Проза

Она вдруг видит, как фермер гонит по тропе стадо овец; в руке у него хлыст, рядом прыгает пес. Овцы воплощают все, что ей ненавистно в родных местах. Грязные облезлые крупы, тупая покорность, дурацкое блеяние. Загнать бы их в молотилку или столкнуть со скалы — глаза б на них не смотрели. Она отворачивается от овец, от дома. Теперь перед ней только море. В последнее время ее терзает смутный страх, что самое заветное желание — чтобы жизнь обрела смысл, из черно-белой, монотонной стала яркой,…

Я в полном порядке. Могу вспомнить любую подробность той подлой, мерзкой июльской субботы, несмотря ни на что. Родители играли в летнем театре, пели в дневной постановке «С собой не унесешь». Они были вспыльчивыми и потными актерами второго состава, и к тому же переигрывали, так что мы с младшими братьями нечасто ходили на них посмотреть. Мама была там самой слабой актрисой. Глядя на нее, Кеннет съеживался и извивался так, что чуть со стула не сползал, даже если постановка была удачной. …

— Это не часы. Что тебе отец подарил? — Ничего. Он не знал, что у меня день рождения. Что за книгу ты принесла? — И разве ты не сказал ему? Я думала, у него секретарша знает! — Что за книга? — спросил Рэй. Этель посмотрела на книгу, лежащую на коленях. — «О да, я твоя». Филлис дала, она в восторге. Хочешь — почитаю? — Она пошлая? — Я не спрашивала. — Этель листала книгу, искала диалог. — Прочитай оттуда что-нибудь пошлое. — Начну с начала. Этель принялась читать вслух, выходило…

— Дорогой, можешь подойти на минуту? Хинчер вернулся в спальню жены. — Дорогой, у меня к тебе странная просьба. Ты наверное подумаешь, я совсем свихнулась. — О чем же, девочка моя? — с улыбкой спросил Хинчер. — Я хочу остаться в кровати, милый. Я не хочу вставать до рождения ребенка. — Девять месяцев? — спросил он с недоверием. — Да. Я так хочу. Ты злишься на меня? Злишься. Я вижу. У тебя на лице написано, — миссис Хинчер улыбнулась, поджала губы и кивнула сама себе. — Нет, — возразил…

Впрочем, расскажу обо всем по порядку… Еще засветло позапрошлым вечером десантники погрузились на корабли, и мы вышли в море. Когда покидали базу, погода была сносная, а потом заштормило. Налетел ветер, пригнал громадную тучу, хлынул проливной дождь. Майора Ойта перемена погоды, кажется, обрадовала. Пока шли в район высадки, он то и дело поднимался на командирский мостик, немногословный, замкнутый, становился в сторонке и следил за нашей работой холодными голубыми глазами. Майор был подчеркнуто…

Как-то утром Женя проснулась от Ленькиной песни; пел он где-то неподалеку. Еще не время было идти на работу, но и спать не хотелось. Убрав постель, она поставила зеркало на подоконник и начала заплетать косу. Длинная каштановая коса была ее гордостью. Уложенная на голове двойным венцом, она украшала девушку, смягчала острые черты лица. Заплетая косу, Женя поглядывала то в зеркало, то в окошко: Леньки не было видно. Дом ее был крайним над обрывом, под которым, как струны гигантской…

Вот и сейчас Самийло беззаботно посвистывал и, отвечая на вопрос Хрисанфа Никитовича о том, действительно ли он так хорошо разбирается в истории, как бахвалился вчера, сказал: — Что ты, дедушка, забиваешь мне голову своими вопросами! Ты же не профессор! Я уже всю историю назубок знаю. Институт закруглил на отлично. Это — раз. Год на стажировке пересидел — два! А теперь в аспирантуру прорвался! Позвали туда… Не так чтобы сильно тянули, но намекали. Не хочу, как ты, отец и Володька, копаться в деревенском…

Наконец, повзрослев, Уберто стал учиться мастерству обращения с мечом, потому что внимание его было сосредоточено уже не на понимании, а на деле. Дело в том, что дедушка рассказывал Уберто, что в его годы врагов было несметное количество, что всегда надо быть начеку, а отец наоборот, говорил, что дед выжил из ума, что всё было нормально, и ни с кем он не воевал. Однако юноша сделал вывод, что надо быть готовым к тому, что враг может подкрасться незаметно. На следующий день Уберто подошел к отцу…

Действительно ли в событиях тех дней было нечто нереальное, не решаюсь сказать, апокалипсическое, или мне так кажется только теперь? В юности, когда я был человеком весьма романтического склада и серьезно подумывал о писательстве, я назвал бы их «крушением привычного мира… последними днями…» или как-нибудь еще в том же мелодраматическом духе. Но романтика подувяла, и даже сохраненное мною чувство юмора, по словам Беа, всего лишь единственный положительный аспект моего цинизма. Тогда была поставлена…

— Госпожа, я желал бы, чтоб эти две подушки были великанами, твоими врагами, тогда я свернул бы им шею. И, говоря так, он сжал их с такой силой, что ткань лопнула и взлетело облако белого пуха. Одна пушинка покружилась минутку в воздухе и упала на грудь царицы. — Государь, — сказала Балкис краснея, — почему ты хочешь сразить великанов? — Потому, что я люблю тебя! — ответил Валтасар. — Скажи, — спросила Балкис, — хороша ли вода в колодцах твоей страны? — Да, хороша, — ответил удивленный…

При виде его монсеньер радостно воскликнул: — А, господин аббат, добрый день! Мы с господином викарием как раз говорили о вас, когда мне доложили о вашем приходе. Мы говорили, что вы самый выдающийся проповедник в епархии и что ваши великопостные проповеди в храме святого Экзюпера несомненно свидетельствуют о великом даровании и великой учености. Аббат Лантень покраснел. Он был чувствителен к похвалам, и враг рода человеческого мог проникнуть к нему в душу только через врата гордыни. — Монсеньер, —…

Он читал письмо целый день. Он перебрал всех знакомых девушек и прежде всего, понятно, вспомнил о той, с которой он гулял до войны. Но это была не она, хотя бы потому, что с ней он встречался не однажды. Старшина, сосед по койке, спросил его, от кого письмо. И Власов промолчал. — Так, ничего, — сказал он, погодя. — Ошибка. Но это была не ошибка. Прошло несколько дней, и он получил второе письмо. «Мне известно все от одной подруги, которая видит тебя каждый день, — писала незнакомка. — И она…

Каждый приход обладает собственным угодником, заваленным поручениями не хуже депутата. Имеются святые для виноградника, для зерна, для скота, для реви в животе, для зубной боли. Латинское воображение опять населило небеса множеством подвижных образов и превратило еврейский монотеизм в новое многобожье. Оно расцветило евангелие богатой мифологией. Оно восстановило дружественные отношения между божеским и земным миром. Крестьяне требуют чудес от своих святых покровителей и ругают их последними словами,…

А все, что он собирал так долго, год за годом, наука, которая порохом просохшей бумаги шуршала вокруг него ежедневно, ежеминутно?.. «Ну, и что же мне делать с ней?» — спросил он едва ли не вслух и тотчас же уклонился от вопроса, оскорбившись обидным сравнением, которое он сам же и придумал несколько дней тому назад. По совести говоря, он и сам не знал, что ему делать со своей наукой, он сторожил ее, как солдат, который тридцать лет сторожил дорогу по приказу императора Павла… Нет, хуже того,…

Это был восьмой этаж. Они вошли в номер, осмотрелись. Кай достал из рюкзака какие-то шоколадки, фруктовый чай и даже коробку конфет, которая неизвестным образом оказалась среди других сладостей. Лия дёргалась. Они сидели на полу и жевали шоколад. Кай отставил бутылку с холодным чаем и подвинулся к Лии. Он взял её руки в свои ладошки, повертел их немного, а потом обнял её. — Да всё же круто! Расслабься, — нежно сказал Кай. И вроде бы всё пошло легко, они снова без умолку болтали… Кай сдвинул…

Но я знаю, что могу пусть немного, но искупить ее. Знаешь, я решился рассказать твою историю. Правдиво, ровно так, как было все на самом деле. Я не писатель, совсем не писатель. Но знаю, что никто этого кроме меня не сделает. Только прошу тебя, помоги мне вспомнить кое-какие детали. И я попробую восстановить те места твоего дневника, которые врезались в мою память так, как острый нож врезается в дерево. Помоги — и не уходи. Я закрою глаза. Хотя бы пару минут… Если сможешь… Глава 1 …

Самих Велицких не было дома. Обычно в начале осени и до самой зимы они уезжали в Крым. В доме оставался их сын, студент университета Василий, кухарка и ее муж, присматривавший за садом и конюшней. Прислуга была кроткой, послушной, и в дела хозяев не вмешивалась. Василий чувствовал себя барином, оставшись в доме один и при деньгах — на все про все, да еще и на учебу, на книги, которых он и в руках-то не держал. Накануне Василий обещал, что заглянет к Андрею днем. Нехотя Андрей поправил ночную рубашку…

В этом коктейле намешано само время. Я понимаю, что точно такой же коктейль мог стоить и 200 и 2000 рублей в зависимости от того, где он подается. Я даже знаю, что коктейль этот приготовлен неправильно, поскольку мне есть с чем сравнивать. Но это не имеет значения. Куда более неприятно, когда Long I land Ice Tea приходиться пить быстро. Никто не будет покупать кучу коктейлей и пить их также как водку. Разве что представитель другого поколения, для которого они все еще значат лишь показную праздность.…

-Я против, - отмахнулся от идей брата, - Если отец улетит надолго, то все дела на мне, - вздохнул я. Мысленно застонал. Не тянет меня быть Предводителем Драконов, но от судьбы не уйдешь. По законам Драконов трон отца перейдет ко мне, как только мне исполнится тридцать. Так что, у меня еще два года в запасе. -Не, так не пойдет, - рассмеялся брат, - Я уже народ позвал. Сегодня ночью все соберутся. И еще, у меня для тебя сюрприз. -Я боюсь слышать это слово от тебя, - почти простонал я. Киляр только…

-Девять-три-ноль, Набережная, восемь. -Девять-три-ноль, понял, - ответил я, и нажал на газ. Пять минут и я на месте. Задняя дверь открылась, и в машину села хрупкая фигурка. -Гони, гони, гони! - услышал я звонкий голос. По привычке нажал на газ. Визг шин и запах паленой резины. В зеркале заднего вида разглядел мужскую фигуру, бегущую следом. Присмотрелся. У парня в руках меч, светящийся красным огнем. Зашибись, смена спокойная! Прибавив скорость, мчался вперед. -Южный микрорайон, -…