Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Дом Чарли Круса остался позади, они ехали по неасфальтированным улицам. Миновали пустырь — и не заметили этого, хотя оттуда крепко несло сорняками и сгнившими объедками. Фейт остановил машину, вытер пистолет платком и выкинул его.

— Прекрасная выдалась ночка,— пробормотал Чучо.

Ни Роса, ни Фейт ничего не сказали.

Они оставили Чучо Флореса на автобусной остановке, на пустом и хорошо освещенном проспекте. Роса села на переднее сиденье и на прощание отвесила ему пощечину. Потом они поехали по лабиринту улиц, которых не знали, а затем выскочили на проспект, который вел непосредственно в центр города.

— Похоже, я вел себя как идиот,— сказал Фейт.

— Это я вела себя как идиотка,— призналась Роса.

— Нет, я,— уперся Фейт.

Тут

они рассмеялись и, дав несколько кругов по центру, влились в поток машин с мексиканскими и американскими номерами, что ехали прочь из города.

— Куда мы едем? — спросил Фейт.— Где ты живешь?

Она сказала, что пока не хочет ехать домой. Они проехали мимо мотеля Фейта, и тот на несколько секунд задумался: ехать дальше к границе или остаться здесь. Через сто метров развернулся и снова отправился на юг, к мотелю. Администратор его узнал. Спросил, как там поединок.

— Меролино проиграл.

— Логично,— заметил администратор.

Фейт спросил, свободен ли еще его номер. Администратор сказал, что да. Фейт сунул руку в карман и вытащил ключ, который не сдал.

— Точно,— сказал он.

Он заплатил еще за день и ушел. Роса ждала его в машине.

— Можешь побыть здесь,— сказал Фейт,— когда скажешь, я отвезу тебя домой.

Роса кивнула, и они пошли в номер. Кровать уже убрали, чистые простыни постелили. Оба окна были приоткрыты, видимо, тот, кто ­убирался, хотел проветрить из-за запаха рвоты. Но в комнате хорошо пахло. Роса включила телевизор, села на стул и сказала:

— Я за тобой наблюдала.

— Я польщен,— отозвался Фейт.

— Зачем ты протирал пистолет? Ну, когда выкидывал?

— Никогда не мешает подстраховаться, и вообще, я не люблю оставлять отпечатки пальцев на огнестрельном оружии.

Потом Роса сосредоточилась на телепрограмме — шло какое-то мексиканское ток-шоу, где в основном говорила очень пожилая женщина. У нее были длинные и совершенно белые волосы. Иногда она улыбалась, и тогда сразу становилось видно: это милая добрая бабулька, совершенно безвредная; однако по большей части она держалась настороже, словно бы разговор шел на какую-то чрезвычайно важную тему. Естественно, Фейт ничего не понял. Потом Роса встала со стула, выключила телевизор и спросила, можно ли ей принять душ. Фейт молча кивнул. Когда Роса закрылась в ванной, он задумался, припоминая ночные события, и тут у него заболел живот. Он почувствовал, как волна жара поднимается к лицу. Фейт сел на кровать, закрыл лицо ладонями и подумал: надо же было себя повести как полному придурку.

Выйдя из душа, Роса рассказала: они с Чучо Флоресом были в отношениях или что-то вроде того. Ей было одиноко в Санта-Тереса, и однажды она пошла в видеопрокат Чарли Круса за кассетой и познакомилась с Росой Мендес. Непонятно почему, но та ей сразу понравилась. Днем, сказала она, она работает в супермаркете, а вечерами — официанткой в ресторане. Ей нравилось кино, и она обожала триллеры. Наверное, в Росе Мендес ее подкупила неисчерпаемая веселость — ну и крашенные в блондинку волосы, что сильно контрастировали со смуглой кожей.

Однажды Роса Мендес познакомила ее с Чарли Крусом, хозяином видеопроката,— до этого Амальфитано его видела лишь пару раз,— и Чарли произвел на нее впечатление человека спокойного, воспринимающего жизнь бестревожно и безмятежно; а еще он время от времени давал посмотреть фильмы бесплатно. Случалось ей проводить в видео­прокате целые вечера: они болтали и помогали Чарли Крусу распаковывать коробки с новыми видеокассетами. Однажды вечером, когда прокат уже закрывался, она познакомилась с Чучо Флоресом. Тем же вечером тот пригласил их поужинать, а потом подвез ее до дома; она пригласила его зайти, но он отказался — чтобы ее папе не мешать. Но она оставила ему номер телефона, и на следующий день Чучо позвонил и пригласил ее в кино. Роса пришла и увидела Чучо Флореса и Росу Мендес в компании какого-то чувака сильно ее старше, лет пятидесяти; тот сказал, что занимается покупкой и продажей недвижимости, а с Чучо обращался как с племянником. После кино все отправились ужинать в пафосный ресторан, а потом Чучо снова отвез ее домой и снова не зашел: мол, на следующий день ему очень рано вставать — он едет в Эрмосильо брать

интервью для радио.

В те дни Роса Амальфитано часто виделась с Росой Мендес не только в прокате Чарли Круса, но и у той дома — Роса жила в пригороде Мадеро в квартире на пятом этаже шестиэтажного старого дома, без лифта, и платила за все это кучу денег. Поначалу делила дом с двумя подругами, и потому за съем приходилось отдавать не так-то уж и много. Но одна подруга уехала попытать удачи в столице, а с другой Мендес поссорилась и с тех пор жила одна. Ей нравилось жить одной, хотя для того, чтобы себе это позволить, она взялась за вторую работу. Иногда Роса Амальфитано целые часы проводила в квартире Росы Мендес — ничего не говорила, просто лежала на диване, попивая холодную воду и слушая истории, которые рассказывала подруга. Иногда разговор заходил о мужчинах. В этом, как, впрочем, и в других вещах, Роса Мендес была поопытнее Росы Амальфитано, и опыт этот был богат и разно­образен. Ей было двадцать четыре, и, по ее словам, было у нее четыре любовника — и каждый оставил след в ее жизни. Первого она встретила в пятнадцать, чувак работал на сборочной фабрике и бросил ее, уехав в Штаты. Его она вспоминала с нежностью, но именно этот любовник оставил, пожалуй, самый незаметный след. Когда Роса Мендес это говорила, Роса Амальфитано смеялась, а ее подруга тоже смеялась, правда не зная чему.

— Не жизнь, а песня, любовный романс какой-то,— говорила Роса Амальфитано.

— Точно,— соглашалась Мендес,— а дело в том, дорогуша, что любовные романсы, они ж правду говорят: на самом деле все слова всех песен рождаются в народном сердце, и они всегда говорят правду.

— Нет, это только так кажется, что они говорят правду, кажется, что они подлинные, а на самом деле это просто дерьмо.

Когда разговор доходил до этого, Роса Мендес предпочитала не спорить дальше. Про себя-то она думала, что подружка ж, это, не зря в университет ходила и больше знает про все такое этакое. А парень, который уехал в Штаты, продолжала она рассказывать дальше, оставил в ее жизни самый бледный след, но вот по нему она скучала больше всего. Как же так могло быть? Она не знала. Другие, те, что пришли позже, были другими. Вот и все. Однажды Роса Мендес рассказала Росе Амальфитано, что чувствуешь, занимаясь любовью с полицейским.

— Педаль в пол просто,— сказала она.

— Почему и в чем разница?

— Не знаю даже, как сформулировать,— проговорила Роса Мендес,— но это как трахаться с мужчиной, который не совсем мужчина. Это как в детство вернуться, понимаешь? Словно бы тебя скала трахает. Или гора. И ты знаешь: вот так и будешь стоять тут на коленях, пока гора не скажет — хватит. И ты такая… наполненная остаешься.

— Наполненная чем? — еще больше удивилась Роса Амальфитано.— Спермой?

— Да ладно тебе, что за слова такие, нет, наполненная, но не этим, это как если бы гора тебя оттрахала, но внутри какого-то грота, понимаешь?

— Внутри пещеры?

— Точно.

— То есть это как будто бы тебя трахала гора внутри пещеры или расселины, и эта пещера — в той же горе,— уточнила Роса Амальфитано.

— Именно так,— подтвердила Роса Мендес, а потом проговорила: — Мне прям нравится это слово, «трахаться», вы, испанцы, все-таки красиво говорите.

— Странная ты какая-то,— заметила Роса Амальфитано.

— Причем с детства,— сказала Роса Мендес. И добавила: — Хочешь, я о чем-то другом расскажу?

— Ну давай.

— Я трахалась с наркоторговцами. Клянусь. Знаешь, что чувствуешь с ними? Словно бы тебя воздух трахает. Ни больше ни меньше — просто воздух.

— То есть трахаться с полицейским — это как трахаться с горой, а трахаться с наркоторговцем — это как трахаться с воздухом.

— Да, но это не тот воздух, которым мы дышим, и не тот, который вдыхаем на улице,— это воздух пустыни, воздух бури, у него другой вкус, не такой, как у здешнего воздуха, а еще в нем нет природных запахов — не пахнет он пригородом, а пахнет тем, чем пахнет, у него собственный запах, который я не могу описать, это просто воздух, чистый воздух, и его столько, что иногда тебе становится трудно дышать и ты думаешь, что умрешь от удушья.

Поделиться с друзьями: