Проза

Сергей умчался вперед мыть в реке калган, а мы пошли вслед за ним по дороге, но пешком. Дошли до полузаброшенной деревни. Потом вышли к реке, где я, хотя и прохладно, искупалась. Я никогда не купалась в таких верховьях Сороти. Место было мелкое-мелкое, где брод. Плывешь, и песочек видно речной (тоже будто из песочных часов), и все-все камешки. Дно прозрачное. Вернулись мы по той же дороге, в какой-то момент нас Андрей на машине подобрал. Едем, и вдруг они увидели птиц: “Ястреб в небе! – кричит…

Валдомиро припомнился деревянный орел, парящий над дверью мыльного отделения Валдайских бань, его злобный пластмассовый глаз, клюв крючком, когтистые лапы. – Понятно, – легко сказал он. – Ну что ж, резчик так резчик, дело знакомое. Худфондовцы приняли Валдомиро тепло, листали трудовую книжку, хлопали по плечу, похохатывали. В отделе кадров удивительный документ также вызвал живую реакцию. Полнокровная Карменсита, управляющая делами отдела, окинула ладную фигурку Валдомиро одобрительным взглядом…

– Салам! – вяло махнул рукой основательной барменше неопределённого возраста, войдя и отряхиваясь. В нос шибало разогретой копчёной курицей, пересоленной и жирной. – И тебе салам, Чёрный. Не спится? – Ну, как с тобой не спиться? Налей сто «Сланчева». – Сказочник, – улыбнулась тётка, налила в белый пластиковый стакан из пузатой бутылки с романтической голубой этикеткой в якорях. Он брезгливо потянул носом ацетоновый букет, расплатился, сел за круглый столик у окна. Нацарапал на бежевой салфетке…

В один из вечеров она вспомнила про Книгу. Её посоветовала подруга, когда узнала о Настиной болезни. Книга говорила о том, что нужно изменить отношение к своим болезням и стоит научиться любить их и даже взаимодействовать. Настя долгое время откладывала чтение Книги, пока взрослая дочь ей не напомнила о совете подруги. Еще до больницы Книга оказалась в руках Насти, и с первых строк увлекла. Она была необычной. Писал доктор. Кто бы мог подумать, что человек науки может выражаться таким простым человеческим…

Вот влипла, так влипла! А с виду был такой приличный человек. Даже книжки читает, что уж совсем удивительно для современных войск. И остроумный! Игру ведёт прямо по теме девятнадцатого века. Чего злится, спрашивается? Подумаешь, пококетничала немного. А как жить в нынешнем мире без кокетства, если оно лучший способ защиты? С одной стороны никто не разбегается, а с другой – дистанция огромного размера и в койку тебя никто не тащит, им и так весело. Да что эти мужики в нашем кокетстве понимают!…

Мама была коммунисткой. Верховодила сначала среди сельской молодёжи – секретарь комсомольской организации, а в войну поставили её председателем колхоза. Молодая женщина, можно сказать, девчонка, только-только замуж вышла и – руководитель большого хозяйства. Крепко ей доставалось, но выдюжила. В войну основная рабочая сила бабы да подростки, с ними билась на трудовом фронте. Надо и планы поставок государству выполнять в соответствии с призывом «Всё для фронта, всё для победы», и колхозников кормить.…

Шамиль верил, что его отец всегда прав, и во всём старался ему подражать, даже если это и редко удавалось. И хотя отец всегда молчал одинаково, его сын, каким-то шестым чувством, улавливал суть этого молчания, а именно: удовлетворен его действиями отец или раздосадован. Глава 3 Рассвет уже вырос в полноценное утро. До озера оставалось ехать еще около восьми километров. Воздух наполняла прохладная свежесть, в которую ярко вплетались тонкие ароматы полевых трав и цветов, окропленных животворной…

– Ой, простите, расклеилась я, сама не ожидала. Простите, что в таком виде звоню. А кому еще звонить? Только вам! Вы же рецепт всегда пропишете. Так вот, – снова всхлип, – сегодня с утра в кафе решила не ехать, а заскочить сначала посмотреть-таки чудесного щенка чихуа-хуа, которого мне подруга предложила. Муж отвез меня к подруге и поехал на переговоры с какими-то партнерами. С подругой мы разговорились, она мне показала щенков, потом о поездке в Киото рассказала – как там жарко, но прекрасно и мистика…

На Мадейре, где мы проводит каждую зиму месяца полтора, люди живут по-другому. Это в России капитализм со звериным оскалом рынка, который определяет всё: цена-качество, упаковка-содержание, таблетки или больница. На тихом атлантическом острове не так. Там на туристической тропинке могут лежать два начавших чернеть банана и бумажка с надписью «один евро». Можешь положить монету, а можешь и проигнорировать ценик, хозяин не обидится, всё равно не знает, что с ними делать, с ягодами этими тропическими.…

Были такие же, как и я безучастные к данной драме. Помимо нее была еще одна жертва для наших одноклассников, ее подруга, точнее я так думал, что они подруги. То ли ее вторую дразнили и издевались, потому что она общалась с ней, толи просто так, от скуки. Когда мы перешли в 5 класс, тогда нас объединили с "б" и мы все стали "а", а другие стали "б" типа гимназия, типа лучше, чем мы, умнее. В тот год умерла бабушка и мое церковное и духовное обучение на этом было прекращено для меня навсегда. Я плакал…

Торговец специями принялся навязывать Марике товар, но она уже забыла цель своего визита на рынок, ее глаза загорелись надеждой: «Мне! Мне, пожалуйста, скажите, где живет та, кто знает секреты радости!». Но вместо желаемого ответа услышала: «Тебе-то, зачем, маков ты цвет! Ты же сама – воплощение радости, сладенькая, как ягодка!». Марика настаивала на своем: «Видимость бывает обманчива. Мне радость неведома! Как найти ту, кто знает ее истоки?». Торговец милостиво улыбнулся: «Молоденьким девушкам вовсе…

Решила покрасоваться, нарядно оделась, спасибо, хоть гетры на колготки нацепила в последний момент. – Леонард Ройен Фон Хорст! – злясь на холод и собаку, кричу я. Сейчас осталось уйти последнему парому и у меня в придачу к потерянной овчарке начнётся увлекательная бродяжническая жизнь. – Барышня, барышня, – окликает возникший позади старичок. Наверно, местный сторож. Причал, к которому я прибежала искать Лероя, похоже, не используется. Вот, так всегда в моей жизни: зову собаку, а является…

Я неприкаянно брожу по обширной стоянке за штаб-квартирой «Мадди Уотер рекордс» на окраине Нэшвилла. Отсюда начинается летний гастрольный тур Ди. Три пассажирских автобуса уже выстроились в ряд, готовые тронуться в путь. Ди носится в толпе, здоровается, прощается и знакомит между собой семьи музыкантов, которые пришли проститься с отъезжающими. Я держусь на заднем плане, жду и вдруг замечаю боковым зрением, что кто-то беззастенчиво пялится на мои ноги. Там есть на что посмотреть, потому что юбка…

– Девчонке, как всегда, снятся ужасы. Ничего особенного, – нахмурив брови, сказал Скотт. – Как ты можешь такое говорить, ты же… – Крис замолчал, а собеседник ухмыльнулся и продолжил за него: – Кто? Демон? – Ангел вздохнул и снова посмотрел на девушку. – Все, я ухожу. И будь добр, не тревожь меня, пока не случится что-нибудь стоящее! – злобно сверкнул глазами Скотт. Когда демон исчез, Крис сел рядом со спящей и взял ее за руку, зная, что она ничего не почувствует. Самое главное, что он сам ощущал…

Пора весны, пора любви Пора весны, пора любви, Пора надежд и обещаний. Ты окна настежь распахни, За ними мир твоих мечтаний. Вновь фиолетовый закат Тебе подарит этот вечер, Ворвется он к тебе в окно, Но ты не будешь рада встрече. Ты создана для мелких драм, Тебя пугают эти лица, Но словно призрачный туман В твоей душе живет волчица. Ты хочешь быть такой как все, Любовь предел твоих желаний, Но ты, увы, не будешь с ним, Ведь ты не любишь ожиданий. Март…

– Это я тебя так поздравляю, дурко. С зачетом? Лина изобразила на лице скорбь вселенских масштабов. – Ясно, – посочувствовал Руслан. – Хочешь, поставлю? Есть у меня один друг. Может устроить. – Шутишь? С кайфом! Если не в напряг. В конце концов, можно и за воздух. Мелочь. – Давай зачетку, умняш. Вечером верну. – Обожаю! – крикнула ему вслед Лина. Крис материализовалась рядом. – В Винч? Праздновать твой успех? – осведомилась она. – Ммм… не забывай, что сарказм для меня китайская грамота.…

Я привезла с собой тоненькую тетрадочку, разделила страничку пополам, аккуратно подписала сверху: —, +. Она так и лежит на столике в номере. Пустая. Сын иногда чиркает на других страницах какие-то свои знаки, но первую страницу не трогает, знает, что она мамина. В какой-то из дней я было взяла ручку, попыталась начать писать и снова не написала ничегошеньки. Так и стоят сверху минус и плюс, так и разделяет вертикальная длинная черта (ну столько я уж точно не напишу) две пустые стороны листа в клеточку.…

«Вначале было слово, и слово это было Кот». Терри Пратчетт «Кот без прикрас». В ночи раздался крик, от которого я проснулась! Надо сказать, что я проснулась от собственного крика, и сильной, неожиданно жгучей боли. Казалось, что безымянный палец левой руки пилили ржавой пилой с длинными кривыми зубьями. Из трёх маленьких ранок на пальце сочилась кровь. Откуда-то, из-под моей левой руки, вынырнул и вздыбился милый, белый и пушистый годовалый кот по имени Дядя Фёдор. Он был явно обескуражен…

Семичасовой перелёт, и вот оно – море, горы, покрытые сосновым лесом… Валерия рассматривала пинии – средиземноморские сосны. От сибирских заметно отличаются. Крона – широким, тёмно-зеленым зонтиком. Ствол – тонковатый, как правило, искривлённый. Необычно, но смотреть приятно. Высокое квадратное здание отеля, номера по периметру, в центре – пустое, полное воздуха и полумрака пространство. Дежурная за стойкой прекрасно говорила на русском языке – грузинка из Тбилиси, приехавшая работать на сезон.…

– Юра, здравствуй! Очень рад тебя видеть. Вот уж не думал! Я заволновался, как мальчишка. Крепко сжал его руку, обнял левой рукой, ткнулся носом в его плечо. – Слава, вот так встреча! Он жестом пригласил меня сесть в кресло рядом с собой. Я опустился в красноватый свет низко висящей над столиком лампы. – Что будешь пить? Ты сейчас выступаешь? Выпьем за встречу? – Сразу втягивая меня в свой ритм, спросил он. – Нет, все уже. Тренирую. Выпью с тобой с удовольствием. Что ты будешь? Я сейчас…