтердингена, подняла его высоко в воздух. Песня мейстерзингеров замолкла в раскатах отдаленного эхо; черный туман, спустясь сверху, накрыл и лес, и арену темным покровом. Вдруг яркая светлая звезда зажглась в облаках и полетела по небосклону. За ней вслед понеслись певцы, играя на своих лютнях. Бледный свет озарил все пространство, и лес, словно пробудясь от зачарованного сна, весело загудел в ответ на их дивные песни.…

Одним словом, Адельгунда положительно утверждала, что с этого несчастливого вечера белый призрак постоянно является к ней в девять часов, колыхаясь в течение нескольких секунд в воздухе, точно облако тумана, и затем исчезает. И никто из присутствующих не только ничего не видит, но даже смутно не ощущает присутствия близости духа. Бедную Адельгунду стали считать сумасшедшей, чего родители и сестра стыдились из-за своих превратных понятий, поэтому и изобрели тот способ обращения с ней, который так…

Как ни отнекивался Людвиг, но чтобы не прослыть за чудака, должен был уступить просьбе всех напавших на него присутствовавших и дал слово завтра вместе с ними отправиться смотреть замечательного Турка. На другой день утром вся толпа и в самом деле явилась на квартиру фокусника. Фигура Турка с его величавой восточной физиономией показалась Людвигу на первых порах даже несколько смешной, когда же хозяин стал заводить его ключом под стук хрипевших колес, то это показалось ему до того глупым, что он…

Настоящая христианская музыка, со всей ее вдохновенной глубиной, должна считать своим началом то время, когда религия достигла своего апогея в Италии и когда великие маэстро, вдохновленные величием предмета, умели изобразить тайну богопочитания в дивных, неслыханных дотоле звуках. Достойно замечания, что вскоре после того, как Гвидо Ареццо положил основание строгому изучению музыки как науки, она сделалась для схоластиков предметом сухой математической теории и начала терять свое высокое звучание.…

До слуха Зигфрида скоро дошли эти невыгодные для него толки, и так как по своему благородному, истинно джентльменскому характеру, он сам ненавидел скряжничество больше всего на свете, то тотчас захотел положить конец этим сплетням, для чего, несмотря на свое отвращение к игре, и решился умышленно проиграть сотни две луидоров, чтобы сбросить с себя обидное подозрение. С этим намерением, отложив для проигрыша положенную сумму, приблизился он к игорному столу. Но оказалось, что всегдашнее его счастье,…

— Новости! Новости! — крикнул он. — Сейчас был у маршала военный совет, на котором решено, что генерал Мутон (граф Лобау) сделает попытку пробиться к Мейсену с двенадцатью тысячами войска и двадцатью четырьмя пушками. Завтра утром они отправляются. Много было говорено за и против, но наконец почти все согласились с мнением Р., что движение это не укроется от зоркого глаза наших союзников и, по всей вероятности, кончится капитуляцией маршала, чем положится конец и нашим страданиям. «Каким, однако,…

— Случай или, вернее сказать, излишняя любезность, — так начал Оттмар, — сделали меня посетителем одного эстетического чайного общества, а так как время проходило там довольно скучно, то я старался всеми способами не оставаться на его собраниях долго. Меня бесило то, что истинно талантливые произведения, прочитываемые там иногда, обыкновенно возбуждали в обществе одну зевоту, тогда как невыносимые стихи какого-то юного, много возмечтавшего о себе поэта, общего любимца гостей, вызывали всеобщий восторг.…

Из дверей, украшенных гербом, выбегала тебе навстречу молодая, краснощекая девушка со светлыми волосами, очень хорошенькая, хотя и довольно плотного сложения. Увидя ее, ты, конечно, не мог преодолеть желания войти в дом, а будучи там, ты уже, наверно, был принят и угощен прекрасным молоком с бутербродами, ветчиной, как будто из Байонна, и стаканом прекрасной свекольной водки. Угощая тебя, девушка, которая была не кто иная, как фрейлейн Аннхен фон Цабельтау, много и бойко толковала о своем хозяйстве,…

Ну ведама, Войцік ужо сумняваўся, як ён гэта рабіў не першы раз за дарогу. Да чаго няпэўны чалавек — Бурава часам аж брала злосць, — усё яму здавалася не так, як усім, усё ён разумеў інакш, і такі абачлівы, як раённы стратэг. Бураў пашкадаваў ужо быў, што звязаўся з такім напарнікам, але, мабыць, лепшага не знайшлося, мусіў паехаць з тым, каго далі. Не злазячы долу, яны стаіліся за альховым голлем на ўзлеску, даючы трохі спачыць коням ды і самім перавесці дых — першы раз за сённяшні дзень; Бураў…

Теперь я принадлежу другому миру. Отныне я раз и навсегда решила держаться от этих людишек подальше. Моя мама — популяризатор понятий в компании «Юзинор» (только не спрашивайте у меня, кто такой популяризатор понятий), а мой отчим (видели бы вы этого толстого урода!) трудится в сфере культуры. Он менеджер в книготорговой фирме и продает иллюстрированную энциклопедию «Лярусс» в двадцати томах. Когда родители наконец убедились, что я действительно собираюсь на свидание с ЖДД, то сделали…

Натуральна, ня ўсё ішло гладка, часам у вялікай краіне ўзьнікалі непаслушэнствы і нават ерасі. У сярэдзіне стагодзьдзя ледзьве ня стаўся раскол. Гэта калі пэўная частка сьвятароў запрапанавала пашырыць ідэю страху і на адносіны да свойскай жывёлы. Каб шчанюкоў, ягнят, жарабят выхоўваць, жорстка караючы, у атмасфэры жывёльнага страху. Але тады аказалася, што ў гэткай атмасфэры козы, аслы ды сабакі або здыхаюць, або ўцякаюць у цёмны лес, дзе іх цяжка знайсьці. Мусіць, і праўда, жывёла — не чалавек,…

Тая вайна сама скончылася, бо скончыліся сілы з абодвух бакоў. Сьветлавалосыя палічылі, што перамога на іхнім баку. Заморцы былі іншае думкі. Запанавала няпэўнае перамір'е. Бакі трохі спачылі і тады агледзеліся, што ваявалі ня ўсе аднолькава. Шмат загінула, іншыя зьнемагліся. Але знайшліся і такія, што нават забагацелі з вайны: занялі пасады, збудавалі шыкоўныя халупы пад шырачэзным пальмавым лісьцем, захапілі мяккія гамакі з сынтэтыкі, ад ворагаў навучыліся есьці ня палачкамі, як раней, а глыбокімі…

V Высокі дом, шырокі двор Пабудаваў князь, Гудал сівы. Ён каштаваў шмат слёз і сілы Рабам, паслушным з даўніх пор. На светлы схіл суседніх гор Ад сцен яго кладуцца цені, У скале выбіты ступені. Яны ад вежы рагавой Вядуць на рэчку. А па сходах Пад лёгкай белаю чадрой Князёўна юная па воду Ў Арагву ходзіць пад гарой. Заўжды маўкліва на даліны Глядзеў з гары пануры дом. Ды сёння ў ім і шум і гром, Гучыць зурна і льюцца віны. Сасватаў князь дачку сваю, На…

Тем вечером мама усадила меня перед собой и сказала, что я произвел плохое впечатление. — Ты должен показать, что раскаиваешься, Дональд. Я обещал постараться. На следующий день я вновь очутился в комнате с зелеными стульями, и, когда мы уселись, Трейси опять начала спрашивать. Ее интересовало, как я понимаю слово «намерение». — Нам важно понять, Дональд, чего ты хотел, что было у тебя на уме перед тем, как все случилось, и почему потом ты поступил именно так. Я внимательно слушал ее объяснения,…

— Она такая красивая, — повторил человечек, — такая молодая. — Нисколько не сомневаюсь. Маленький человечек сидел и отвечал на следующие вопросы, не производя ни единого движения. Интонации его голоса совершенно не изменялись. И даже моргая он так редко, что гробовщик ни разу не заметил, как он это делает. Когда бланк был заполнен, человечек вздохнул и поднялся. Владелец бюро тоже встал и обошел вокруг стола. — Гарантирую вам, что вы будете довольны, — сказал он, протягивая руку. Маленький…

— Подходим к Николо-Березовке, — полушепотом предупреждает лоцман. Направо виднеются темные избы глубоко спящего села. В напряженной и жуткой тишине глухо и мерно, как большое железное сердце, работает судовая машина. От быстрого хода мелко дрожит корма, оставляя за собой шумный пенистый бугор воды, взрываемой лопастями винтов. Как раз против Николо-Березовки река образует крутой и опасный перекат. К счастью, нам удается благополучно миновать его. После переката плес становится легче и уже идет…

— Завтра я пошлю тебя в Тифлис. — Слушаю-с. — Ты явишься к главнокомандующему. Я тут пишу и о тебе… А там будет, что Бог даст… Я доволен тобою как солдатом… И люблю тебя как сына! Амед быстро поклонился и поцеловал Брызгалову руку. — Ну, Бог с тобой… Счастливой дороги… Передай его светлости бумаги и сумей рассказать подробно обо всём, что ты здесь видел, испытал и слышал… Прощай!.. Тебе надо отдохнуть. Но отдыхать Амед не пошёл. Ночь была ясная, светлая, серебряная ночь… Тени ложились…

1902