Современная проза

Чифирок зябко передернул плечами: пока сидел, замерз. Раскурил затухшую папиросу, нехотя выпростался из тулупа, подвязал его ремешком сзади к седлу. Сполз с коня и потянул лошадей к ручью. Жеребец заупрямился, оскалил ряд желтых кукурузных зубов, мотнул резко в сторону. — Я тебе. Кого боишься? Пустой ручей. Глушь, паря. Жеребец драл голову, приседая на задние ноги. — Не дури. Пошли, паря… Мелко переступая, жеребец пошел следом за человеком. На заснеженном ручье Чифирок обнаружил крупные…

Сквозная тема его главных произведений неизменна — лагерная. Но для современной истории России лагеря настолько же характерны и значимы, как, скажем, статуя Свободы для той же Америки. Валерий Климушкин. Предатель Огонь горел в неглубокой ямке, покрытой толстой чугунной решеткой. Я сидел рядом с огнем на кошме, переворачивал кусочки мяса, жарившиеся на решетке, и потягивал чай. В юрте никого не было, только изредка заходила жена Паш-аги — проверить, не остыл ли чай и все ли есть на…

Однажды утром, еще до проверки, в камеру ворвался целый отряд надзирателей и начал активно осматривать и простукивать стены и решетки. А решетки вообще осматривались под огромной лупой. Прутья пытались вертеть, дергать вверх-вниз, но решетка оставалась незыблемой. И только на проверке мы узнали, что у нас из камеры пропал человек. Его нашли лежащим на плитах тротуара за стеной. Конечно, это еще не побег. Вырвавшись из камеры, он остался в тюремном дворе. Но он разбился, у него были повреждены позвоночник,…

– Понимаешь, теперь у нас не осталось денег на уик-енд, – продолжала Лиз, – а ведь завтра вечером придет Дженис, чтоб отпустить нас в кино, а потом еще в воскресенье Бриджесы приедут. Ты же знаешь, какой у нее аппетит. Ты в банк зашел? – Ах ты, черт. Совсем забыл. – Но как же так, м-и-и-и-ленький? – Я привык, что дома всегда куча денег. – (Так и было.) – Ничего, может, мне и тут по чеку дадут. – Думаешь, дадут? Он был такой ужасно несчастный, и я не могла понять – жулик он или нет. …

Зинаиду Василий нашел в деревне. Сюда потом и привез в этот высокий, похожий на дворянскую усадьбу пятистенок под четырехскатной шиферной крышей. В этом доме полвека назад родился и он, отсюда уходил на службу, за эти стены вывел и трех сестёр замуж. Всем места хватало. Ныне и в дом идти не можется. Сестёр Василий сегодня ждал. Старшая Люба здесь живет, на Иланке. Работает на железной дороге. Мария и Катерина в городе. Любе в молодости с мужем не повезло. С внуками осталась на старости лет. У остальных…

— Девок растишь, деньги в воду мечешь, — отмахивается от моих вопросов старик. — Открытки шлют к праздникам. Сёмка и Парфен у меня хорошие. — Чем же они хорошие? Ни один к себе жить не берет, — не верю я старику. — А-а-а, все невестки. Не бабенки, а зуботычины. Пробовал я жить у Сёмки. Неделю побыл, и сам попросился назад, в деревню. В городской квартире и плюнуть некуда, курить не дают. А здесь я сам себе — кум королю, сват — министру. Что верно, то верно: здесь ему всё ладно. Хотя и мне многое…

На стук в дверь ответа не последовало. Квартира на первом этаже. Ключ от входной двери в замке закусило. Странная - пугливая тишина в квартире. Пеке в голову не могло прийти, что Мухи нет дома в такое время ночи. В школе она работала в библиотеке. А когда он вздрогнул от пугающей догадки, стало, бешено колотиться сердце. Пека скинул рюкзачок. И остервенело поджал дверь носком топорика. Подкряжился и дверь отпрянула пружиной к стене лестничной площадки. Пека ошалел увиденным. Жена с любовником! В…

Вот Васей и она, Фима, заглавные в красном краю свадебного стола. Она в беленьком и простеньком платьишке, венок полевой вместо фаты. Васей крутоплечим валуном рядом в черной косоворотке под костюмом, сшитым отцом еще до войны. За свадебным столом все ведают, что забирают на фронт уже и Васеев годок. Война явилась в Отечество тяжелая и затяжная. Мужиков бьют на фронтах бесчисленно, вся молодежь деревни почти уже выбита, во многих избах получены «похоронки», и стоном стоит плач. Забрали и зрелых…

— Нехай стоит… На баню к Фомичевым народ тянулся самотеком. В райцентре баня не работала: пришла в негодность несущая конструкция. За последнюю пятилетку отстроили райком, видом похожий на раскрытый том «Капитала». Новый узел связи, вторая очередь больницы закончена, новая типография. Райцентр хорошел, строилась и новая баня. Хоть и бедовал народ без мытья в частном секторе, мыться все же люди мылись. Летом обходились времянками при теплицах, на автобазе сауна с бассейном исправно посещалась…

Вокруг Москвы горят торфяники. Призрачная дымка напоминает о далёкой Якутии; там тоже горят леса. Тоскую о Наталье и детях. Показал фото семьи Михаилу Петровичу. Он улыбнулся: -Вы такой одухотворенный, когда говорите о семье. Глаза так и светятся. Семья – опора. Без надёжного тыла мы бы и войну не выиграли, - вздохнул Михаил Петрович. На протяжении маршрута до центрального Автовокзала, от руля водителя троллейбуса слышно из транзистора трансляцию съезда народных депутатов. Ощущение катастрофы…

— Надумал, мужик? Бери, картопля добрая. — С усмешкой поглядывая на Ивана, барыга опять уселся на ящик, с которого поднимался для продажи картошки китайцам. — Мне… полведра, — озлился Иван. Своя картошка растет за рекой на поле, но ремонт машины не позволял съездить. Полведра действительно хватит на пару дней. А там, наведается и на свое поле. — Может, тебе ешшо свешать? — искренне удивился барыга. Настроение, как косой срезало. Даже о новой резине Иван забыл и не радовался вроде бы минутой…

— Коля, дай дяде место. А вы положите девочку, не держите на руках. — Документы у гражданина в порядке, пойду к отцу мальчишки. Может, согласится отправить его к матери назад в Магадан, — объявил милиционер. Санька устроил спящую дочку на кушетке, присел перед мальчишкой. — Полетишь со мной к маме?.. — тронул почти спящего мальчика за подбородок. В первую секунду, после того как мальчишка поднял грязное от засохших слез личико, Санька готов был поклясться, что ему померещилось, что он заснул…

Август догорал просветленными днями вперемежку с резвыми дождичками. Лето выдалось горячее, доброе. Вокруг Москвы горят торфяники. Призрачная дымка напоминает о далёкой Якутии; там тоже горят леса. Тоскую о Наталье и детях. Показал фото своей семьи Михаилу Петровичу. Он улыбнулся: — Валерий, вы такой одухотворенный, когда говорите о семье. Глаза так и светятся. Любите детей? — До слез… — Человеку надёжный тыл необходим. Особенно русскому писателю. Без надёжного тыла мы бы и войну не выиграли, —…

Я обнял маму и поверх ее плеча попытался запечатлеть на воображаемой фотопленке наш дом, рощу поодаль и еще дальше – закат, скамейку под орешиной, на которой дед поедал им же очищенные от кожуры дольки яблок, и колею на лужайке, оставленную грузовиком из пекарни сегодня утром. Мы проехали полмили по проселочной дороге до шоссе, которое в одну сторону вело через Олинджер в Олтон, а в другую – через поля на платную магистраль. Какое блаженство после тягостного расставания подцепить двумя пальцами…

Чарли любил рисовать; время от времени он рисовал у себя в тетрадке – нарочно избоченившись так, чтобы ей было видно, – картинку и сверху писал: «Дурочка Джоун»; это был профиль девочки с острым носом и угрюмым жеманным ртом; ресницы опущенных глаз были такой густой черноты, какой только можно было добиться от графита, а волосы ниспадали нелепыми параллельными крючками, ряд за рядом, пересекая синие линейки и доходя до самого края страницы. Март постепенно перешел в весну. Одним из сигналов, возвестивших…

На дворе третье тысячелетие от Рождества Христова. Клеймёнов человек верующий, отмечен Матерью Церковью «Благодарственной грамотой». За милосердие, за крупные денежные вклады в строительство Божьих храмов в России и на Индигирке. После Рождества Батя вернулся из Москвы рано на Индигирку — до крещенских морозов. Привёз он и внука Лёху. Сын Игорь в «Мире»; горняк. Благоустроенное жилье в артели свое. Батина квартира на одной площадке с сыном. Утром прихватил внука на базу. База поднята…

— Михалыч! — Гошка-цыган, не сверзаясь с коня, покричал у запертых ворот пасеки, пчеловода. Двор за воротами плотно заставлен легковыми машинами. Людей не видно. — Хозяин здесь, — скорым пехом заспешил на зов из западных сеней пчеловод Михалыч, на ходу громко предупреждая пастуха, что сейчас не до него. — Да я ненадолго. Дай пузырь, а? — Подожди за подстанцией, — согласился Михалыч. Пчеловоды народ не злой и радушный, редко встретишь среди них и прижимистого. Гошка направил коня куда указано.…

В марте 44-го вышли мы уже к белорусским лесам и болотам. Ударили «в лоб»: наступление «захлебнулось»; уж больно сильная оборона у немцев была. Значит, предстояла большая работа для наших пушек; нужно было раздолбать эшелоны их глубокой обороны. И вот пасмурной и тёплой ночью отправился я со своим обозом малым как всегда доставлять пять снарядов для нашей батареи. Больше-то «огурцов» мы фрицам не «отправляли», чтобы не засекли наши координаты. По той же причине батарея часто меняла позиции. Тогда,…

Да, и этой женщине я пересказывал рассказ Бредбери, бред собачий, сказал сержант! Между прочим, это тоже очередная фраза, только уже из другого американского писателя. Его звали Джозефом Хеллером, и он уже умер. Года два назад, по-моему, в конце 1999 года. И это именно он написал про то, что все на этом белом свете есть «Бред собачий! — сказал сержант». В книге «Catch-22», что означает «Поправка-22». Но это сейчас принято переводить как «Поправка-22», мне больше нравится тот вариант, который,…

В конце июня я в Израиле не был, но думаю, что она — температура — в это время еще выше. А в Бланесе море холодное и глубокое. С метр от берега — и тебя скрывает с головой. И еще — оно очень прозрачное. То есть холодное, прозрачное и глубокое. Сине-зеленое, местами светло-голубое, местами — черно-аквамариновое. А иногда белесо-серое с темными проплешинами. Но это — когда нет волны, потому что когда идет волна, то оно становится другим, отчего-то оно становится теплым, но при этом грязным.…