Современная проза

Он прислонился к перилам у Дворцового мола и повернулся лицом к толпе, которая беспрерывно раскручивалась перед ним, словно моток двухцветного провода, – люди шли парами; по лицу каждого было видно, что он твердо решил сегодня как следует повеселиться. Всю дорогу от вокзала Виктория они простояли в переполненных вагонах; чтобы позавтракать, им придется долго ждать своей очереди; в полночь, полусонные, они будут трястись в набитом поезде, опаздывающем на целый час, и по узким улицам, мимо закрытых…

– Простите, пожалуйста, – произнес за спиной чей-то голос. – Вы случайно не Уилсон? Он поднял голову и увидел пожилого человека в незаменимых здесь коротких штанах защитного цвета; кожа на худом лице была зеленоватая, как сено. – Да, Уилсон. – Можно к вам подсесть? Моя фамилия Гаррис. – Сделайте одолжение, мистер Гаррис. – Вы ведь новый бухгалтер ОАК? – Совершенно верно. Может, чего-нибудь выпьете? – Лимонаду, если не возражаете. Днем спиртного не пью. Индиец поднялся из-за столика…

Так я понял, что значит неистребимая тяга. Этот зверь держал меня за горло, и его жизненно важные органы были в моих легких. Я боролся с этим демоном двенадцать лет и иногда на время обуздывал его – обычно ценой больших потерь для себя и окружающих. Потому что в периоды некурения я злобствовал. Мои рефлексы жили в том месте, по которому чиркает спичка, и мой мозг терял те крохи знания, что дарят нам безмятежность (по крайней мере если мы американцы). В муках отлучения от курева я мог нанять автомобиль,…

Правда, с моим прошлым связан один вопрос, который грозит превратиться в навязчивую идею. Я уверен – точнее говоря, почти уверен, – что у меня был брат-близнец, с которым нас разлучили при усыновлении. Не могу представить, какие на то были причины и куда судьба могла занести моего брата, но меня не покидает уверенность, что его усыновили одновременно со мной. Мысль о его существовании зародилась у меня лет в двенадцать-тринадцать. Как-то мне попалась книжка – кстати, приключенческая, – в которой…

– И вот я сказала: «Интересно, выключила ли я духовку». Но выяснилось, что да, – говорит она. – То есть – нет. Ну то есть… духовка была выключена, когда я вернулась домой. Все члены группы кивают, вежливо улыбаются, но все равно мы нисколько не впечатлены. Судя по всему, Стелла Кауфман жила очень неинтересной жизнью. – Таковы мои последние слова, – говорит она с вызывающими нотками в голосе. – И они меня вполне устраивают. – Так и должно быть, – говорит Бетти. – Так и должно быть. – Понятное…

Мне важен ты, мой читатель! Я написал эту книгу для тебя, ибо все то, что ты возьмешь из нее, все, что покажется тебе открытием, – мой личный опыт. Опыт, не поделиться которым я просто не могу, так как люблю тебя, этот мир и считаю, что каждый может сделать его чуточку лучше. Хочу предупредить, что « П. Ш.» – книга, меняющая твой мир. Твоя жизнь после ее прочтения больше не будет прежней. Подумай, стоит ли переворачивать страницу, которая перевернет твой мир? Может, лучше все оставить как есть?…

Цикл «Такие разные и такие одинаковые» продолжает серию портретов матвеевских персонажей. Стоит отметить, что все герои книги – люди простые, но при этом примечательные вследствие авторского зрения. Он их творец, он преображает их жизни на своих страницах, подсвечивает их тёплыми лучами гуманистического отношения к человеку. Матвеев – прирождённый рассказчик, поскольку ситуации, в которые попадают его герои, отобраны с большой тщательностью. И не имеет значения, сколько здесь вымысла, сколько правды.…

Лера любила этот день, торжественный и важный, за долгожданную встречу с однокурсниками в пахнувшей свежей краской аудитории, за новенькие тетрадки с пружинным переплётом в такой же новенькой сумке, да много ещё за что. Это день астр и гладиолусов в шуршащих обёртках, приготовленных для любимых преподавателей, день полузабытого, энергичного и весёлого звонка, призывающего занять свои места за столами. Да и просто день хорошего настроения… Она выглянула в окно. Так и есть, Лилька, её подруга, уже…

Однажды в 1974 году Николай, в то время уже «завоёвывающий» себе место в столице и, каким-то образом узнавший адрес, вдруг объявился у нас на Берёзовой аллее. Помню, как я и мои близкие, хорошо знакомые с непростыми перипетиями детства Николая, были приятно поражены известием о его работе художником на «Мосфильме». Как раз тогда он участвовал в создании фильма-эпопеи С. Ф. Бондарчука «Они сражались за Родину», ставшего классикой советского кино. Можно сказать, в ту нашу встречу я заново познакомился…

….. – Вот так, Борис Геннадьевич… Примерно в таком ключе вчера всё это и произошло. Я в великом удивлении выслушал рассказ сослуживца, с которым столкнулся на КПП полка, спеша по вызову в полк: – Ну…, от командира я этого совершенно не ожидал. Чёрт…. И что теперь делать? Кто хоть вызывает? – В штабе сейчас начальник управления кадров бродит. Вот он тебя и вызвал, а перед этим он разговаривал с командиром полка и что тот там ему наговорил, я не знаю. А ты иди… Ждут там тебя. Меня действительно…

Не только счастьем голова кружится Гаврилы – в космос вальса он Пустился. Пусть очередь дивится — Пройдя орбиты круг, он встанет на поклон. Всё – теперь я был полностью вольная птица! «Каталонский» мангал был целиком закончен накануне. К вящей радости хозяев, расплатившихся не только целиком, но и с некоторыми даже премиальными – только бы ушёл уже! Да я бы ещё и задержался: на разделочной столешнице хотел – один в один по Гауди – выложить керамическую мозаику с сардиной-королевой в…

– Чем я тебя всё время так раздражаю? – Тем, что ты не он. Трудно дозвониться не до того, кто занят, а до того, кому ты не нужен. Мы живем в эпоху, когда 35-летние девушки могут выглядеть лучше, чем 20-летние. – Почему ты хочешь со мной расстаться? Ведь я так много тебе дал! – И так мало из того, что мне действительно было нужно. – Одиночество – моя плата за право быть собой. Одни хотят долго общаться, чтобы понять, стоит ли переспать. Другие хотят переспать, чтобы понять,…

Не получалось! Проклятый звон настигал повсюду. Хоть забирайся в барокамеру! Да он и туда пробьется! Федор наконец-то открыл глаза. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять: он – у себя дома, в кровати, лежит, подушка на голове… Даже простыни не разостлал. А что за звон?.. В голове, после вчерашнего? К сожалению, трезвонили в дверь. Он встал, неуверенным шагом направился к двери. По пути взглянул в зеркало. Ну и видок! Волосы взлохмачены, под глазами – круги, на скуле красовался синячище.…

«Богема в московском дворике, театральные классы, балерины, подвальчик, декаденты, бродячая собака, я с тобой не стану пить вино. Воздух расцвел уже весенней свежестью, сдобренной выхлопными газами и какой-то гнилью. То ли вдыхать полной грудью, то ли кутать нос шарфом,  – и бегом по зараженной местности». Свежесть и гниль здесь тоже соседствуют не случайно. Подобным образом автор устанавливает равновесие эмоций, характеристик и оценочных манифестаций. В повестях и рассказах Бонч-Осмоловской…

Меня, правда, – тоже. Но я бы и не пошел… А вот Никитос – кто знает, кто знает… По крайней мере, «Субару» он свою ненаглядную так разрисовал, что Инга, впервые его машинку в таком «дизайнерском» виде разглядев, тут же ее «помойкой с мультфильмами на жопе» окрестила. А случившийся неподалеку Гарри Мажор, топ-бой нашей «фирмы» и, по совместительству, близкий приятель ее опасного мужа, задумчиво покрутил пальцем у виска и вяло поинтересовался половой ориентацией владельца. А что тут интересоваться-то?…

– Натереть? – Да, натереть. А ты и не знал? Показать? – Нет, Инночка, я сам… – Ах ты мой самостоятельный, все сам… Все сам! – Она засмеялась и нежно укусила его за ухо. – Нет, не все… – А что – не сам? – Да есть, знаешь, одна вещь, даже вещица… – загнусил он и почувствовал, как только-только улегшееся сердце снова подбирается к горлу. – Ну, Саш, ну не надо… Опоздаем на работу! – Не опоздаем!! Потом одевались. Этот неторопливый процесс сокрытия наготы, этот стриптиз наоборот, начинавшийся…

Наташе пришлось взять на себя почти все обязанности по дому: она вставала в пять утра, кое-как делала уроки, мыла пол на кухне, готовила матери завтрак. После школы стирала белье, вытирала пыль, подметала и вместе с матерью готовила ужин. Наташа готова была делать все это для мамы в надежде на похвалу. Но слов ободрения и благодарности так и не дождалась. Мать была слишком занята своей личной жизнью, чтобы уделять внимание дочери. Однажды вечером Наташа услышала, как мать разговаривала с очередным…

Игорь Смагин пожал плечами, отглотнул большой глоток жгучего «Помпадура» и равнодушно ответил. – Выходит, что так, Борис Борисыч, а тебе что, это не нравится? – Да в том-то и дело, что нравится, только я чувствую какой-то подвох во всей этой игре с приватизациями, чует мое сердце опытного руководителя, что добром такая авантюра со стороны правительства не кончится. Ну, к примеру, я в один миг становлюсь миллионером или даже миллиардером, а все остальным, чтож им шиш под нос…? – Ты не понял,…

Сона бежала что было сил. Шапка слетела набекрень, папка била ее по ногам, но девочка не замечала этого, она очень боялась опоздать. Она торопилась и ругала себя вслух: – Вот тупица бестолковая, как ты могла о времени забыть?! Бестолочь! Попадет от мамы! Сама виновата! Сона влетела в музыкальную школу красная, запыхавшаяся и неопрятная. Юбка перекосилась набок, волосы торчали дыбом и, главное, макияж – он стал похож на боевую раскраску воина индейского племени. – Сона! – громко крикнула, свесившись…

Приятного и познавательного Вам прочтения! Виталий Бабич Почти пролог События, в которые предстоит окунуться глубокоуважаемому Читателю, могли произойти в любом современном мегаполисе, связавшем человеческие судьбы. В нашем повествовании таким городом стал Минск, несмотря на то, что главные герои этой истории были родом из Москвы и Санкт-Петербурга. Причём нити событий стали связываться-перевязываться накануне Рождества, приближаясь к самому всенародно любимому празднику – Новому году.…