Современная проза

Из ноздрей у него вырвались две пушистые струи пара. Стоял январь. Ясное, синее небо сияло над головой, неотвратимое и все же таинственное. Огромная, ровно подстриженная лужайка за школой, обсаженная по углам соснами, зеленела в разгар зимы. Но зелень была мерзлая, жухлая, отжившая, ненастоящая. За школьной оградой, погромыхивая на рельсах, полз в Эли трамвай. Почти пустой – было одиннадцать утра, и все ехали в другую сторону, в Олтон, за покупками, – он слегка раскачивался, и плетеные соломенные…

У нас в предместье Перипери сеньор Алберто Сикейра считается кладезем премудрости и образцом высокой культуры. Это он Второго июля произносит речь на площади, а Седьмого сентября — у школы, не говоря уже о других, менее значительных датах и о тостах на именинах и крестинах. Вечерним беседам с ним на улице перед его домом я обязан многим из того немногого, что знаю, и я преисполнен к нему уважения и признательности. Когда судья не допускающим возражения тоном и подкрепляя свои слова солидными…

Сейчас – а была середина сентября, среда – напряжение за “подковой” дошло до высшей точки. С самого раннего утра и весь день напролет те, кто там сидел, отбирали и выстраивали материал для “Вечерних новостей на всю страну”: корреспонденции просматривались, обсуждались, передвигались, отклонялись. Корреспонденты и выпускающие, разбросанные по всему миру, предлагали идеи, получали задания и присылали материал. В результате события за день сводились к текстам восьми корреспондентов длительностью от…

ПРОЛОГ Игорь Талтер Вокзал припорошило снегом основательно, так что по платформе пришлось двигаться, словно в декоративном окопе – ломаными линиями, строго совпадающими с извилинами тех, кто всё это расчищал. Им явно не нравилась задачка про пункты «А» и «Б», а бригадиром работал достойный потомок Вани Сусанина. Поэтому на стоянку я добрался кружным путём, большую часть маршрута вообще идя куда угодно, кроме как в нужную сторону. Отмахнувшись от назойливых таксистов, которым…

Времени всегда не хватает. Лето 1. Это потрясающее блюдо готовят из цветов цукини От их запаха голодного человека бросало в дрожь. Горячие, сочащиеся маслом красавцы покоились грудой на белой льняной салфетке. Желтизна цветов просвечивала сквозь трещинки золотистой корочки. Корочки, тонкой, как венецианское стекло, подумалось мне. Но до Венеции было далеко. Мы теперь живем в Тоскане. Начиная с сегодняшнего утра мы живем в Тоскане. Я твердила себе, как дневной урок: вчера — Венеция,…

— Никогда, мальчик мой. Никогда не тревожь их, ведь они как… как… — Он так и не закончил эту фразу. Когда я начал спускаться вниз, день уже вступил в свои права: очертания предметов стали мягче, легкая дымка затянула автобусную остановку, гавань и пирс, но я приметил, что пастор Магнус Магнуссон, наш божественный форпост, как всегда, был там, вкушал субботние сласти. Я вошел в дом, к белой бумаге, вере и сомнению, к мирозданью и хаосу, к попытке выстроить ту жизнь, что была когда-то…

Геннадий весь вечер просидел в буфете и вылез на арену подшофе в самом конце показа. Упав непослушным телом на подиум, он медленно открыл глаза, хмельным, осоловелым взглядом окинул сцену и на весь зал вздохнул: «Господи, какие же они страшные!» Девочки заулыбались. Соратники и друзья так его за эту выходку и не простили, а с Версаче после отъезда из Москвы случилось всем известное несчастье. Посадка Руста Руст на Красную площадь сел не сразу. Он все заходил и заходил на посадку, примериваясь,…

Видимо, только потому я остался в этих походах целым, что был подвижен как ртуть и притом нестерпимо сиял, подобно спирали вольфрама, запитанной полюсами любопытства и идиотизма: никто толком не успевал понять, как этот кадр здесь нарисовался, звери только открывали пасти, а я уже выскальзывал прочь из клетки. Бездомные, бичи, bum – с ними я впервые познакомился в Америке: до той поры я жил в СССР, а там хотя бомжи и существовали, но были настолько вне реальности, что их наличие только подчеркивало…

Теперь можно будет изредка навещать собственную могилку. Цветочков принести да полюбоваться на свою самую удачную прижизненную фотографию. У меня на ней прическа красивая, и свет хорошо лег. Почти фотомодель. Бредятина. Никуда не пойду. Потому как нельзя. Уговор дороже денег. Раз жизнь закончилась, остается только вспоминать, с чего все началось. Хотя история моя мутная, как и все истории про глупых дурочек, которым кажется, что они-то точно знают, где собака зарыта. И отрывают ее, не спрашивая…

В этом сборнике советский читатель найдет произведения писателей старшего поколения и новой литературной смены. Некоторые из них, возможно, несовершенны по форме, напоминают эскизы к будущим большим литературным полотнам. Но в них подкупает искренность, знание жизни народа, любовь к своей Родине, стремление рассказать читателям о тех больших революционных преобразованиях, которые сегодня происходят в афганском обществе, о героической борьбе соотечественников с полчищами контрреволюционеров, о горе,…

Он не глядя подписал какие-то бумаги. Ему дали куртку, повели наверх. В операционной велели раздеться. Кожа покрылась мурашками. — Неужели у вас там никакого приличного халата нет? — сердито спросил врач в марлевой маске. — Есть один, — смущенно ответил санитар-маломерок. — Рватый весь. Пациенту помогли взобраться на операционный стол, накрыли простыней до подбородка, раскинутые крестом руки привязали марлевыми жгутами, в правую вену воткнули иголку, придвинули капельницу. Было холодно…

Нантские корабли бороздили океанские воды во всех частях света, у причалов швартовались суда под флагами разных стран. Благополучие и бедных и богатых кварталов зависело от заморской торговли. Занятия и промыслы горожан определялись близостью моря. Оно давало средства к существованию канатным и парусным мастерам, плотникам, рыбакам, матросам, обогащало купцов и арматоров*, а иногда отправляло на дно вместе с кораблями и грузами миллионные состояния предпринимателей. Приходилось…

— Простите? Ах, да, совершенно верно, до Гватемалы… — Отлично! — Стюардесса профессионально улыбнулась и поставила в списке птичку. — Мы прибываем туда в девять пятьдесят, мисс Монсон, но вы, если пожелаете, успеете еще позавтракать на борту. Ранний ленч будет подан в восемь ноль ноль… — Спасибо. Я еще не знаю, может быть, и позавтракаю… Вообще я не люблю есть в полете. — Как вам будет угодно, мисс Монсон. «Пан-Америкэн» славится своим обслуживанием, вы знаете.…

– Я ненавижу тебя. Слышишь? Я ненавижу тебя. За твою тупую жизнь. И я догоню его. Я покажу тебе след каждого его поцелуя. Он останется здесь со мной, а ты выкатишься куда подальше, в Москву, понятно? На узкой запыленной кривой удочке ни одного такси. Подъезжают хамоватые южане, подмигивают и сально предлагают: «Садысь, дэвочка, я высушу твоы слезы». Я с шумом захлопываю дверцы их обшарпанных авто и бегу через рынок, мимо белоснежных сырных голов, гигантских пучков укропа, петрушки и рейхана, тархуна…

Когда он поднимается — нет, не просто поднимается: когда он придает всей массе своего тела вертикальное положение, когда запускает этот заржавевший механизм, распрямляет его, подтягивает, то начинает одну за другой узнавать части своего организма по тем покалываниям и побаливаниям, которые как раз и говорят о том, что эти части существуют. На какое-то мгновение он ощущает себя, стоящего в полумраке спальни (не забыть еще этот шум извне, пронзительные гудки машин, какие-то крики, уже давящую июньскую…

Ричарду Годвину было двадцать четыре года. Выглядел он изможденным, но был недурен собой, пожалуй даже красив, во всяком случае, лицо его — с тонким овалом, некрупными и достаточно пропорциональными, хотя в отдельности малопримечательными чертами — вполне отвечало современному стандарту красоты. Быть может, все дело было в стрижке, мастерски выполненной бритвой и создававшей впечатление, будто он ходит с длинными волосами, тогда как на деле все это были коротенькие прядки, незаметно переходившие…

Две студентки и неразлучные подруги Настя и Алена впервые приехали в монастырь в паломничество. И это послушание у них было первое. Алена работала с вдохновением, и все в монастыре вызывало у нее восторг. Насте же, напротив, многое не нравилось. Не нравились хмурые женщины в черном, не нравились жирные подсвечники и грязные пятна воска на полу. Насте хотелось домой, ее угнетали монастырская гостиница, неустроенность и неведомые правила поведения, которые нужно было знать и соблюдать, чтобы случайно…

Наконец максимально возможный порядок во внешнем виде достигнут. Даже и косметике место нашлось. Не щедро, как когда-то, а самую малость. Щедро теперь только в морге намажут чужие и равнодушные, однако, это надо признать, изрядно знающие свое дело руки. Вон какие цветущие бабушки иной раз получаются, что даже намучившиеся с ними родственники почти искренне причитать начинают: «И зачем же ты так рано нас покидаешь, ведь тебе б, красавица наша, только жить да жить!» Потом Рита через силу позавтракала…

Издательство АЗБУКА® Посвящается Энн и Алану Николc. И конечно же, Хане. Первый раунд Она хорошо знала этот тип людей – неясные стремления, психические расстройства, знакомство с окружающим миром посредством книг… Э. М. Форстер. Ховардс-Энд 1 В о п р о с: Какой дворянин, пасынок Роберта Дадли, одно время бывшего фаворитом Елизаветы I, возглавил плохо спланированный бунт против королевы и был впоследствии казнен в 1601 году? О т в е т:…

Частина перша Історії та біографії Марат За ті сорок днів, відколи помер Марат, до міста прийшла весна. І майже встигла минути. Ховали його в поминальний вівторок, на початку квітня, а нині пагорби заросли травою, зеленою й пекучою: надходило літо. За сорок днів ми встигли все забути й заспокоїтись. Але ось Маратові батьки зателефонували й нагадали. І я подумав: так, справді, лише сорок днів. Померлі не мають до нас претензій, живі вміють нас напружити. Ховали його кілька…