Проза

Розенберг пошел назад, стараясь не вдыхать запахи гари и нечистот, преследовавшие его после Боснии. – Поехали, – сказал он, сильно заикаясь, рабочему. – Тут снимать запрещено, нужно разрешение – здание аварийное. Охраняется милицией. – Отнеси им двести долларов, – сказал Розенберг. Он вытащил бумажник, дал деньги рабочему, прошел за ограждения и сел в машину. Он не был в городе лет пятнадцать, с тех пор, как похоронил отца, и теперь разглядывал сквозь ветровое стекло полуразрушенные исторические…

Варзино. Сейчас во мне это слово отзывается совсем по другому. В нём звучит грусть, радость, свобода, страх и сила. С ним я познакомилась в 12 лет. Однажды папа сказал маме: «А, давай я Натку с собой возьму!» И мы поехали в то неизвестное мне место, откуда папа привозил вкусную рыбу и сувениры. Ехали на теплоходе. Это было моё первое путешествие на корабле. До этого я только пару раз ездила на трамвайчиках по Волге. И, вдруг, такой большой теплоход! На корабле был ресторан, бар, большая палуба…

Артур сначала замер в напряжении, стараясь вытерпеть напасть, но затем мысль о неизбежной смерти и вечной пустоте, еще раз промелькнув голове, заставила его вскочить и бежать непонятно куда. Как только он добежал до входной двери, это чувство прошло, но нахлынуло другое. Опершись руками на стену, парень запрокинул голову, и теперь уже ему не давало покоя ощущение одиночества. Раньше в таких случаях он удовлетворял потребность в общении с помощью привычного дела – чтения очередного детективного романа,…

Григорий с самого детства мечтал стать биологом и всю жизнь следовал своей мечте. Сначала в детском саде, пока все дети играли в песочнице, он искал жучков и червячков. Потом уже в школе – лучше всех знал биологию и химию. Это и стало его выбором для поступления на биологический факультет Московского Государственного Университета. Затем работа в научно-исследовательском институте. Для любого человека сбор насекомых кажется идиотским и бесполезным занятием. Вместе с тем Григорий выбрал для своей…

– Продам я твою лошадь, посажу тебя за швейную машинку и запру! – Почему надо делать то, что не нравится? – Потому что это жизнь! Не все тебе на коне скакать! Шитье помогает воспитать характер. Терпеливей станешь. – Между прочим, Ирек меня за это и полюбил. За мою несдержанность. – Сама расшибешься, детей угробишь! – Амина с Муниром уже без седла скачут! А девочкам особенно полезно – внутренние органы правильно формируются. В комнату вошел отец, но Суфия громко отослала его: – Шамиль!…

– Мне уйти? Она нагнула голову, поправляя соскальзывавшее зеркало, и через мгновение тишины услышала, как он уходит. Он прошел мимо окна, не повернув головы. Подбородок ее дрогнул, углы губ растянулись – она покачала головой и зевнула. Пятно окна долго не прояснялось; она глядела в него, как в твердь зеркала, в зеркале отражалась прошлая ночь. Он пришел попросить дров. Он снял домик – да, та развалюха по дороге к водопаду; нет, он за нее ничего не платит – смешно было бы; да ему и нечем,…

Сегодня ему надо было снять деньги со своей банковской карточки. По крайней мере, то немногое количество что на ней осталось. Эту карточку, которая вечно находилась в его бумажнике и которую он доставал оттуда не чаще чем одевал свою красную рубашку, он приобрел несколько лет тому назад в банке, когда начальство в библиотеке, в которой он работал на то время, сказало ему что отныне зарплата не выдаётся в белых конвертах. В библиотеке он продержался не долго. Ему нравились книги, да работа не была…

На улице холод обжигает руки, оказывается, что я рукавицы забыла на прилавке. Пытаюсь засунуть подарок в ранец. Не лезет – большой. До дому уже недалеко – донесу и в руках! Снегопад прекратился, ветер стих. Но стало совсем темно. Окна в домах волшебно светятся, кое-где видны мерцающие елки. Я люблю смотреть в чужие окна. Так интересно – другая жизнь со стороны! Но мама не разрешает. Это некрасиво и неприлично. Сегодня я не разглядываю другую жизнь. Тороплюсь, пыхчу, несу. Руки замерзли, но…

Одна из встреч с омскими харбинцами обернулась знакомством Георгием Михайловичем Филатовым, человеком трагической судьбы и его женой – замечательной Наталией Иннокентьевной. Как водится в таких случаях, напросился на беседу… Встречались мы несколько раз, но та самая первая (длилась более восьми часов) стала определяющей в решении написать повесть-исповедь, повесть-монолог, которая получила название «Везучий из Хайлара»… Частично о трагедии казачьего села Тыныхэ из Трёхречья, его мужское население…

Описывая всё это, я не щажу себя, знаю. Но, однако, это очень важно для меня самого – понять, как и каким образом протекало моё творчество. Теперь же я понимаю, что это была чрезвычайно тонкая «перестройка» моего организма. Новая Веха. И она, как всякая и у всякого человека, не может протекать безболезненно. А для меня так и целая Революция! Если раньше мне казалось легче написать сто страниц прозы, чем одно стихотворение, то теперь всё пошло буквально кверху ногами! Правда, пришлось «расплачиваться»…

– Чувствуешь, какой запах? Мёдом пахнет, – смеётся дедушка. У нас с Антоном своя комната, у Ядвиги, сестры моей, своя. Мать с отцом спят в самой большой, с окнами в сад. А ещё у нас большая белая печь. Зимой я люблю спать на печи. – Печь лечит, – говорит дедушка. – Как она лечит, дедушка? – спрашиваю я. – Когда ты заболел, мать укладывала тебя на середину печи, прямо на черень, а сверху ещё укрывала одеялом, и болезнь отступала. Дедушка много чего знает и рассказывает мне, а я слушаю и запоминаю.…

О. В. – это прозрачность, чистота и искренность. По-детски открытая миру, она вела за собой людей. Вела за собой к самим себе! Как поводырь ведет слепых по оживленной улице. Янина Богданович Людям, рожденным на Земле, посвящается… Глава 1 Она стояла… Хотя разве бесплотные существа могут стоять? Скорее она находилась в подвешенном состоянии. Именно так бы описал это положение человек, но она еще не была им, но совсем скоро должна была родиться на Земле. И от этой страшной…

Начнём же. Я заранее прошу меня извинить за то, что история окажется автобиографической, но прибегать к чужим рассказам в области, граничащей с жизнью и смертью, считаю неэтичным. Правда, иногда я всё же буду ссылаться на мнение и истории коллег, но только тогда, когда буду полностью уверен в правдивости происшедшего. Как я это докажу и проверю? А никак. Придётся поверить мне на слово… Это был третий курс колледжа. Время, когда на смену предметам типа философии, правоведения и прочей гуманитарной…

Мысли были в каше, и парень не мог сосредоточиться. Выражение его лица было мертво, а мысли были о том, чтобы утонуть в этом же пруде. Ослабив хватку, букет роз скатился вниз и упал в воду, уплывая от берега, словно моторная лодка, он безнадёжно встрял посреди пруда. Всё резко потемнело и, посмотрев на небо, парень заметил, что надвигается дождь. Поднявшись, он пошёл в сторону своего дома. *** Идя по улице, парень начал чувствовать, что вскоре пойдёт дождь. Потому он пошёл побыстрее,…

– Кстати, почему ты зовешь Светку Ветой? – А что, не нравится? – Да нет, просто странно, – Вета, Веточка? – хмыкнул он. Городок у нас маленький, новости быстро облетают его. Вскоре, мои родители узнали о наших свиданиях, одобрили мой выбор, и беспрестанно просили меня передать Вете приглашение зайти в гости, но Вета откладывала встречу со дня на день. Как-то я пришел к Вете и застал ее в подъезде в кругу шумной и, как мне показалось, развязной компании. Они громко разговаривали о чем-то…

Я буду жить непринужденно, как легкомысленная французская женщина, родившаяся у свободной и упоенной жизнью матери. Я напишу тебе откуда-нибудь оттуда. Из Бельгии. О погоде. И что-то нежное. Да. Бельгия. Есть такая страна. Ты не знал. Но у тебя теперь будет больше времени: всё – одному. Я уверена, это обогатит тебя куда больше, чем наши отношения. Или нет. Как тут понять? Мы ведь только ели, курили и занимались любовью, пока она не выпрыгнула с нашего пятого этажа на горячий асфальт. Потом…

История, которую я расскажу, длилась пять лет. Вначале было слово, как и всегда, а события… События начались, быть может, когда я стояла в подъезде незнакомого пятиэтажного дома и думала: зачем же, зачем я приехала так далеко? Я шла по улицам и дворам незнакомого города – городка под Луганском – и ловила себя на этом странном ощущении: дворы и пятиэтажки были знакомы. Что-то явственно знакомое было за каждым углом, в каждом разломе асфальта и, конечно, в запахах: в запахах земли, травы, деревьев…

Мы живем или носимся? Мы – слишком объемное местоимение, слишком много движущихся рук и ног в тайном желании опуститься на стул и закрыть глаза. Обрести медитацию, чтобы после, в разговоре с еще более скорыми, ее осквернить. Ты ко мне прибежал. Ты бежал, потому что у тебя болят ноги. Ты говоришь, что, если набирать темп, боль почти не заметна, но я знаю, что это не так. Все, что тебе нужно, признаться в том, что ты просто не умеешь сидеть. Ты ко мне прибежал, я вырывала страницы из старых тетрадей…

Ох, Господи, зачем ты…или лучше сказать «Вы»: мы же лично не знакомы с ним, поэтому это вернее, если он существует, что никому не известно! Да что это за такое!!! Простите уж слишком волнуюсь, я думаю, что вы поймёте меня… Так о чём же я? А! Ох, Господи, зачем же ты придумал ранние пробуждения. Не знаю как вы, но я чувствую себя обделенным, будто ребёнок, у которого забрали конфету, и он звонко кричит, намекая на то, что её нужно вернуть. Так и я каждое утро где-то внутри себя кричу и прошу вернуть…

Дед Мороз В год Новый Дедушка Мороз явился к деткам на оленях, алел румяно его нос, в руках был посох повелений. Подарки щедро раздавал — те, что припас в прошедшем годе, конфет, игрушек – валом вал, одежки теплой по погоде. Он ехал с самого Устюга по снежным тропам на санях, сопровождали его вьюга, метель, Снегурочка в унтах. А по дороге встретил Санту да гномов шумною толпу, вручил подарки с красным бантом — на радость гномам, старику. Всем…