Проза

— Ты еще недавно был так робок, так боялся и стеснялся своей неопытности, старался не отстать, интересовался, что и как лучше сделать, и так быстро освоился, — говорит Северус с удивлением и легким восхищением. — Настоящий талант! — усмехается он; в глазах ирония и снисхождение смешиваются с восторгом. — Учитель у меня что надо! — Поттер скользит ладонью по его груди вниз. — Мне кажется, ты, мой милый, просто не умеешь уставать. Я понимаю, что мой возраст дает о себе знать... Поттер категорически…

   — Боярин говорит, то — блажь. Царь денег не отпустит.    — С нас деньги просит, — вспомнил о кровном Роп. — Заутра нада!    — Зуб обещал принесть. И вина. Зуб конюший с Литовского подворья — в последние полгода навещал и подкармливал пленных. Максим догадывался, что Зуб — не просто конюший, а тайный порученец больших господ. Именно с ним Максим и Роп беседовали о побеге. Зуб обнадёживал: начало осени, дороги не раскисли, на огородах ещё не убрана капуста, репа.    — Кушати время, — вспомнил…

1 Лишь когда позади остался таможенный досмотр и все шестнадцать переворошенных таможенником чемоданов благополучно легли на тележки слабогрудых носильщиков, Эдвард Клифтон поверил, что Испания будет. Он не верил этому, когда они летели со своего острова в Нью-Йорк, когда перебирались из аэропорта в гавань и садились на пароход «Конституция», когда пересекали океан в компании веселых и общительных пассажиров, когда ранним розовым утром входили в уютный порт Малаги, когда, невыспавшиеся и немного…

— Нам пригодятся Ваши боевые навыки, юноша, когда мы наконец-то всерьез возьмемся за выкорчевывание смуты в собственном княжестве, — очень серьезно добавил пожилой мужчина с умным и слегка надменным лицом. — Да, мы должны напоминать чересчур своенравным вассалам нашего короля, что во имя интересов Грюнланда они обязаны подчиняться монаршей воле. Но когда чернь хозяйничает на наших границах — это, простите, настоящий беспредел! — Полно Вам, дорогой Теодор, — мягко улыбнулся Фридрих и тронул кубком…

И вот в семь лет он испытал горькое разочарование, когда она силой заставила его лежать на спине в наказание за что-то, ей не угодное. Это первое вмешательство в личную свободу Форсайта привело его чуть не в бешенство. Было что-то потрясающее в полной беспомощности такого положения и в неуверенности, наступит ли когда-нибудь конец. А вдруг она никогда больше не даст ему встать? В течение пятидесяти секунд он во весь голос переживал эту муку. И что хуже всего – он увидел, что Да потребовалось так…

Заслуга Голсуорси, выдвинувшего такое понимание задач литературы, станет тем более очевидной, если вспомнить, что он отнюдь не был подготовлен к этому своим воспитанием, средой, в которой он вырос. В ответ на запрос издателя одного журнала о том, как он стал писателем, Голсуорси сообщал, что до 28-летнего возраста он «не воспринимал литературу всерьез», что, будучи «воспитан в английской закрытой школе и университете, питал склонность к спорту и путешествиям, имел небольшой самостоятельный доход…

-Слушай, – начала она, – а ведь никто так и не был в доме тети, да? Бекки сначала закивала, а потом замотала головой, имея в виду что нет, не были. -Так, – Марлин закусила губу. – Боюсь представить себе, на что он стал похож после этого непрекращающегося снегопада. Ведь, бьюсь об заклад, никто его не чистил. Нам придется попотеть. Вывод этот совершенно не обрадовал ее кузин, как, впрочем, и не слишком огорчил. -Надо попросить кого-нибудь помочь, – живо отозвалась Стейси, стремящаяся восстановить…

- Приветствую, герой, - приглушённо произнёс чей-то голос позади меня. От неожиданности вздрогнув, я обернулся. Рядом стоял человек в чёрном кожаном жилете, штанах насыщенного зелёного цвета и такой же зелёной накидке с капюшоном. За его спиной виднелся внушительных размеров композитный лук. Я не разбирался в луках, но определённо видел похожие экземпляры на каком-то чемпионате по стрельбе. Их вращающиеся "катушки" вроде бы снимают нагрузку с руки при натянутой тетиве, облегчая прицеливание. На…

Рядом с генералом стоял начальник отдела кадров, пожилой лысый подполковник с папкой под мышкой. Генерал неторопливо перелистывал какие-то бумаги, аккуратно делая на них пометки толстым красным карандашом. «Мое личное дело просматривает», — догадался летчик. Остановившись, он представился. Командующему, наверное, пришлись по душе выправка офицера, четкость в словах, скупость в движениях. Генерал приветливо протянул руку и предложил сесть. — Удовлетворены новым назначением? — спросил командующий,…

Снова крутнувшись, Гарри ужом прополз под ветвями развесистых кустов - всё-таки есть иногда польза от щуплого телосложения - и, раздвигая руками высокую траву, продолжил движение между двух высоких дощатых изгородей. Погоня явно замешкалась, заборы с обеих сторон закончились, а трава и кусты нет. Зато деревья вокруг стали выше - настоящий лес, хотя и загаженный мусором. “Да здесь очень даже можно отлично спрятаться,” - профессионально оценил спасительные заросли Поттер. - “А вот убегать уже не…

– Но ведь это было давно, – робко возразил Хидео. – Подумаешь, по молодости наворотил глупостей. Просто родители парня избаловали. Его самого отец воспитывал в очень строгих правилах, чем Хидео ужасно гордился, полагая всех остальных молодых людей взбалмошными неслухами. – А теперь чем лучше? – Снова фыркнул Шияма. – Окружил себя руконгайцами, только с ними и водится. – Он себя окружил, или они его? – Задумчиво проговорил Терашима Рюусей. – Простолюдины хитры, они никогда не упустят собственную…

— Мистер Поттер? Я удивленно посмотрел на воспитательницу и она молча поджала губы. Мое имя было Гарри, но фамилия Эванс. — Мистер Эванс, если можно. Я не знаю никакого Поттера. Мужчина передернул плечами, когда я упомянул фамилию и это меня заинтересовало. Я заложил уголок страницы и закрыл книгу, повернувшись к собеседнику. — Ваша фамилия Поттер. Такая была дана Вам по рождению. Вас зовут Гарри Джеймс Поттер. И я хотел бы с Вами поговорить. — Я Вас слушаю. Надеюсь это не очередные психиатры,…

Правда, автор ограничивает место действия своих героев главным образом неоккупированным югом Франции, где движение Сопротивления было далеко не таким активным, как в оккупированных районах. Однако и там наряду с Национальным фронтом и его боевыми отрядами действовали такие организации Сопротивления, как «Комба», «Франтирёр», «Либерасьон» и др., возглавляемые буржуазной интеллигенцией, социалистами и некоторыми деятелями клерикальных кругов. Хотя эти организации активной вооруженной борьбы не вели,…

- "Мастер Канн, чем могу быть полезна?". - Рыцарь Лара, передайте Гранд-магистру Йоде, что у нас произошла внештатная ситуация требующая его внимания. - Мужчина пожевал губами и добавил. - Пришлите кого-нибудь в двенадцатый зал умиротворения, чтобы проследить за юнлингами моей группы. - "А вы...?". - Сейчас я должен быть рядом с ученицей. Последние слова человека показались мне очень трогательными, так как в них кроме беспокойства ощущалась еще и искренняя забота. Примерно через десять…

Однако ж он не поддался тоске, встряхнулся и, оглянувшись, приказал: — Накрыть домовину! На коня холопа — и в село: звать попов отпевать новопреставленного болярина Акинфия Никитича! Он истово перекрестился и положил перед телом земной поклон. — Прощай, хозяин! — В голосе приказчика прозвучала скорбь. Не о покойном думал в эту минуту Мосолов, не его жалел, а горевал он о себе, о жизни: «Эх, как мимолетна она! И не размахнешься во всю ширь. Только разойдешься, думаешь — все впереди, а тут…

— Ты чиво, егоза? — с притворной взыскательностью спросила облачённая во всё чёрное и туго повязанная большим тёмным платком Любовь Евстафьевна любимицу внучку, слегка подталкивая её из горницы: с глаз Михаила Григорьевича, который строго глянул на дочь. — Баба, голубушка, а если я поем этого намоленного хлеба — не отобьюсь от нашего дома? — шепнула она в самое ухо Любови Евстафьевны, игриво сверкая глубоко посаженными глазами и проводя распушенным концом косы по носу и губам бабушки. — Озорница…

Нечто подобное девятому валу он встречал и потом, и не на море, а в жизни, и потому стал, как казалось иным со стороны, до чрезвычайности осторожен в решениях возникавших перед ним крупных общественных задач. Конечно, осторожность его зиждилась не на трусости, а на сознании ответственности перед народом. Опыт говорил Акиму, каким тяжелым бременем могут лечь на плечи народа с кондачка принятые решения, поэтому-то, прежде чем сделать заключение по делу, имеющему большое жизненное значение, он тщательно…

«Ракета» (как справедливо назывались эти пассажирские дилижансы), шумно гремя колесами, свернула под арку и въехала во двор гостиницы; ее пассажиры, до сих пор не особенно интересовавшиеся своим молчаливым спутником, теперь с удивлением заметили в его руке трость с серебряным набалдашником. Некогда модно постукивавшая по Вестминстерскому мосту, она теперь отбивала такт по булыжной мостовой. Этот высокий мужчина с могучей грудью и широкими плечами в тесноте дилижанса вызывал, возможно, некоторую…

И ещё о пальце. Палец должен искать сосок. И ещё о соске. Не знаю, что на меня находит, если я сперва вижу сосок, а потом уже его ощущаю. Какое-то необъяснимое, я полагаю, воспламенение, скорее всего. Я пытался разобраться в этих своих чувствах, но не вышло ни черта – просто мысли разжижение. Он ещё сморщенный сначала, потому что холодно, понятное дело. Особенно если его покрывает влажная рубашка белого батиста, которая потом топорщится на бедре. Осторожненько её…

– Глаша, к нам! – Сюда садись, в третий взвод! – Надоели вы ей в лесу! Верно, Глаша? Женщина, произнеся негромкое «здравствуйте», коснулась локтя слепого, и он пошел через автобус. И сразу стала заметна связывающая их неторопливость, напряженная плавность, какая бывает у двоих, несущих одно полное ведро. – Сюда, папка, тут место, – громко позвал мальчишка, который уже устроился спиной к кабине, подетски положив ладони на сиденье по обе стороны от себя. Очень моложавый и шумный пассажир…