Современная проза

Гонящих облаков тиши, В даль моей красы. Души полета, чистоты восторг, В любви красе прекрасной чувства свод. Омытая земля, дождем прекрасным, Жива она, в любви прекрасной. Росой дождя, и радуги – заря, В новый день, после дождя, Разряжен воздух – земля светла, В рожденье новой жизни, Радует земля. В любви прекрасного заката дня, Последнего луча, заката дня. Все спит кругом, завтра новый день, Луна покоя, мерцанья звезд. Ночных светил, их карты ночи, Сопровождая…

Марик запомнил, как однажды вечером мимо их дома к Волге проходила группа людей. Посередине шёл гармонист, а по его бокам с обеих сторон шли женщины, по две с каждой стороны. Женщины шли под руку друг с дружкой. Наверное, было не поздно, ибо Марик не спал, но на улице было темно. В Угличе было мало уличных фонарей и рядом с домом их, кажется, не было. Поэтому всё вокруг освещалось только лунным светом. Женщины и гармонист шли к набережной Волги, гармонист играл «Снова замерло всё до рассвета…»,…

Розенберг пошел назад, стараясь не вдыхать запахи гари и нечистот, преследовавшие его после Боснии. – Поехали, – сказал он, сильно заикаясь, рабочему. – Тут снимать запрещено, нужно разрешение – здание аварийное. Охраняется милицией. – Отнеси им двести долларов, – сказал Розенберг. Он вытащил бумажник, дал деньги рабочему, прошел за ограждения и сел в машину. Он не был в городе лет пятнадцать, с тех пор, как похоронил отца, и теперь разглядывал сквозь ветровое стекло полуразрушенные исторические…

Он не ведает, кто он, и что его дальше ждёт, Только он – среди нас. Кто-то: я, он, она ли, ты, Он живёт… Где-то там, в одном городе, он живёт… Белокрылый хранитель тепла, доброты, мечты. 2017 Вероятности * * * Данила не мог представить, что в этой жизни существует что-то более мучительное, чем вставать под павлиньи вопли будильника. Конечно, давно существовали красивые мелодии с журчанием ручьев и пением птиц, однако сам Данила под них исключительно засыпал, а людей, способных…

Эдмунда вполне устраивало, что дом стоит на отшибе. Мальчишки, выбегающие на перемену шумной ватагой, смогут играть и резвиться всласть, не навлекая на школу неудовольствие местных жителей, и он уже с радостью представил, как выйдет на парадное крыльцо и будет звенеть в колокольчик, призывая своих подопечных на урок. Пустырь Эдмунд решил расчистить и обустроить на нем спортивную площадку. Безусловно, дом нуждался в ремонте, но фундамент и стены у него были надежные – строители постарались на совесть,…

Григорий с самого детства мечтал стать биологом и всю жизнь следовал своей мечте. Сначала в детском саде, пока все дети играли в песочнице, он искал жучков и червячков. Потом уже в школе – лучше всех знал биологию и химию. Это и стало его выбором для поступления на биологический факультет Московского Государственного Университета. Затем работа в научно-исследовательском институте. Для любого человека сбор насекомых кажется идиотским и бесполезным занятием. Вместе с тем Григорий выбрал для своей…

Так вот сидел он и мусолил мысль про «не сахар». Ну понятно же, что сахар – это сахар. Остальное – не сахар. И на меня поглядывал, косился, вроде хотел сказать, мол, дурак ты, раз не понимаешь, что сахар, а что не сахар. – Прош, – говорю ему, – ты б взял хоть в руки инструмент какой, а то надзиратель щас придет. – Аааа, – затянул он, – в манду. Он соорудил себе цигарку. Мудреную пиздец: набрал бумаги со сральника, травы нарвал, свертел кучей и сидит. КУРИТ. В сральнике у нас клали бумагу…

Сегодня ему надо было снять деньги со своей банковской карточки. По крайней мере, то немногое количество что на ней осталось. Эту карточку, которая вечно находилась в его бумажнике и которую он доставал оттуда не чаще чем одевал свою красную рубашку, он приобрел несколько лет тому назад в банке, когда начальство в библиотеке, в которой он работал на то время, сказало ему что отныне зарплата не выдаётся в белых конвертах. В библиотеке он продержался не долго. Ему нравились книги, да работа не была…

Так, думаю я, значит, вставать буду снова рано. Поскольку на работу не нужно ходить, то и чувствовать себя буду свободней – и захочется писать. И планирую писать целое утро, а днём выходить на прогулку и пообедать, а вечером снова писать. Такой вот у меня режим. И чтоб ерундой не заниматься, сразу ложусь спать. А делать-то в этом Гродно или Витебске и так нечего, по-любому пришлось бы ложиться. Ну конечно, опять не засыпается, ворочаюсь, мучаюсь тем, что с завтрашнего дня я вроде как писатель.…

– Мне уйти? Она нагнула голову, поправляя соскальзывавшее зеркало, и через мгновение тишины услышала, как он уходит. Он прошел мимо окна, не повернув головы. Подбородок ее дрогнул, углы губ растянулись – она покачала головой и зевнула. Пятно окна долго не прояснялось; она глядела в него, как в твердь зеркала, в зеркале отражалась прошлая ночь. Он пришел попросить дров. Он снял домик – да, та развалюха по дороге к водопаду; нет, он за нее ничего не платит – смешно было бы; да ему и нечем,…

Одна из встреч с омскими харбинцами обернулась знакомством Георгием Михайловичем Филатовым, человеком трагической судьбы и его женой – замечательной Наталией Иннокентьевной. Как водится в таких случаях, напросился на беседу… Встречались мы несколько раз, но та самая первая (длилась более восьми часов) стала определяющей в решении написать повесть-исповедь, повесть-монолог, которая получила название «Везучий из Хайлара»… Частично о трагедии казачьего села Тыныхэ из Трёхречья, его мужское население…

Мой гений, мои знания, все средства инфильтрации, провокации и дезинформации я использую для исполнения задачи. Так великолепный осьминог использует щупальца и клюв для поиска, убийства и поглощения. Я разделяю сознание на три самостоятельные части. Они будут действовать независимо, не подозревая о существовании друг друга. Разделенные существа будут проживать в одном теле обыденную жизнь, высшая же часть сознания превратится в наблюдательную машину. Это не игра, не пошлое актерство. Данный опыт –…

– Чувствуешь, какой запах? Мёдом пахнет, – смеётся дедушка. У нас с Антоном своя комната, у Ядвиги, сестры моей, своя. Мать с отцом спят в самой большой, с окнами в сад. А ещё у нас большая белая печь. Зимой я люблю спать на печи. – Печь лечит, – говорит дедушка. – Как она лечит, дедушка? – спрашиваю я. – Когда ты заболел, мать укладывала тебя на середину печи, прямо на черень, а сверху ещё укрывала одеялом, и болезнь отступала. Дедушка много чего знает и рассказывает мне, а я слушаю и запоминаю.…

Соседи обижались. Но не жаловались – соседи у меня были хорошими – даже сочувствовали. Никогда бы не подумал, что и года такой жизни окажется много. Надоело. Стал всё больше гулять один, соседей просил, что бы к телефону не звали – нет меня. Наступил какой-то раздрай в душе, в отношениях с девушками… На выходные – график у меня плавающий был, но больше «сутки – трое» – если приглашали, пропадал на природе с ребятами, увлечёнными туризмом. Замечательная была компания. Уходили пешком от станции…

Мысли были в каше, и парень не мог сосредоточиться. Выражение его лица было мертво, а мысли были о том, чтобы утонуть в этом же пруде. Ослабив хватку, букет роз скатился вниз и упал в воду, уплывая от берега, словно моторная лодка, он безнадёжно встрял посреди пруда. Всё резко потемнело и, посмотрев на небо, парень заметил, что надвигается дождь. Поднявшись, он пошёл в сторону своего дома. *** Идя по улице, парень начал чувствовать, что вскоре пойдёт дождь. Потому он пошёл побыстрее,…

С начала войны из города эвакуировали более половины ее жителей. Вывезли в тыл заводы, фабрики, больницы, лаборатории, музеи, библиотеки. Вывезли продукты питания, сырье и даже металлолом. Вывезли паровозы с тендерами, полными топлива и даже воды. Вывезли пленных румынских солдат. Вывезли лошадей. Вывезли все, что представляло собой какую-то ценность. Еврейские дети остались в Одессе. Еврейские дети, как видно, ценности не представляли. Сколько нас было? Не 300 тысяч, как в…

– Да ты что? Это Ольга Медведева, известная актриса. Сергей смутился: – Я не узнал. У меня зрение плохое. Глава 2 Лев Исаевич Беркович медленно брел по грунтовой тропинке Нескучного сада в парке Горького и то и дело останавливался возле высоких дубов. В их кронах среди сумасшедшей беготни солнечных бликов он силился разглядеть движение рыжехвостых белок. Глаза Берковича быстро устали, он зажмурился и несколько раз глубоко вздохнул, радуясь свежести послегрозового июльского воздуха. …

История, которую я расскажу, длилась пять лет. Вначале было слово, как и всегда, а события… События начались, быть может, когда я стояла в подъезде незнакомого пятиэтажного дома и думала: зачем же, зачем я приехала так далеко? Я шла по улицам и дворам незнакомого города – городка под Луганском – и ловила себя на этом странном ощущении: дворы и пятиэтажки были знакомы. Что-то явственно знакомое было за каждым углом, в каждом разломе асфальта и, конечно, в запахах: в запахах земли, травы, деревьев…

Не отрицает, что такое мнение возникло не на пустом месте. Открытого взяточничества в судах не так много, хотя  это не исключается. В российской судебной системе, как и в любой другой, существуют проблемы и изъяны: низкая квалификация судебных органов, «телефонное» право, взятки. Так что опровергатель мифов признаёт, с правосудием в России не всё благополучно, не во всех случаях, не для всех граждан. Одну такую историю поведал дед Еремей. Жил-был дед Еремей со своею старухой не у самого…

Мы живем или носимся? Мы – слишком объемное местоимение, слишком много движущихся рук и ног в тайном желании опуститься на стул и закрыть глаза. Обрести медитацию, чтобы после, в разговоре с еще более скорыми, ее осквернить. Ты ко мне прибежал. Ты бежал, потому что у тебя болят ноги. Ты говоришь, что, если набирать темп, боль почти не заметна, но я знаю, что это не так. Все, что тебе нужно, признаться в том, что ты просто не умеешь сидеть. Ты ко мне прибежал, я вырывала страницы из старых тетрадей…