Проза

Мы помирились и стали отыскивать отверстие, через которое можно бы взглянуть на Эдину. Окон не было. Свет проникал в мрачное помещение через единственное квадратное отверстие, около фута в диаметре, находившееся на высоте семи-восьми футов от полу. Но чего не добьется энергия истинного гения? Я решила добраться до отверстия. Тут была масса колес, шестерней и других кабалистического вида инструментов, загораживавших дыру, а через нее проходил железный стержень часового механизма. Между колесами и…

«Милая сестрица, – говорит Шехеразада в тысяча второй ночи, (привожу рассказ слово в слово), – милая сестрица, так как теперь халиф соблаговолил отменить ненавистную дань, и я избавилась от страха, то упрекаю себя в одном: зачем я не досказала до конца историю моряка Синбада. С путешественником этим случилось много приключений, любопытнее даже тех, которые рассказаны мною, и, если вы еще не спите, я сию минуту поправлю дело». Повелитель правоверных начинал дремать, сестра Шехеразады также не очень-то…

– Но такая власть, – заметил я, – может быть действительною лишь в том случае, если похититель знает, что имя его известно потерпевшей особе. Кто же осмелится… – Похититель, – сказал префект, – никто иной, как министр Д. Он осмеливается на все… как достойное, так и недостойное. Кража была совершена столь же ловко, как и дерзко. Документ, о котором идет речь… попросту говоря, письмо… был получен, когда высокопоставленная особа была одна в своем будуаре. В то время как она читала послание, в комнату…

По мере того, как барон продолжал свой разговор, или скорее монолог, я заметил, что Герман все больше и больше волнуется. Наконец он заговорил, возражал на какой-то пункт, указанный бароном, и подробно мотивируя свое возражение. Барон отвечал, все придерживаясь своего прочувственного тона, и закончил — по-моему, совершенно не кстати — едкой иронией, сопровождаемой усмешкой. Конек Германа закусил удила. Это я заключил из возражений Германа, представлявших беспорядочную смесь всевозможных тонкостей.…

— Дедушка, а заяц сродни крысе. — Слыхал. Надо в целом смотреть. Устроено все так, что гриф помогает равновесию в природе, минуту назад мы в том убедились. Это вещь всем нужная. А ты все нужные вещи захватил? — Да-да. — Я глянул в заднее окошко, чтобы удостовериться, что мой чемодан по-прежнему лежит в кузове. Там он и был, неразлучный спутник от самого Питсбурга. — Пригодится, — сказал дед. — Завтра нам предстоит работенка. Ты, я и Лу поедем на гору, поищем коня и льва. Согласен? — Целиком…

29 июня 1941 года начались ожесточенные бои на узком участке сухопутного фронта у побережья Баренцева моря, куда немецко-фашистское командование перебросило несколько дивизий. Этим дивизиям, поддерживаемым авиацией, предписывалось в короткий срок захватить Мурманск и базы Северного флота. Под давлением превосходящих сил противника часть наших сил, изматывая его в упорных, кровопролитных боях, отошла вдоль дороги на Мурманск, к реке Западная Лица Другая часть заняла оборону на перешейке, отделяющем…

Оглядим сначала со стороны, скажем с вершины Арарата, эту страну, крепко вросшую в южную часть европейского материка, окунувшуюся в синие воды Средиземного моря и разбросавшую вокруг себя множество островов в титанической попытке дотянуться до Африки и Малой Азии. Именно тут, среди олив и виноградников, каменистых склонов, глубоких заливов, огнедышащих вулканов и землетрясений создавалась одна из наиболее впечатляющих летописей Сотворения мира. Может быть, нам следовало бы сказать «восстанавливалась»,…

Наследник Петр был на год старше своей невесты. Ангальт-Цербстская семья с восторгом приняла предложение императрицы Елизаветы. Под именем графинь Рейнбек мать и дочь тайно поехали в Россию. До срока будущий брак необходимо было держать в секрете. Невеста прибыла в Петербург 9 февраля 1744 года, имея при себе дюжину сорочек и три платья, у нее не было даже постельного белья. С этого началась история будущей Екатерины Великой. Великая княгиня Юную принцессу тепло приняли…

Есть у меня такое хобби. Я потихонечку графоманю. Относиться стараюсь к этому с юмором, но не могу отрицать, что это помогает мне иногда что-то как-то осмыслить. Может, и сейчас то, что я напишу, мне поможет. Итак, я сидела в тишине и графоманила. А именно — записывала свои впечатления о вчерашнем дне, когда я случайно попала на встречу со знаменитым певцом. Так получилось, что у моей знакомой журналистки оказался лишний билет на пресс-конференцию, а я ей была удобна тем, что у меня машина, на…

— Волхвы не приносили птицу додо в Вифлеем. — Кристин фыркает, превратно истолковав мои слова. — Что за глупость! — А ты почем знаешь, — парирую я. Что за самоуверенность! — Откуда тебе известно, что они не приносили птицу додо? — Оттуда! Этого нет в Библии. — Ее горячность забавна. Я-то просто ее поддразниваю. — Там нигде не упоминается птица додо. Я не так серьезно отношусь к религии, как Кристин — по правде сказать, вообще никак не отношусь, —…

Он почувствовал некий резкий запах. Совсем близко догорали обломки от амбара. Мужчина взглянул в лужу. По ней барабанил дождь, создавая небольшие круги на воде. Они сами по себе словно бы продолжали тот танец из амбара. Непонятно почему его преследует танго, нечто грязное и порочное, предназначенное для тех, кто может любить. В луже он видел и своё лицо. Дождя, как оказалось, не было, только солёные капли горя слабо текли по его щеке и падали в грязную воду на земле. А в это время кто-то продолжал…

— Здесь свободно? — спросила она, но мне это показалось скорее утверждением, чем вопросом, и я, как обычно, сделала отталкивающую мину. По-моему, сначала спрашивают: «Можно ли?» — и садятся, только получив разрешение, а Далия, не дожидаясь моего «н-да», уже сидела. (Потом я узнала, что перед входом в аудиторию наш классный руководитель сказал ей, что в ряду возле окна есть одно свободное место и чтобы она там села.) Мне, не привыкшей к общению с людьми, Далия, которая собеседнику смотрела прямо…

Мария и Федор Иванович вошли в комнату. В раскрытые окна проникал шум начинавшегося утра, солнечного, жаркого. Мария, присев на корточки, раскрыла чемодан. — Дядя-Федя, Федор Иванович, жизнь как?.. — выбирая из чемодана вещи, певуче произнесла. Она выкладывала на диван, на стулья платья, белье, туфли, учебники, толстые тетради в коленкоровых переплетах. — К экзаменам буду готовиться, — кивнула на учебники. — М-да, — кашлянул дядя-Федя, Федор Иванович. — Придется много заниматься, — продолжала…

Уже в нескольких шагах от человека она заметила, что одежда его была поношенной и насквозь промокла, но при этом не похоже, чтобы ее потрепали волны. Она укорила себя за то, что сразу же подумала об утопленнике, упустив из виду гораздо менее драматичные варианты: к примеру, это мог быть какой-нибудь бродяга, улегшийся на берегу, чтобы просто-напросто вздремнуть, — вероятно, он выпил лишнего, вот и не заметил, как весь вымок от морских лобзаний. Да, не иначе, а то кому бы взбрело в голову спать…

Лет Митьке двадцать три, из-под Белой Церкви родом, и зовут его Дмитрий Литвиненко. Так дома звала ненька и даже не так, а Митро, и так же кликали крутогрудые, крепкотелые девчата на вечерницах. За два года забыл это Митро, и теперь зовут его: Девятого кавалерийского полка, второго эскадрона, красноармеец Литвиненко. И не родные степи с золотыми нивами, с запахами полыни, чобра, с серебряными вениками ковыля вокруг курганов, а рыжие срывы скал, облепленные сахаром вечного снега, гудящие по…

— Петер. Он говорит, моя мама была немка, а папа — американец, который сбежал. А еще он говорит, что мама бросила меня и тоже сбежала. — В его голосе не было печали, только растерянность. Петер был самым взрослым в приюте — хлебнувший горя старик четырнадцати лет, немецкий мальчик, который помнил и своих родителей, и братьев, и сестер, и дом, и войну, и всякие вкусности, которых Джо не мог даже вообразить. Петер был для Джо сверхчеловеком — он побывал в раю, аду и вернулся на этот свет, точно зная,…

Памятник потом убрали, но он по-прежнему стоит на южном побережье, где рано или поздно попадет в окружение новых оскорбительных гнусностей. Честь танка осталась бы незапятнанной в Барнстейбл-Виллидж, но деревня наотрез отказалась его принимать. Это у деревни такая политика: никогда ни с чем не соглашаться. В результате перемены в Барнстейбле происходят не чаще, чем меняются шахматные правила. Самая большая за последние годы перемена коснулась избирательных участков. Еще шесть лет назад наблюдателями…

Миссис Леонард закусила губу. — Ладно! — храбро сказала она. — Ты прикрой окна и запри заднюю дверь, а я выпишу на листок телефоны полиции, пожарных, кинотеатра и доктора Фейли. — Она повернулась к Полу: — Ты ведь умеешь звонить по телефону, милый? — Да он сто лет назад научился! — воскликнул мистер Леонард. — Ш-ш-ш! — осадила его миссис Леонард. — Прости. — Он поклонился стенке. — Покорнейше прошу прошения. — Пол, дорогой, — сказала миссис Леонард, — что ты будешь делать, пока нас нет?…

— А-а, — равнодушно протянула девушка. Видимо, тема ее не очень интересовала, да и все остальное как будто тоже. С виду она была какая-то деревянная — сама почти машина, генерирующая вежливые ответы от имени телефонной компании. — И долго вы здесь пробудете? — спросил я. — В каждом городе я провожу ровно два месяца, сэр, — ответила девушка. У нее были прекрасные голубые глаза, но в них не горело ни намека на любопытство или надежду. Она рассказала мне, что ездит из города в город уже два года…

Сей пышный ритуал с участием единственной девушки повторялся на протяжении всего лета изо дня в день, покуда однажды его не прервал долгий пронзительный скрип вращающегося стула, стоявшего возле аптечной стойки с газировкой. Скрип этот прервал речь Сюзанны, не дав ей назвать мистера Хинкли ангелом. От скрипа чесалась голова и болели зубы. Сюзанна бросила милостивый взгляд в направлении скрипа, заранее простив виновника. Но виновник, как выяснилось, вовсе не ждал прощения. Стул заскрипел под капралом…