Современная проза

Дамочку Шура не увидела: увезла машина с крестом. – Молоденька, красивенька, ровно куколка. Волосики прилизаны, личико белое, ни кровинки, – жалели бабы. – А всё из-за твоего цыплёнка, Шура. Видать, паршивец, в ограде лаз нашёл, побёг через дорогу. А грязно, волгло после дождя. Она, матушка, чтоб на него не наехать, увернула машину – только тормоза визгнули. Через канавку прыгнула – прямиком в столб. Грохоту на все Вешки. Господи, было б из-за кого – из-за цыплёнка. Там давить-то нечего… Ты, Шура,…

Triumph de Willen Наследие «Триумфа воли» живёт в наши дни. Филип Гэвин -Володенька! Скорее или сюда! - позвал своего сына Георгий Николаевич. В чрезвычайном возбуждении он ходил по комнате, держа в руках газету, в которую он время от времени заглядывал, словно боялся, что прочитанные им слова окажутся всего лишь плодом его воображения. -Что случилось, папа? Неожиданно взлетели наши акции? Или на Триумфальной арке высадились инопланетяне? - иронично спросил Володя, единственный сын графа…

Но тут в дверь постучали. — Чё-ё! Я же голая! — громко закричала Лариса, но, опомнившись, со смехом спросила: — Кто это там ко мне стучится? — Это я, Лариса, открой, — ответил хриплый женский голос. Пришлось встать раньше намеченного срока и, содрогаясь от прикосновения ногами к полу, открыть дверь. На пороге стояла соседка Алёна в длинном тёплом халате, свитере, штанах и с перевязанным горлом. Её светлые глаза слезились, а в руках был сопливый платочек с вышивкой. — Привет, — удивилась Лариса.…

– Вот скажи на милость, зачем Вере Ивановне в поликлинику? Она здоровее вас с Темкой. – Она так не считает. – Распустила ты всех, мать, вот что я тебе скажу. – Они сами распустились. Я тут ни при чем, – сонно отбивалась Женька. – Нин, я спать хочу. – Спи, если можешь, – смилостивилась Нинка, и в трубке раздался сигнал отбоя. Женя закрыла глаза, поворочалась, устраивая под головой подушку. Перья в подушке сбились в комья, комья с поразительной неуступчивостью продавливали голову. Нинка как…

Я умею утрировать, но в большинстве своем, это правда. Я очень рад, правда, рад, за тех, кто работает в месте, о котором мечтал. Ирука просит вызвать ему такси, автобусы уже не ходят. Мы находимся на окраине города, поэтому в таксопарке нам сообщают, что примерное время ожидания пятнадцать минут. Через это время я, Ирука и Норт, спускаемся вниз, чтобы благополучно посадить нашего друга в автомобиль и отправить домой. Машины по-прежнему нет, нам перезванивают на сотовый телефон из таксопарка,…

С работой в отдаленном райцентре я справился на удивление быстро. Принадлежность к центральной прессе дает неоспоримое преимущество перед собратьями по перу из периферийных изданий. Я сам до недавнего времени принадлежал к их числу, а потому можете мне поверить. Местное начальство прям таки из кожи лезло, желая угодить мне. А по той причине, что в мои планы не входило делать скандального материала (мне нужен был рядовой репортаж о жизни тружеников села), меня вкусно покормили в местном ресторанчике…

— Была на похоронах? — спросил он со странным задором. Она покачала головой: — Специально меня не приглашали. А так… что там делать? — Повезло, — Зенкин рассмеялся. — Я был. Сказали, что лучше быть… Ну, ты понимаешь, — он снова шморгнул и, жестикулируя, продолжил. — Народищу… Военный оркестр. Салюты. Огни. Это всё под снегопадом. Солдаты маршировали — долго так. Потом ещё все эти забирались на трибуну и произносили речь. А ты стой и смотри. И слушай их. Закоченел весь. Зенкин потёр ладони,…

–  Собираемся и обсуждаем,  – ответил Буртин. –  И что вы решили по поводу Кочина? –  Что следует пройти мимо этого романа, не заметить его. –  Я как раз и хотел закончить этим предложением,  – миролюбиво вставил Жигулин. –  А рассказывали так, будто прочитали Дюма! Для чего говорить так много, – бушевал Чаковский, – если предлагаете так мало? Почему вы не объяснили этого новому сотруднику?  – снова накинулся он на Буртина. Я, сидевший с Жигулиным в одной комнате, подружился с ним…

А потом… А потом все произошло очень быстро, в одно мгновение, было как-то безумно мало лишних движений, помех, замусоривающих эфир, все в таком кристально чистом саунде. * * * При осмотре были установлены следующие симптомы: пятидесятипроцентная хромота, частичный правосторонний паралич, афазия, выраженный стресс, обсессивный страх физического увечья и неконтролируемые плевки с периодичностью свыше ста раз в день. * * * Бесконечной дырой тянется пустое пространство, и вот, наконец,…

В детстве я единственный в семье знал, что она пишет какой-то текст, и догадывался, что это воспоминания. Но так продолжалось год за годом, порой я месяцами не видел, чтобы она садилась за стол и открывала тетрадь; и я уже свыкся с бесконечностью ее письма, считал, что это такой внутренний разговор, стороннего читателя не предполагающий. Потом, в конце восьмидесятых, бабушка заболела, один недуг сменялся другим, и на несколько лет тетрадь с ее рукописью куда-то исчезла. Соответственно, она исчезла…

После торжественной церемонии Августейшие Молодые проехали по улицам Мадрида на бронированном лимузине «Роллс — Ройс» (Фантом, 1948 года выпуска). Около 1600 почетных гостей были приглашены на свадьбу наследника испанской короны, которая обошлась испанской казне в $25,16 млн. Праздник завершился банкетом, в конце которого гостям был подан торт высотой 2 м и весом 170 кг. Беспрецедентными были меры безопасности: 20 000 полицейских охраняли Молодых и их гостей в соборе и на улицах города, 200 снайперов…

— Это бывает, — сказал он, — такое я видел. И спеленали как следует, должно быть, рассчитывая, что в добрые руки он попадет не скоро, и даже соска — голубая резиночка — болталась на нитке. Мигнув синеватыми глазенками, ребенок пошевелился как мог и задергался так, как это бывает, когда дите резвится около матери. — Самый настоящий, — пробормотал Иван. Худой солдат, махая руками, побежал к вагону, как бы говоря: «Ты как хочешь, а я знаю, чем пахнет эта история». Он оглянулся, поправил шапку…

   -   Блин!       Ваз 2109. Внутри худой парень в белой футболке, синих спортивных штанах и черных ботинках. Говорит по телефону.    -   Э, Анзорик, привет! Слушай, я опаздываю, да. Пробка. Пробка, говорю! Да не знаю, почему! Наверное, возле Магри опять два барана дорогу не поделили, маму их. Лето, ездят отдыхающие, глаза круглые, ездить только по своим москвам умеют. Да, и не говори! Персики? Хорошие персики! На всю машину пахнут как мёд! Скажи Абгару и Давиду, пусть места на рынке занимают…

Поэзия и проза венгерского ближнего зарубежья Издано по заказу Фонда исследований и образования в области Восточной и Центральной Европы при поддержке Ассоциации за венгерско-российские связи им. Л. Н. Толстого. Перевод выполнен при поддержке: — фонда «Венгерский дом переводчиков» — фонда «Литературный музей Петефи» — фонда «Венгерские книги и переводы» Литература венгерского ближнего зарубежья «Литература венгерского ближнего…

— О чём это кричат между собою? И сразу несколько человек отвечали мне из толпы: — Или ты не слышал о Галилейском пророке, исцелявшем в субботу, когда Закон наш не велит надевать в субботу башмаки, подкованные гвоздями? Фарисеи же искали убить Его за то, что нарушает субботу и Отцом Своим называет Бога, делая себя… Но я уже не слушал их. — Истинно, истинно говорю вам, — раздался голос чистый как весенний дождь, спокойный как воды Иордана, — …дела, Мною творимые, свидетельствуют о Мне… …

— Христом Богом… По яблочку… — бормотала такая старуха, склонившись над бочкой, выбирая узловатыми пальцами сморщенной трясущейся руки пахучие жёсткие яблоки и препровождая их в какое-нибудь хлипкое, наполовину расплетшееся лукошко. Нашёлся же и такой человек, кого бочка под ржавыми обручами заинтересовала гораздо больше её содержимого. И наутро невозможно было проехать по Дворянской улице — запряжённые телегами лошади останавливались среди красных, зелёных и жёлтых яблок, недоумённо косились и,…

Эта книга о любви во всех ее мыслимых (и немыслимых) проявлениях, что позволяет ей стать читательским достоянием продвинутого тинейджера и почтенного ветерана, неуемного фантазера и суховатого прагматика, волокиты со стажем и любопытствующего девственника, ненавистника «зауми» и изощренного интеллектуала, скромной домохозяйки и львицы светских тусовок, обманутого вкладчика и преуспевающего бизнесмена, человека интересующегося политикой, и того, кого тошнит от всякой политики… Автор заранее…

— Мы, понимаешь ли, должны обслуживать не отпускников, а тружеников, — говорил он. И люди высыпали на улицу, чтобы не сидеть в духоте. Заведующая почтой, Мария Флегонтовна, подошла к волейбольной площадке и, разглядев в темноте играющих, позвала: — Шура, милая, а я с ног сбилась, тебя ищу. — Ой, Мария Флегонтовна, немножечко погоди, — задыхаясь, отозвалась Шура Лешукова. — Сейчас заканчиваем. — Шурочка, держите, — Толик Неганов послал ей мягкий пас и отскочил к сетке, чуть не наступив Вовке…

2. В 1934 году Мозамбик был португальской колонией, наполненной великим одиночеством и населенной странными, невероятными, случайными людьми. В ней было что-то от рассказов Конрада, может быть, беспокойство, униженность и тайная грусть. Я сошел с корабля в Лоуренсу-Маркише [4]  четыре года назад, имея в кармане свеженький диплом выпускника факультета политических и колониальных наук и фамилию, заставлявшую правительственных чиновников почтительно склонять головы. В моей памяти еще не изгладилась,…

Вялость энтузиазма, вызванная Диминым предложением, была бесспорной, потому-то, только уже одевшись и сунув в карманы плаща концы надоедливого пояса и проверив на наличие свой «малый джентльменский набор», свой, так сказать, индивидуальный пакет — очки, ключи, сигареты, дензнаки мелкого достоинства, Карданов сардонически ухмыльнулся насчет наивного «у Оксаны». Это было кафе на улице Горького, неподалеку от площади Маяковского, минутах в десяти хода от Оружейных бань. Оно и тогда, в прошлых десятилетиях,…