Проза

– ПАкро-о-в! – громко произнес водитель автобуса, налегая на «о». – Есть кто на выход? – Да, – очнулся Яковлев и, встрепенувшись, схватил сумку и пулей вылетел на улицу. Лил дождь. В его промежутках вспыхивала молния и вдали громыхало. У дороги стоял Жигуль-семёрка. Машина посигналила Борьке фарами. Он сел на переднее сиденье. За рулем был Саня Бочкин. На задних местах две девахи. Борька их не знал и видел впервые. – Слушай, у тебя дома есть пельмени? – спросил Борька. – А я чего, знаю.…

Потом танцы начались. Под магнитофон, импортный. Не танцы – кривлянье. Дёргались, кривлялись один перед другим, как припадочные. Иван Трофимович, будучи помоложе, к таким разминкам относился терпимо, иногда и сам принимал в них участие. Но с возрастом начал стесняться. Что-то находил в них дурственное, неприличествующее людям среднего возраста, к коим стал себя относить. Но сейчас, куда не глянь, везде паралитики: по телевизору, в кино, на дискотеках, и вот, на гулянках тоже. В детстве, в школе…

– Надо бы, но нельзя. Экономия денег. Семени, которое надо переработать в белую краску. В белые облака. Если я сижу за решеткой, то это мир заключен, а я на свободе. Просто ее немного. Но приятно и весело. Надо рисовать картины из продуктов. Выдавливать их на холст. Одно спасение – туалет. Там можно укрыться. Закурить сигарету. Развернуть роман Ирвинга Стоуна. Побежать по страницам. Почитать биографию. Собственную, свою. Как безумие сжало тиски. Как украденная невеста запищала и юркнула в щель. Как…

Он часто морщился при виде неряшливо одетых друзей, а небрежно брошенная тетрадь на парте в школе, заставляла его, всегда зачёсанные назад, волосы шевелиться, а глаза безумно вращаться. Само собой, друзья смеялись и незлобно подкалывали его. Не чудо ли, что такой ребёнок вырос у грузной, отдышливой поварихи местной воинской части, которая особым стилем не отличалась, и над чьими котлетами потешался весь двор. До такой степени, что когда соседки собираясь отмечать праздники, обговаривали и делили…

Деревня Излучина была названа в честь слияния двух рек на устье. Река Межа, что впадает в Дисну, несёт с собой коричневатую воду торфяных болот. Поэтому она кажется теплей и спокойней. Вливаясь друг в друга, они образуют в центре вихри, кручины, постоянную кипучую жизнь, журчащую водоворотами. Деревня имела ферму с молочным стадом, на которой была занята большая часть населения. Молоко с фермы доставлялось в город Великие Луки (Излучина кажется последним пунктом края света, но в ста километрах…

Лера, подруга Сашки, ехала прицепом к нему. Ее интересовало не пиво, а девушки бельгийского производства. Она не хотела, чтобы Сашка начал их тестировать. Задача Леры состояла в том, чтобы ограничить Сашкин исследовательский кураж алкогольной темой. Кроме того, в ее гардеробе имелись потрясающие майки, в которых она мечтала сфотографироваться на фоне писающего мальчика – главной достопримечательности Брюсселя. Так что с мотивацией у нее все было в порядке. Петр пригласил Леру, потому что знал: без…

– Ищете что-то особенное? Реджина, внутренне вздрогнув, резко поворачивается. Обнаруживает стоящим за своим плечом приземистого господина с кустистой, седой бородой и взглядом полоумного. На нем неопределенного цвета халат, из-под которого виднеется строгий сюртук времен регентства. Грива пепельно-белых волос распущена и ниспадает по плечам, в зубах – пышущая жаром трубка, набитая табаком с экзотическим запахом, по ощущениям самой Реджины. – Да. То есть, нет…Я любопытствую. – отвечает девушка,…

– Значит, правду старухи сказывали! – уцепилась за фразу Пелагея. – Значит, и правда болото есть. Помоги, Агафья, всю душу я себе измотала… – Не проси, Пелагея, – ты не знаешь, во что влезть хочешь. Не возьму я грех на душу. И ты свою душу лучше молитвами очищай, а не о грехе думай. Глядишь, Господь милостив, и ещё понесёшь, ваше дело молодое! А я травки дам попить, чтоб нервы успокоить, да на нужный лад настроиться. – Не заговаривай мне зубы, Агафья, – проговорила девушка, пристально смотря…

Но развеялся туман. Глядит казак, стоит перед ним девица черноволосая красоты неземной, в белом платье, похожем на саван, а кожа её будто светится изнутри лунным светом. «Здравствуй, казак Илья», – говорит ему девица красивым голосом. «И тебе не хворать», – отвечает казак, с опаской опуская ружьё на телегу. А девица взгляд свой с Ильи не сводит: «Скажи, красивая я?». Чудно, Илье – будто лунный свет от неё исходит. Посмотрел по сторонам – ни одной живой души вокруг не видать. Сомнения его…

Ее руки потянулись к сумке и вынули любимую серую шапку, которая мгновенно оказалась натянута на черные волосы. Красные пряди у самого лица развивал ветер, и Кира прижала шапку еще сильнее. Она понимала, что, как только войдет в это здание, находившееся перед ней, у нее не будет пути назад. Сжав ручку чемодана, Кира будто пыталась заставить себя рискнуть и все поменять. Это же новые возможности, новые впечатления, думала она. Ничего плохого Кира даже и не воображала. Выдохнув, она наконец открыла…

На медосмотре в начале учебного года Света весила сорок один килограмм, и грубая медсестра сказала, что она слишком толстая для девочки девяти лет. А Кабачок съедал целых две Светы в день. И не мороженым, а обычной кашей. – Зато в зоопарке нет львов и заразных болезней, – добавил А. В. – И других бегемотов, – заметила Света. – Он совсем один. – В дикой природе самцы-бегемоты иногда живут одни. И у них бывают жестокие драки с другими бегемотами за территорию. На его месте я был бы доволен, что…

– Да какая разница! – отозвалась Оля. – Хоть на что, лишь бы получилось. – Всё у нас получится… Елисей! Что там ещё осталось на диске? Огласи список. – Я оглашу! – Игорь Рыжик быстрым шагом подошел к музыкальному центру. Взял со столика, на котором тот стоял, обложку компакт-диска и громко прочёл. – Очищение от негатива! – Не то, – сказал Проскурин. – Дальше давай. – Путь к самопознанию! – Тоже не то. – На любовь! – Это совсем не то. – Почему это не то? – возмутилась Оля. – Очень…

– Клянусь! Навек! – четырежды звучало над языками пламени, торжественно и ритуально. И ни один не сомневался в исполнении обещания. Богом клянусь, вот те крест, как перед Господом – эти выражения тогда не использовали. Религия – опиум для народа, об этом знали с пелёнок. На крайняк можно сказать «матерью клянусь», но зачем? Верили слову, данному честному слову. – Лена, домой! – отцовский окрик прозвучал не вовремя. – Сейчас! – недовольно ответила она, мальчишки усмехнулись – девчонка, салага.…

Старик вовремя поднимал тревогу. Семь лет назад, в первый год массового нашествия бакланов, он даже дописался до министра. Министр Окружающей Среды ему ответил через Интернет, в газетах, что они займутся этой темой. Известно как, отписка, как обычно. В прошлом 2019 году было подписано Постановление Правительства Республики Казахстан «О борьбе с бакланом», но это было сделано поздно, черные дела свершились. Семь лет атаки птицы на водоемы очистили их от рыбы. Это коснулось всей многоводной Восточно-Казахстанской…

– Вот ты где мерзавка! – прохрипел низкий женский голос. – Кто тебе разрешил по чужим домам шататься? Звонкий подзатыльник. Тощая Арина распахнула большие серые глаза. Маша, опрокинув стул, вылетела из комнаты, остальные девочки, прижавшись друг к другу, стояли, прикрывая носы от неприятного запаха, ошарашенно наблюдали. – Быстро домой, я сказала! – Сухая, с туго повязанным платком на голове, старуха схватила девочку за косы и дёрнула к выходу. – Больно! Бабушка! Ай! П.. Пу… Пусти! – Арина…

Анастасия Лямина, шеф-редактор альманаха «Российский колокол», журналист, публицист Современная поэзия Сергей Барсуков Сергеи Кимович Барсуков родился в 1956 году в дальневосточном городе Шимановске. Архитектор, проживает в городе Химки Московской области, работает в ГУП «Мосгортранс». Пишет под псевдонимом Ким Барссерг. Участник литературной площадки «АмуриЯ». Печатался в хабаровском журнале «Ритмы жизни» и столичном издании «Российский колокол». Автор…

– З-з-замёрз-з-з… – Булгаков, клацая зубами, как дворовая собака, свернулся охранным калачиком, оперевшись жёсткими коленками в бок жене и косясь через её плечо на дверь спальни, пока глаза сами собой не слиплись. Но больше ничего фантасмагорического в тот день не произошло, а к вечеру Булгаков совсем успокоился, как может успокоиться тяжёлый ананкаст. Однако. – Это… ночной… сатанинский… дух! – зловеще выпалила Тася, когда он ей поведал о своём ночном кошмаре. – Здесь обретается! – Сверкнула…

Временами в комнате появлялся БэВэ (Так одними инициалами его за глаза именовали здесь). Опирался о стол и не снимая пальто читал газету. Затем его начинали спрашивать и предлагать и обступали со всех сторон. В комнате было тесно. «Расширяемся при постоянном объёме, – заметил как-то Витя Комаров, один из первых, распределённых сюда физтеховцев-теоретиков. Столов было мало. По столу на пятерых. Сидели, где придётся, даже в кабинете зама начальника приютившей их временно лаборатории. – Я только…

В таком состоянии я находился до того самого момента, когда открылась дверь и вошла она. Это был не сон, не призрак ушедшего, не образ, созданный в моих мечтах за прошедшие годы, а торжествующая реальность: женщина плоть от плоти, живая и настоящая Анна. На первый взгляд, она была такой же. Стиль женщины – это ее характер, ее истинное лицо. Она осталась верна себе: эта любовь к шляпам, этот контраст в цвете, свойственная ей утонченность и, как она шутила сама, утверждая, что «минимализм в одежде…