Современная проза

— Говорят, он жутко умный, — сказала блондинка и доверительно добавила, опуская веки: — Еще бы, ведь он еврей. Из окна, оттуда, где створку подперли книгами, подуло сквозняком. Губы Одри вытянулись в ледяной улыбке: — Прошу меня извинить. — Ой какие мы, — пробормотала блондинка ей вслед. Пробираясь сквозь толпу, Одри прикидывала, насколько ловко она разобралась с ситуацией. Раньше она бы нарочно продлила разговор, чтобы узнать, какую смешную либо зловещую черту припишет…

Моя семья никогда не была нищей, мы сводили концы с концами, тут, знаешь ли, есть разница. Мы были респектабельными людьми, старались производить приличное впечатление, но это давалось с трудом, могу тебе сказать. Мы не были ни красивыми передними зубами, ни гнилыми задними, и нас таких миллионы. Средний класс наделал про нас веб-сайтов. Если тебе интересно, ты на минутку положи свой «Калашников» и набери в «Гугле» «реальные пацаны» или «рэперы». Как я сказала, нас миллионы, но теперь нас, конечно,…

В те времена Лондон являл собой громадную, кипучую помойную яму человечества, хотя и на этой помойке взрастали — более того, расцветали пышным цветом, — лилии. Внезапно нахлынув, казалось бы, совершенно ниоткуда, столицу накрыла волна фривольности. Пребывавшая в трауре королева удалилась от светской жизни. Оказавшись вне ее опеки, сам наследник пустился в развлечения, а за ним последовали и все мы. Придворные смешались с куртизанами, денди фланировали в кругу demi-monde, [4] аристократы…

Три года из депутатских четырех поглаживал Иванов-2 Эбергарда крошащимся, медленно-суетливым голоском, и чем ближе выборы в городскую думу, тем чаще, и всегда отзванивал, перезванивал и дозванивался — первым: — Добрейшего вам, добрейшего вам дня, мудрейший и сильно уважаемый господин Эбергард… Не оторвал я?.. Вы, медиамагнаты, вы формируете там, транслируете? Позиционируете? Всё решаете деликатные вопросы «под ключ»? А мы… Что мы?! — рядовые депутаты городской думы от партии «Единая Россия»… Да…

Але чому я запам'ятала саме її?! Ця картинка чiтко закарбувалась у пам'ятi: в мерехтливому свiтлi фар, прямо посеред дороги, розгублено розкинувши руки, стоїть вона: чорнi штанцi «пiд шкiру» з дешевого цупкого атласу, такий же топ на тоненьких бретельках, неймовiрного вигляду i якостi дерев'янi босонiжки-стукалки (тодi вони лише входили в моду) на височеннiй платформi - вершина майстерностi якогось мiсцевого теслi. Повний несмак! I бiла тека, судомно затиснута в руцi. Нi, не тека. Це був просто…

Будь хозяин обременен годами, а стало быть, брюшком и подагрой, он покрутил бы раздумчиво ус, прежде чем покупать пятиэтажный дом без лифта. Однако домовладелец был молод, легконог и безус, по каковой причине крутить ему было нечего, а дом (хоть и без лифта) настолько пришелся ему по сердцу, что он без долгих раздумий занял квартиру под номером три во втором этаже. В соседнюю, поменьше, въехала пожилая дама из какого-то благотворительного общества. Оставалось найти дворника и привратника, а затем…

Но в святая святых лесной чащи хоронилась великая тайна. Куда ушла она, когда срубили лес? Говорят, в лесу жили эльфы — злобные вздорные создания (немытые отпрыски Евы), не к добру встреченные при луне; [2] не без дурного умысла болтались они на берегах средь дикого тимьяна и в крайнем раздражении прислушивались к топорному нашествию. Куда ушли они, когда исчез лес? А волки? Что с ними сталось? (Они незримы, но это не значит, что их нет.) 2 Аллюзия на «Сон…

— О, это страхи. Попробуй еще раз. Страхи. А я и не знала, что они у меня есть. 1. Триконасана [2] Румяная, пухлая, покрытая пушком, наша малышка была как аппетитный персик. Только тяжелее, намного. Хотя я держала ее на диете из одного грудного молока, она тяжелела и тяжелела. Толстела от здоровой жизни. У истории о том, как я кормила свою дочь, тупиковый конец. Малышка процветала, плавая в нескончаемых молочных реках нектара, предназначенного специально для нее. Когда ей исполнилось…

Как-то раз Брад гулял, считая шаги (не цифрами, хотя цифры он знал, а каким-то своим, никому не ведомым способом), и наконец дошел до того места, где забор кончался, а дорога становилась черной и гладкой. Брад осторожно шагнул на нее. Ощущение под ногами было ни на что не похоже. Слишком ровно. Слишком твердо. Неправильное ощущение. Тут какой-то подвох. Впереди эта странная мертвая дорога изгибалась и исчезала за небольшим зеленым холмом. Брад испугался. Он понял, что здесь начинается что-то…

    В эти дорогие для меня воспоминания - возможно тогда, или чуть  позже - вплелась печальная нить. Глядя на старика, я подумал: "Верно так будет и со мной, потому, что так должно быть. Когда-нибудь и я вот так, или чуть иначе пройду ......пройду мимо зеркала своих воспоминаний. И мое дряхлое сердце захолонет от боли и жалости к себе. Я без сил опущусь на землю и не заплачу .... нет, потому, что мужчины не плачут, но от этого будет еще горше, еще больней.   …

– Вы, девушка, со Станиславом Игоревичем в последние две недели встречаетесь? – А вам какое дело? – огрызается претендентка. – Нам небезразлична судьба руководителя, да и ваша, голубушка, тоже. – Обойдемся без трогательной заботы, – усмехается. – Ошибаетесь. И ведь не впервые? Вы уже имели тесные отношения с менеджером отдела распространения и с сотрудником юридической службы. – Шпионите? Это бухгалтерия или полиция нравов? – Все еще марку держит, иронизирует. Головой крутит, а поди уследи,…

Предисловие Одна из сквозных тем моих книг – это умение платить за свои мечты полной мерой. Но возникает вопрос, – в какой мере наши мечты нам навязаны? Несколько десятилетий мы живем в цивилизации, превыше всего ставящей славу, деньги, власть и сумевшей убедить очень и очень многих, что это и есть – истинные ценности, к обладанию которыми и надо стремиться. Мы, однако, не знаем, что те, кто манипулирует нами, остаются за сценой и себя не афишируют. Они-то отчетливо понимают, что наиболее действенная…

– Ясно или нет, к моим задачам это не имеет никакого отношения. Вы меня взяли, чтобы я отражал в прессе важнейшие явления музыкальной жизни, важнейшие с точки зрения музыкальных достоинств, а не всяких… Один из телефонов Гарольда слабо затренькал, и Гарольд, подхватив трубку одной своей маленькой ручкой, другой махнул, чтобы я сел. – Да! – произнес он фальцетом. – Да! Кто? Пусть оставит номер телефона, – и, положив трубку, сказал: – Хорошо-хорошо, но, может, все-таки…

Зажестикулировав о ВИШ, мы опять возвращаемся в порочный круг морали. Если люди настолько генетически близки к нам, что могут быть носителями ВИШ (созначно новейшим исследованиям генетический материал людей совпадает с нашим на 98 %, – следовательно, у людей гораздо больше общего с шимпанзе, нежели, например, с гориллами), то разве не заслуживают они известной симпатии и сострадания с нашей стороны? Ответ на этот вопрос, несомненно, положительный. Да, людей нужно сохранить. Вымирание…

Я рос избалованным мальчиком, этаким обласканным пудельком. Я был младше своего брата на восемь лет, и родители холили меня как дар Провидения, как счастье, на которое они даже не надеялись. Я жил в замкнутом пространстве, среди деревянных игрушек, маленьких электрических поездов и замков. До сих пор я представляю себе рай как прочно запертую комнату, где происходят чудеса. Мне выпало нежное детство, воспитавшее во мне ощущение собственной значимости: меня никогда не удивляло, что меня любили, еще…

– Ты доволен жизнью? – спросил он. С тех пор, как мы стали жить врозь, это был его любимый вопрос. Я всякий раз говорил, что доволен. Вообще-то у нас никогда не было времени поболтать. Да и что бы я ему сказал? Когда мать меня окликнула, я наблюдал за соседкой, разгружавшей свой «универсал». Волосы ее от ветра липли к лицу, дверцу она придерживала задом. Мужа у нее не было, он умер. Отец должен был улетать ночью. Он решил пошутить и сказал, что если мы проведем несколько часов вместе,…

— Как тебя зовут? — спросил я. Не расцепляя пальцев, она подняла их, точно забрало, и тупо уставилась на меня. — А тебя? — Вардлин Стюарт. — Вардлин? — Она повторила мое имя, стараясь, чтобы оно звучало как можно комичнее, и ухмыльнулась. — Похоже на «во, блин», правда? Тут ее ухмылка погасла. Похоже, до нее дошло, что не очень-то умно дразнить человека, которого собираешься развести на выпивку. — А я Ванда, — сказала она и тряхнула волосами,…

ДВОРА БАРОН (1887–1956), представленная здесь рассказом «Развод», была едва ли не первой женщиной, которая стала писать на иврите. Дочь раввина из Минской губернии, она прекрасно знала местечковый быт, но сочетала его описания с мистическим восприятием действительности и пророческим провиденьем грядущих событий. В 1911 году она переселяется в Палестину, но в 1915 году турецкие власти высылают ее, как российскую подданную, в Александрию. После окончания войны и передачи Палестины под британское управление…

Мама у огня тихо плакала. Я вошел, сел на пол с ней рядом и глядел, глядел в эту алость, мечущуюся за решеткой плиты. Пропаданья Сентябрь 1945 г Те, у кого глаза зеленые, посланы, оказывается, эльфами. Они тут временно, совсем ненадолго, высматривают, какое бы им похитить человеческое дитя. А как встретишь кого с одним глазом зеленым, одним карим — надо сразу перекреститься, потому что значит — его когда-то выкрали эльфы. Карий-то глаз и выдает, что это раньше был человек.…

За час бар сгорает дотла. Он всегда был рассадником драк, и даже сейчас на улице возникают стычки — вероятно, во славу знаменательной вехи. Клэр бочком подъезжает к земляничному дереву со склизкой коралловой корой, съедает пару ягод и, минуя пожарище, направляется в городок. С громоподобным грохотом обрушиваются последние балки, и она понукает лошадь прочь от этого шума. На пути домой Клэр проезжает виноградники, где доисторического вида вентиляторы гонят теплый воздух, не давая лозе замерзнуть.…