Современная зарубежная литература

– Ты спятил?! – испуганно посмотрела она на него. – Можешь выйти, – спокойно произнес он. – Что? –  Deficienti не подбрасывают сбежавших невест до дома. –  Vaffanculo ! – с раздражением послала она его и, гневно сверкнув глазами, вылезла из машины, от души хлопнув дверью. Он позволил ей немного убежать вперед, а затем медленно поехал за ней следом. Он уже увидел, как ей навстречу с другой стороны улицы идут двое весьма нетрезвых парней. Разумеется, они остановили ее и начали хватать за…

– Восьмисотый не прилетит… Она видит себя как бы со стороны. Четко видит. Она спокойна, стоит, удивляется, почему этот незнакомец позволяет себе держать ее за руки, слышит будто растянутую во времени или медленно пущенную магнитофонную запись: «в живых никого не осталось…». Тогда она поворачивает голову, ища взглядом тех, к кому могли быть обращены эти слова, но никого не находит. И только тогда понимает, что это именно с ней, а не с кем-то другим говорят: – Там был кто-то из ваших близких? Примите…

– Лидди, послушай! В кронах деревьев поют соловьи, я слышал их вечером. Я слышал их пение. Высокий странный дом приветствовал новых жильцов, но никто из людей не владел им по-настоящему, все они просто жили в нем. Золотистый котсуолдский камень с пятнами лишайника сохранял летом прохладу, а зимой ловил солнечный свет. Виргинский плющ закрывал южную сторону дома, лимонно-зеленый весной, малиново-красный осенью, белые кружева гортензии красовались под окнами кабинета и столовой. Вокруг двери были…

Сколько Бруно уверял себя, будто это пятно – всего лишь внезапно проявившееся помутнение стекловидного тела или досадный признак его невнимания к своему здоровью? Ведь глупо было не связывать это пятно с преследовавшими его в последнее время головными болями – такими, что, когда он шагал от Ванзейского вокзала под горку через парк по направлению к паромному причалу, эта боль вынудила его нащупать во внутреннем кармане смокинга коробочку с парацетамолом, британским вариантом аспирина, на котором он…

Японка отвела Розу в спальню. В соседней комнате поднимался пар от большой купели из гладкого дерева. Роза скользнула в обжигающую воду, удивленная скудостью убранства этой влажной и тихой крипты, ее деревянной отделкой, чистотой ее линий. Выйдя из ванны, она облачилась в кимоно из легкого хлопка, будто проникая в святилище. С тем же необъяснимым трепетом она улеглась меж простыней. Потом все исчезло. В комнату деликатно постучали, и дверь с шелестящим звуком скользнула вбок. Маленькими точными…

Ничего не поделаешь. Мать Ройи всегда повторяла, что наша судьба при рождении начертана у нас на лбу невидимыми чернилами. Никто ее не видит и не может прочесть, но она там, и течение жизни следует той судьбе, как бы мы ни пытались обмануть ее. Десятки лет Ройя прогоняла мысли о нем. Ей нужно было как-то налаживать свою жизнь в чужой стране. Замужество, Уолтер. Заботы о ребенке. Парень из Тегерана оказался где-то на периферии памяти, словно старая ненужная тряпка на дне ведра, а потом и вовсе…

Я занялась своим переплетенным в телячью кожу журналом, который лежал передо мной на столе. Мой бесценный журнал был книгой жизни и смерти, списком множества женщин, получавших снадобья здесь, в мрачнейшей из аптекарских лавок. На первых страницах журнала чернила были светлыми, их нанесли более легкой рукой, не знавшей горя и неприязни. Те выцветшие, истертые записи сделала моя мать. Аптечная лавка для женщин в третьем доме по Малому переулку принадлежала ей задолго до того, как стала моей. …

Завьер кивнул. Он прислонился к дверному косяку, вслушиваясь в их шаги. Они шли по его саду на краю утеса, и он мысленно перечислял все растения, мимо которых они шагали: жемчужные бугенвиллеи, расцветающие по ночам цереусы, прильнувшие к стволам манговых деревьев, азимина и миндаль, жгучий перец, тыквы и белые розы. Ему нравилось, когда среди разнотравья виднелись цветы, потому что они привлекали полезных насекомых. Отец и сын спускались по крутым ступеням, тихо призывая друг друга смотреть под…

Умирать В час смерти Хару Уэно смотрел на цветок и думал: «Все держится на цветке». В действительности жизнь Хару держалась на трех нитях, и цветок был лишь последней из них. Перед ним простирался небольшой храмовый сад – миниатюрный пейзаж, усеянный символами. Долгие века духовных исканий, завершившиеся столь точной композицией, – это приводило его в восторг. «Какие усилия сосредоточились на поиске смысла и в конечном счете на чистой форме», – подумал он. Ибо Хару Уэно был…

Матери больше не придется спать здесь; он никогда не услышит ее сладкий голос, не ощутит нежных материнских объятий. Как же сильно она любила своего золотого мальчика! Как горько думать о пустоте, в которой ему предстоит жить без нее! Печаль комом стояла в горле, и подавить ее не удавалось. Он опустился на колени у постели и закрыл лицо руками. Он любил матушку, уважал ее, боготворил. Благодаря ей он являлся наследником королевского рода, имеющего законные права на власть в Англии. Она была истинной…

– Господи, ого… – сказала Лиззи. – И тут будем только мы, да? – спросил Фрэнк. – Больше никого, – подтвердила Ева. – С днем рождения. – Юх-ху-у… – сказал Фрэнк. Покрытая слоями черной краски входная дверь открылась, подрагивая и грохоча. Хозяйке дома Давине Фицсаймонс было около семидесяти, но она носила длинные седые волосы распущенными. Она вытянула одну руку в знак приветствия, в другой торчала зажженная сигарета. Рядом с ней стоял черный лабрадор и осматривал их. Они все встали немного…

– Никогда не забуду! – с жаром воскликнула Мария, в очередной раз попросив королеву рассказать о славных делах ее благородных родителей, короля Фердинанда и королевы Изабеллы. – Изабелла была великой королевой. Однажды вы станете такой же, – улыбнулась Екатерина. – Вместе с Карлом вы будете править Англией, а также Испанией и Священной Римской империей. Мария не могла представить себе размеры огромной территории, на которую простиралась власть ее будущего супруга. Испания, Нидерланды, Германия,…

CHAPTER TWO CHAPTER THREE CHAPTER FOUR CHAPTER FIVE CHAPTER SIX CHAPTER SEVEN CHAPTER EIGHT CHAPTER NINE CHAPTER TEN CHAPTER ELEVEN CHAPTER TWELVE CHAPTER THIRTEEN CHAPTER FOURTEEN CHAPTER FIFTEEN CHAPTER SIXTEEN CHAPTER SEVENTEEN CHAPTER EIGHTEEN CHAPTER NINETEEN EPILOGUE EXTRACT Copyright CHAPTER ONE STACY MURPHY WALKER’S heart wa beating way too fa t. She wondered,…

Растения пробиваются сквозь мусор и пластик, рано или поздно они появляются, несмотря ни на что. Растения двигаются под вами несмотря ни на что, люди на потогонках, люди на гонках, люди сидят за столами, освещенные экранами, или же листают телефоны в приемных врача, протестующие кричат, где бы то ни было, в каких бы то ни было странах и городах, движется свет, цветы кивают рядом с грудами трупов и рядом с местами, где вы живете, и с местами, где вы пьете до отупения, до радости или печали, и с местами,…

– Около тридцати. Пока припев этого гимна, тяжелого как громадная башня, устремлялся ввысь и рушился вниз, с грузовиков один за другим спускали тридцать гробов. Их поставят рядом с теми двадцатью восемью, которые ты и старшие товарищи утром перенесли из школы к фонтану. Из восьмидесяти трех гробов, находившихся в школе, к общей траурной церемонии были подготовлены двадцать шесть. Однако родственники погибших, пришедшие вчера вечером, опознали еще два трупа. Их положили в гробы, поэтому их стало…

В понедельник Эвелин обратила внимание, что Фэй, одна из штатных медсестер, посматривает на газету с кроссвордом, в котором она только что закончила переписывать слова. Та, взглянув на головоломку, нахмурилась, потом сочувственно улыбнулась Эвелин и сказала: – Браво, миссис Т-К! Вы, я вижу, не устаете практиковаться. И Эвелин улыбнулась в ответ, но не Фэй, а собственным мыслям. Фэй никогда не догадается, посмеивалась она про себя, что в некоторые клеточки Эвелин поместила буквы из кириллицы.…

Прошло пять лет, подлинных известий не было, а вот слухи об отце и Дикой Мулихе время от времени прибывали, как тихоходные составы на маленькую железнодорожную станцию, где скотину выгружают, и затем желтоглазые барышники неспешно гонят ее в нашу деревню. Там они продают ее мясникам – наша деревня специализировалась на забое скота – слухи порхали над деревней, как серые пташки. Говорили, что отец утащил Дикую Мулиху в глухие леса северо-востока, построил хижину из березовых стволов, возвел большую…

Смеяться ей, впрочем, было тяжело. У нее болело все тело. Не только бедро, словившее не так давно парочку афганских пуль, после чего ей частично заменили сустав, но и все остальное. Она провалялась в госпитале дольше, чем ей хотелось бы. Физиотерапевт заверял ее, что все постепенно пройдет. Она пыталась качать права, мол, рано выписывают, и ее оставили еще на три дня, но потом все-таки выпихнули. – Слушай, я не старовата для тебя? – спросила она. – Зато опытная. – Парень подмигнул. Она…

Подобно скупому рыцарю, я долго не мог с ними расстаться, любуясь в одиночестве при свете трепещущего факела их дивным блеском, но после долгих колебаний все-таки решился распахнуть сундуки и вытащить сияющие сокровища на всеобщее обозрение». Яков Шехтер 5360–5460 (1600–1700) XVII век Шлиссель-хала У некоторых еврейских общин Европы существует странный обычай: на первую субботу после Песаха выпекать халу в виде ключа. Особые ревнители даже прячут в тесто настоящие ключи, и поэтому…

Имоджен подняла крышку стоявшего около окна сундука из сосны. Его привезли сюда из дома ее отца после его кончины, больше тридцати лет назад, и с тех пор практически не пользовались. В то время ее занимали совсем другие дела: ей было чуть больше шестидесяти, она по-прежнему работала архитектором, помогала своим взрослым, но еще достаточно молодым детям, и у нее не было ни времени, ни желания поинтересоваться его содержимым. Имоджен знала, что в сундуке хранились памятные для семьи вещи вроде альбомов…