Современная зарубежная литература

В груди у меня гулко билось сердце. «Времени в обрез, нужно быстрей». Однако рука с карандашом так и повисла в воздухе, не в состоянии сдвинуться с места. Как будто кисть онемела прямо от запястья. Он прав: мне есть о ком позаботиться, а я умею только рисовать. Но вот нарисовать Безлицего я так и не мог. Не зная, как быть, я удрученно следил за водоворотами пелены. – Прости, но время вышло, – вскоре сказал Безлицый и глубоко выдохнул через рот несуществующего лица белый речной туман. – Погодите!…

– Когда дверь откроется, выставь всю коробку, а не просто один батончик, – сказала Соня. – И спроси: не желаете купить шоколадки? –  Мне спрашивать? Я думала, спросишь ты. – Не, я буду себя чувствовать глупо. – Ничего себе! А я не буду, что ли? – Со взрослыми ты общаешься лучше. – А ты что будешь делать? – Я отвечаю за деньги. – Соня помахала пакетом. – Ладно, только в следующем доме спросишь ты. – Хорошо. Ну да, второй-то раз оно всегда легче. Уилла крепче ухватила коробку и следом…

Композиционно роман разделен на две части: «повествование» и «рассказ». Если «повествование» представляет собой открытый для дальнейшего развития текст, не связанный жесткими рамками, будь то жанровые или иные, то рассказ представляет собой законченное, замкнутое произведение. Первая и вторая часть романа вполне могли бы существовать отдельно, но логической скрепой, связующей их воедино, служит первый абзац романа, дословно повторяющийся ближе к концу второй части. Закончив чтение, читатель может…

–  Ama [2] , ты уверена, что справишься тут одна? – А почему бы вам не доехать до аэропорта на автобусе? Такси отсюда до Бильбао небось кучу денег будет стоить. Он: – Ну, уж об этом ты можешь не беспокоиться. Потом стал объяснять про чемоданы, суету, лишнее время в пути. – Да, но ведь времени у вас более чем достаточно, насколько я понимаю? –  Ama , давай оставим этот разговор. Мы решили ехать на такси – и точка. Так удобнее. 2 Мать, мама ( баск. ). Кике начал раздражаться:…

Одиннадцать лет назад здесь он «почти» сделал мне предложение, сняв все деньги со счета, чтобы угостить меня морепродуктами и вручить позолоченное кольцо с большим цирконием вместо бриллианта. После первых четырех лет совместной жизни мы точно уверились в одном – морщинки и воспоминания нам предстояло наживать вместе. Официант как-то странно на меня посматривал, и я уже готовилась спросить, не впился ли мне в волосы краб, пока не поняла причины: с моего лица больше часа не сходила идиотская улыбка.…

– Ричард знает, что мы не можем позволить себе отпуск. Мне это нравится не больше, чем тебе, но выбирать не приходится. Доминик примирительно поднял руки. – Ясно. Что ж, Херефордшир так Херефордшир. «Британское картографическое управление, квадрат 161. Черные горы (И-Миниддоедд-Дуон)». Доминик открыл розовую обложку путеводителя и разложил гармошку карты. Он с детства обожал карты. Крестиком обозначались чудовища, края бумаги темнели и обугливались от огня спички, сообщения летели от горы…

На верфи были скамейки, и Джек уселся на одной из пустовавших. Вытащил телефон и позвонил дочери; в Сан-Франциско, где она жила, еще не наступил полдень. Джек удивился, когда она ответила. – Папа? С тобой все в порядке? Он возвел глаза к небу: – Кэсси, я лишь хотел спросить, как ты поживаешь. – Нормально, папа. – Тогда ладно. Хорошо. Приятно слышать. Помолчав секунду-другую, она сказала: – Ты где? – О, я в доке в Портленде. – Почему вдруг? – Просто захотелось съездить в Портленд.…

– Мне стало нехорошо, вот и случилось то, что случилось. – Да, но почему ты такое сделала? – Ну, чтобы немного повеселить публику, ей-богу, что за вопрос? Уж слишком было кругом тихо, верно? Он сбавил градусы, тяжело вздохнув, а затем проговорил примирительно: – Ну а сейчас ты как? В порядке? – Лучше, могу снова приступить к работе. – Ладно уж, ступай, я сегодня тебя подменю, но завтра чтоб явилась, идет? – Я хоть когда-нибудь прогуливала? Он улыбнулся. И я этим воспользовалась.…

– Я не намерена проходить никаких курсов, – сказала я. – Ни химии, ни облучения, ничего. Сколько я протяну без них? – Прошу прощения? – Вам есть за что просить прощение: вы мне огласили смертный приговор. Так сколько я проживу без лечения? Он выглядел растерянным. – Я должен провести компьютерную томографию, чтобы понять, нет ли метастазов, но учитывая клеточную активность вашей опухоли… э-э, прогноз будет от шести месяцев до… ну, трудно сказать. Хотя, конечно, бывали и благоприятные случаи……

А теперь уже и моя шестнадцатилетняя Розетт слышит голос этого ветра, и я знаю, какой голод испытывает ее душа, дикая, своенравная, изменчивая. Одного порыва этого ветра хватило бы, чтобы ее унести, если бы я не приняла соответствующие меры предосторожности и не привязала ее так же крепко, как привязывают паруса. Но ветер продолжает тревожить наши души, продолжает теребить веревки, которыми мы сами себя связали безопасности ради. Мы по-прежнему слышим его голос, подобный зову сирены. И в нем по-прежнему…

Тем вечером она позвонила. Спокойным голосом сообщила, что не может мне ничего рассказать: рядом с ней человек, при котором она говорить не станет. Потом рассмеялась и повесила трубку. Меня охватила растерянность. Я подумала, а вдруг мама просто пошутила, – и стала ждать еще одного звонка. Несколько часов кряду я ломала голову над происходящим, напрасно сидя у телефона. Миновала полночь, и я позвонила своему другу-полицейскому, он попытался успокоить меня: волноваться ни к чему, он попробует что-нибудь…

– Я должна тебе кое-что рассказать. Мы зашли в маленькую гостиную, и она повернулась, высоко подняв голову. – Я вышла замуж. Над домом прогудел самолет. Мой отец умер девять лет назад, 24 декабря 2001 года. – Почему ты мне ничего не сказала? – спросил я. Она пристально посмотрела на меня, немного подождала. – Не беспокойся, он уже умер. – Что… но… – Проблемы с печенью. – А. – Да, как у твоего отца, тот тоже умер из-за печени, но на войне. Вдруг упал – и все. И Карл так же. Он…

– Что-нибудь еще?– спросила Ивон, нарушив тишину после ее слов. Дональд не ответил, развернулся к двери, взялся за ручку и вышел из комнаты. Ивон уже было обрадовалась своей крошечной победе и мести этим двоим. – Знаешь, Ивон, ты своим поведением позоришь свою маму. Сомневаюсь, что она воспитывала тебя такой капризной эгоисткой – сказав это Дональд вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Несколько секунд Ивон просто в шоке смотрела на закрытую дверь. Вот тебе и победа. Ивон схватила первое,…

Героические ноты звучат намного реже насмешливых, но все-таки слышны и они, возможно, намного ценнее для тысяч интернов, взявших на вооружение отчетливо педагогичный и дидактичный роман Шэма: тринадцать законов от Толстяка; доктрина бессмертия гомеров и минималистский подход к лечению; использующиеся в больницах практики СПИХИВАНИЯ пациентов и ПОЛИРОВКИ историй болезни, СТЕНЫ и РЕШЕТА; психоанализ неуравновешенных докторов вроде Потса и Джо; множество медицинских ситуаций с объяснениями, как надо…

Отец двоих детей, бывший игрок в регби, играет на фортепьяно и скрипке, он самоучка во всем (или почти во всем). Дополнительную информацию можно найти в Институте итальянской энциклопедии [1] по ссылке: http: www.treccani.it enciclopedia flavio-pagano. Глава 1 Ужасная ночь I giorni vengono di tinti fra loro, ma la notte ha un unico nome. Elia Canetti [2] 1 Итальянское издательство, основанное в 1925 году. Известно в первую очередь изданием Итальянской энциклопедии…

– Я туда не пойду! – отрезала рыжая. Все трое поглядывали в конец длинного коридора. Там виднелась завешанная кроваво-красным брезентом дверь с табличкой, которую мне со своего места было никак не разглядеть. Я слушала, как спорят медсестры, и становилось все интереснее. Как ни в чем не бывало я пошла по коридору на цыпочках, чтобы не цокать каблуками. Подойдя к красной двери, я заметила около нее шесть пенопластовых лотков с едой – они были расставлены на полу. Как для собак. Прямо у двери стояла…

Да или нет (1999) – Здравствуйте, я – Даниеле Каррадори. – Марко Каррера. Очень приятно. – Вам ничего не говорит мое имя? – Ничего. А должно? – Вероятно. – Вас не затруднит повторить еще раз? – Даниеле Каррадори. – Вы психоаналитик моей жены? – Так точно. – Простите ради бога. Не думал, что мы когда-нибудь встретимся. Присаживайтесь. Чем могу быть полезен? – Выслушайте меня, доктор Каррера. И после всего, что я скажу, постарайтесь по возможности не обращаться с жалобой в Коллегию…

Глава первая Когда мне было тринадцать, я проводила линии между веснушками на руке, как в головоломке, где надо соединять точки. Поскольку я правша, моя левая рука покрылась паутиной синих полос от шариковой ручки. Со временем из этих полос сложились рисунки созвездий, прочерченных от веснушки к веснушке, точная копия ночного неба. Больше всего я любила рисовать Большую Медведицу – или Большой ковш, как называют в некоторых странах. Я мгновенно находила ее на небе, и, когда в школе-пансионе выключали…

Если же ему сильно не везло, курочка соскальзывала со щипцов и шлепалась на грязный пол. В таком случае ему приходилось делать виноватое лицо и доставать другую птицу, но грязная тушка у него никогда не пропадала. Когда женщина отворачивалась, он возвращал птицу с пола к ее сестрам под жаркий желтый свет. Он вполне себе верил в необходимость соблюдения гигиены, но эти маленькие частные победы помогали ему выпустить пар. Большинство критиканствующих мужеподобных домохозяек, покупавших у него провизию,…

Ему не повезло. Тотально. Через двадцать минут он был мертв, умер мгновенно после лобового столкновения. Водитель трейлера, съезжавшего с шоссе, не заметил знака «Стоп», скрытого разросшимся амбровым деревом. Местные жители уже много месяцев жаловались на этот знак. Тут непременно случится авария, говорили они, так и вышло. На жаре яблоки сгнили быстро. Глава 1 Двое мужчин и две женщины сидели в дальнем углу кафе под фотографией в рамке – подсолнухи на рассвете в Тоскане. Рослые, как баскетболисты,…