Современная проза

Я попал в железные объятия города, и мой удел с каждым днем становился все безысходнее. Отвращение и ненависть, которые вызывала во мне толпа на городских площадях, все чаще загоняли меня в мою каморку, где я начал предаваться бесплодным мечтам, тем более нелепым, что их исполнение в этом унылом мире было просто немыслимо. Мне стало ясно, что есть лишь одна возможность жить, не причисляя себя еще при жизни к мертвецам: эта возможность — власть. Слишком слабый, чтобы подавить в себе жажду власти,…

Погрустив у магазина, он пошел в парк — и натолкнулся на соседей по старому дому, те и показали ему Михаила Ивановича, подвели к нему, познакомили; пораженный Алеша молчал. В крупных влажных глазах Профессора застыло выражение, какое бывает у пса, вдруг потерявшего хозяина: боль и грусть, недоумение и тревога. Пропащая личность, жалкий человечек, не ведающий о том, чем кончаются пути, начатые у магазинов. Года не пройдет, как сопьется Михаил Иванович, сойдет с дистанции, так сказать. Неприятная…

Т. Стиген. На пути к границе (Норвегия) Ф. Бебей. Сын Агаты Модно (Камерун) М. Коссио Вудворд. Земля Сахария (Куба) Р. Клысь. Какаду (Польша) А. Ла Гума. В конце сезона туманов (ЮАР) Я. Сигурдардоттир. Песнь одного дня (Исландия) Г. Саэди. Страх (Иран) Т. Недреос. В следующее новолуние (Норвегия) Д. Болдуин. Если Бийл-стрит могла бы заговорить (США) Ф. Сэборг. Свободный торговец (Дания) К. Схуман. В родную страну (ЮАР) М. Сюзини. Такой была наша любовь (Франция) П. Вежинов.…

– Установлена, – пролепетал лейтенант. – Я ж потому и говорю… Подозреваемый – Волк Леонид Витальевич. – Кто?! Это который поёт, что ли? – Ну да. Народный артист Леонид Волк. Когда мы приехали, он сидел вот тут, на табуретке, с ножом в руках. Взяли, так сказать, с поличным. Михайлюк потряс головой. Бред какой-то. Леонида Волка он отлично знал. Да кто его не знает? Как какой праздник, так он из каждого телевизора поёт. Михайлюку самому скоро полтинник, но ему казалось, что и его детство прошло…

Но это будет, как всегда, у меня, небыстро. Ну не умею я быстро рассказывать. Так что приготовьтесь слушать. *********************************************************************************** Итак. Теперь вот думаю: с чего начать? Совсем издалека-издалека или сразу с того жуткого для меня происшествия? Начну, пожалуй, издалека, с той предыстории, без которой ничего бы, как я потом понял, из всех этих перипетий не состоялось. Событие, которое предшествовало моей мистической истории, случилось…

– Гм… – сказала Удовиченко. – Детка, это чьи стихи? Петелькина покраснела: – М-м… мои… – Твои? А сколько тебе лет? – Шест… – начала Петелькина, но тут же поспешно поправилась: – Семнадцать. Вчера исполнилось, честное слово! – И показала паспорт. – Вот… – Не нужно, – сказал Джигарханян. – Вы откуда приехали? – Из Сибири, Уярска. Тем временем в коридоре толпа абитуриентов, прильнув ухом к закрытой двери, недоумевала: – Что там происходит? Они ее уже шесть минут держат! Другие за минуту…

— Ты до сих пор в торговом флоте? — спросил Мотт. — Механик моста. — Где? — спросил Слим. — Вот этого моста. — Эээээээй, вы слышали это? — воскликнул Слим. Он начал бесцеремонно хлопать Рыжего по плечу, но быстро раздумал. — Рыжий — новый механик моста! — С возвращением... Хорошая работа... Правда, прекрасно? — прогудел хор. — Когда ты приступаешь? — спросил Мотт. — Приступил. Я здесь уже два дня. Все изумились. — Ничего об этом не слышал... Не пришло в голову посмотреть, кто же…

— Я тоже так думаю. — А то и вечерком докосим, как только роса снова выпадет. Тут ответа не требовалось. Они закончили каждый свою полосу, а потом побрели наверх, к дому, в сад. Янчи очень хотелось пить, но за водой в дом он не пошел, а с силой тряхнул молодое грушевое деревце. На землю упало с десяток груш. Янчи собрал их и уселся рядышком с отцом. Чанаки съел две груши, а потом, достав кисет, неторопливо свернул себе цигарку. — Доброго табачку мне опять привез этот Дюри. Хотел бы я знать,…

3 Сокол шел стремительно, шел равнобежно земле, шел ни на метр не снижаясь. Стадо гусей, которое сопровождал он от египетских низовий до средней Волги и из которого во время перелета скупо выдергивал по птице, по годовалому гусенку в сутки, стадо по дороге (из-за вернувшейся внезапно зимы) наполовину перемерзшее — это самое стадо сегодня с утра куда-то запропало. Сокол немедля вылетел на поиски. Он летел, и впереди него летела зима: в легких пёрушках, остатняя, злая! Лишь сейчас по-настоящему…

Помогал чем мог: в его квартире была явка, заседал комитет партии эсеров, хранились типографский шрифт и оружие, укрывались беглые. Осоргин видел жертвенность и чистоту героев 1905 года, которые «шли без уверенности в победе, нападали с ничтожными средствами, боролись с неравными силами» [6] . Он никогда не отказывался от идеалов своей революционной молодости, но удивлялся той опрометчивой лёгкости, с которой его друзья и он сам судили тогда о благе народа. В декабре 1905 г. оказался в Таганской…

Между тем скрипнула входная дверь, и насторожился хозяин дома. Единственной соседки своей боялся он, как чумы. — Кхм... Марья Федотовна, добрый вечер,—сказал он.—У меня тут сегодня, если не возражаете, друзья соберутся, товарища провожать на работу за границу... шума не будет... Марья Федотовна, подволакивая к своему кухонному столу продуктовую сумку на колесиках, гневно молчала. — А может, и вы с нами вдруг повеселиться захотите,—лицемерно продолжал Марк,— так милости прошу, так сказать, к…

Охрана ушла. Уснули. Зек Филя-Филимон тоже спал. Но не на спине, а скрючившись, с зажатым в кулаке гвоздем, чтобы проснуться и с маху всадить в глотку, как только среди ночи этот тронутый опять завопит: «Аввакумов!.. Арье!.. Бугаев!.. Буражников!» Плевать, вожак или не вожак. Список Филя ему докричать не даст. На Р-рр-абиновиче он его прикончит! Век без воли! С того же дня… Вырубленная на скале «А», она стала давить на старого Коняева. Давила на его глаза. На мозги. На дряхлевшую душу. Коняев,…

Следом за Вадимом примчался Вилор, да не один, а с Женей Морозовой, техником из партии. Какими судьбами ее занесло на дачу, Валентине Сергеевне было неизвестно, раньше она не приезжала, но тут начались превращения. Вадиму срочно захотелось ехать на изыскания, Марине же, наоборот, расхотелось так же резко. В этот же день она уехала в город и на даче больше не показывалась. Наконец Вилор с партией отправился на Урал, и Валентина Сергеевна стала искать мастеров, чтобы закончить проклятое строительство.…

Глаза у Йосипа молодые и зоркие. Он видит, когда вдали в кустарнике гнутся ветки, он чует пассажиров парома, будь то плетельщицы корзин, что едут на другой берег за лозой, или мастеровые. Иногда является и какой-нибудь приезжий, а то и целые компании смеющихся мужчин и веселых, ярко одетых женщин. Царит послеполуденный зной. Йосип один-одинешенек. Он стоит на узких мостках, что ведут от берега через длинную полосу мягкого песка. Причал построили среди глухих зарослей кустарника, на песчаном и каменистом…

В тот же день он уехал в свой Ленинград, оставив ее в полнейшем смятении. Обещал вскоре вернуться. Но проходила неделя за неделей, от сердечного многоожидания остался у Верочки один только горький осадок. Профессиональные успехи Верочки были невелики, к тому же балетмейстерша, учившая их современному движению в духе Айседоры Дункан, крепко ее невзлюбила, называла ее теперь не иначе как «прелестная ножка» и не спускала ни малейшего промаха. Бедная Вера вытирала слезы краем древнегреческого хитона…

Пройдя через ворота и получив два номера, Абдулла и Мадина оказались в тесном зловонном зале. Взрослые и дети сидели в проходах между стульями, прислонившись к стенам. Выкрашенные в ярко-зелёный цвет стены по своей структуре и цвету были похожи на стены захолустного медпункта на Кавказе. К удушливому запаху пота и немытой одежды они как-то притерпелись. Но духота в помещении с закрытыми наглухо окнами становилась с каждым часом всё более гнетущей. Унылые мысли путались в голове Абдуллы, потная…

* * * …Помню, я ездил туда на трамвае № 12, остановка «Обводный канал». Книжный ряд барахолки — и было их два или три человека, не больше. Они торговали стихами. На земле чемоданчик открытый: там уложены в стопки эти легкие книжечки — так недорого стоили, что стыдно сбивать было цену — ничевоки, фуисты, футуристы и все остальные. Я не знал, что иные из них еще живы, что Олимпов служил управдомом где-то на Петроградской, что Крученых и Рюрик Ивнев могли свои книжки…

3 На фотографии 1901 года позади собравшейся по случаю открытия помпезного бюргерского мемориала толпы виднеется забор — неодинаковой длины доски, покрытые обрывками старых плакатов. Это и был вид на Музей, который прежде успел побывать "замком, сараем кожевника, винными погребами, фабрикой поташа, пустырем, откуда в 1799 году прогнали цыганский табор, построенной из сосны школой для сирот, которая сгорела в 1863 году…" (Вернер Оберcт. История Музея кайзера Вильгельма, 1935). Древние подвалы…

Туч косматые клочья И балладный нажим. Всякий, едущий ночью, Поспешает за ним.   Фотография. 1957 Группа советских поэтов: Смирнов, Инбер, Твардовский, Прокофьев, Мартынов, Слуцкий — я всех перечислить готов, В группу попавших, седьмой, самый чинный, Важно стоит Заболоцкий, ему После всего, что с ним было, Равенна Кажется, может быть, сном: одному Из семерых ему ад по колено. Дантовский, четко расчерченный ад,…

  * Что поделаешь, сдвинут рассудок по фазе, Вбиты между делами и мыслями клинья. Мало кто за собой оставляет оазис, Мы идем, за собой оставляя пустыни. Мы идем, за собой оставляя потопы, Мало кто за собой оставляет дорогу, Вдоль которой хлеба, и небесные стропы Держат ангелов, чтобы продолжить эклогу. Мы идем, за собой оставляя руины, Мало кто за собой оставляет хоругви… И в глазах то одни, то другие картины, А в стихе буква…