Анатомия «кремлевского дела»
Шрифт:
Это весьма важное для “кремлевского дела” показание никакого развития не получило, в связи с чем поневоле закрадывается подозрение, что следствие не было доведено до логического завершения (об этом свидетельствует и ряд других признаков).
Михаил Чернявский выехал в США в мае 1931 года, а подготовка 65 советских студентов к поездке в Америку началась не позднее осени 1930 года. К 15 апреля 1931 года студенты сдали экзамен по английскому, а 1 июля 1931-го был направлен запрос в Госдепартамент о выдаче им виз. Из текста протокола допроса от 20 апреля невозможно однозначно установить, на каком этапе подготовки было решено назначить Раису Беннет куратором студенческой группы. Этот пробел восполняет Светлана Лохова, давая, как представляется, волю своей фантазии. Ссылается она при этом, правда, на протоколы допросов (где ничего подобного не говорится), а также на письма домой Гертруды Кливанс, выпускницы Гарварда, приехавшей в Москву в сентябре 1930 года и обучавшей студентов, намеченных для отправки в США, английскому языку. Как утверждает Лохова, в Разведупре созрела идея дерзкой операции
по одновременному внедрению до восьмидесяти агентов в десять
916
Lokhova, Svetlana. The Spy Who Changed History. P. 89.
Раиса принимала участие во всех деталях этой операции, начиная с заполнения первоначальной заявки по каждому студенту и заканчивая подбором наиболее подходящего университета. Самой важной задачей была подготовка группы к тому, чтобы она смогла вписаться в современное американское общество. Поскольку другие преподаватели английского языка в Москве были русскими и имели отвратительный акцент, именно Раиса привлекла к работе американку Гертруду Кливанс для преподавания студентам разговорного английского и ознакомления их с Америкой.
Судя по информации, содержащейся в ее книге, Светлана Лохова ознакомилась как с опубликованными русскоязычными вариантами писем Гертруды Кливанс [917] , так и с их архивными англоязычными версиями (часть из которых в отредактированном виде в 1930 году публиковались американской газетой “Youngstown Vindicator”).
Вначале преподаватели работали с шестью инженерами всего по два часа в сутки, но по мере приближения дня отъезда пришлось работать с группой без перерыва. Вслед за первой задачей – подготовить русского человека, привыкшего к очередям и дефициту, к шокирующим американским реалиям – следовала вторая, более сложная: она заключалась в том, чтобы пообтесать инженеров-коммунистов, пришедших прямиком из заводских цехов, и научить правильно вести себя в элитном американском университете, таком как Гарвард. Раиса отвечала за грандиозный проект “Пигмалион”, в ходе которого около восьмидесяти выходцев из крестьянской среды – бывших солдат и радикальных марксистов – должны были превратиться в обходительных, облаченных в костюмы студентов Лиги Плюща. Студентам нужно было многое объяснять – например, что нужно соблюдать личную гигиену и что не следует грызть и сплевывать семечки. Их нужно было приучить не чесаться – московская привычка, вызванная нашествием клопов. Раиса должна была объяснить им, как пользоваться туалетной бумагой, которая была недоступна в России, как не экономить мыло и как важно иметь глаженые рубашки. Непросто было научить их вести разговоры с американцами, не прибегая к марксистской риторике, например не обращаясь к профессору “товарищ”. Некоторые из тех, с кем приходилось работать Раисе… были, по советским меркам, воспитанными людьми и имели представление о манерах и этикете, но большинство студентов ничего в этом не понимало [918] .
917
Кливанс Г. Я. Письма из России в Америку (1930–1931). О времени, о Норильске, о себе… Воспоминания. Кн. 1, ред.-сост. Г. И. Касабова. М.: ПолиМЕдиа, 2001, с. 45–75.
918
Lokhova, Svetlana. The Spy Who Changed History. P. 90.
Поскольку, повторим, Лохова ни на какие документы в этом случае не ссылается, появление данного фрагмента можно объяснить лишь богатым воображения автора. Конечно, никто не учил студентов этикету. Из биографий студентов следует, что практически никто из них не “пришел из заводских цехов”; все они до поездки в Америку успели отучиться в вузах СССР. Да и радикальных марксистов среди технарей, скорее всего, не было. Некультурность и дикость студентов тоже сильно преувеличены. Та же Гертруда Кливанс, например, в то время во всеуслышание заявила (и это было тут же подхвачено американской прессой [919] ), что она скорее проведет вечер с русским студентом, чем с выпускником Гарварда. Русский, мол, более зрелый, более разумный, менее легкомысленный и не лезет целоваться. Позднее Гертруда подкрепила свои слова делом, выйдя замуж за одного из студентов, железнодорожника Александра Грампа (который с 1931-го по 1933-й обучался в Университете Пердью, штата Индиана), и приняв гражданство СССР.
919
См., например, Painesville Telegraph, Aug 31, 1931, p. 6.
О преподавательской работе Гертруда Кливанс писала:
Моя основная работа оказалась очень интересной. Все ученики в моей группе окончили советские технические вузы и сейчас занимаются только английским языком, так как их готовят к поездке в Америку для учебы в аспирантуре. Я занимаюсь с ними два часа каждый день, причем мои занятия состоят только из разговорной практики. За одно такое занятие мне платят 12 рублей, что весьма даже неплохо. Считается,
что это очень важная работа, поэтому сейчас я пользуюсь всеми льготами, которые полагаются иностранным специалистам [920] .920
Кливанс Г. Я. Письма из России в Америку (1930–1931). О времени, о Норильске, о себе… Воспоминания. Кн. 1, ред.-сост. Г. И. Касабова. М.: ПолиМЕдиа, 2001, с. 64–65.
Процесс обучения Гертруда описывала так:
Я преподаю группам взрослых в Институте иностранных языков. У меня три группы, которые занимаются четыре раза в десятидневку по полтора часа. Одна группа занимается по утрам, другие – по вечерам, в шесть и восемь часов. График скользящий, так что, когда нужно, вечера у меня свободные, да и весь день тоже. Я получаю 200 рублей в месяц. Скоро занятий будет больше [921] .
Письмо, из которого приведена цитата, было опубликовано в Youngstown Vindicator 14 декабря 1930 года, по-видимому, оно было отправлено из России еще в ноябре.
921
Youngstown Vindicator, № 103, 14 декабря 1930 г.
Конец обучения студентов Гертруда Кливанс описывает так:
Мои ученики, советские инженеры, которым предстоит учеба в аспирантуре американских университетов, окончили занятия 15 апреля [1931 г.], сдав экзамен по английскому языку. Экзамены принимали американские профессора, специально приехавшие для этой цели в Москву… Так как результаты вступительных конкурсных экзаменов будут сообщены из Нью-Йорка не так скоро, у слушателей курсов оказалось свободное время, и им предоставили отпуск. Мы, группа из шести человек (две американки и четверо советских парней), решили провести свой отпуск на Кавказе [922] .
922
Кливанс Г. Я. Письма из России в Америку (1930–1931). О времени, о Норильске, о себе… Воспоминания. Кн. 1, ред.-сост. Г. И. Касабова. М.: ПолиМЕдиа, 2001, с. 68–69.
Возможно, второй американкой была Раиса Беннет.
118
Заметим в скобках, что советская судьба Гертруды Кливанс оказалась, как можно было предположить, отнюдь не счастливой. Ее мужа Александра Грампа (Агаджанова) арестовали в 1937-м, приговорили к десяти годам заключения в лагерь и отправили в Норильск. В 1945 году Грамп был досрочно освобожден без права выезда на материк; годом позже к нему в ссылку приехала Гертруда с сыном – в 1938 году она получила советское гражданство. По странному стечению обстоятельств в ссылке Грамп и Кливанс познакомились с Ириной Гогуа, которая позже вспоминала:
Саша Грамп был первым комсомольским секретарем Красной Пресни. Отличный товарищ. Всем помогал после реабилитации. С Грампами мы жили в ссылке, на Ангаре. Александр Николаевич до войны преподавал в МИИТ. Тогда Микоян решил, что надо бы советских инженеров подучить в Америке. Сколотили группу из ста человек. Но сначала они изучали английский язык, преподавала им язык американка Гертруда Кливанс, дочь владельца небольшого ювелирного магазина в одном из штатов, каком – не помню. Гертруда и Саша познакомились на этих курсах, потом дружба продлилась и в Америке, где советские инженеры пробыли три года. Когда Гертруда Яковлевна и Александр Николаевич вернулись в Советский Союз, они уже были мужем и женой… В 1937 году его арестовали. Но Гертруду не тронули. У нее не было советского гражданства, и ей предлагали вернуться в Америку. Она отказалась, у нее уже был трехлетний сын, Джим. Она сообщила в Америку родственникам, чтоб ей больше не писали. Грампа сослали в Норильск, по-моему, в 1937 году. Он там строил дорогу Дудинка – Норильск. Гертруда приехала к нему в 1946 году. Это была удивительная женщина, редкий человек [923] .
923
Червакова И. Песочные часы: История жизни Ирины Гогуа в восьми кассетах, письмах и комментариях. Дружба народов, 1997, № 4, с. 59–104; № 5, с. 75–119. Электронное издание, https://vgulage.name/books/gogua-i-k-pesochnye-chasy-avtor-chervakova-i/, с. 111.
119
Вернемся к делам шпионским и фантастическим. В сюжете, связанном с Раисой Беннет, чекистским авторам порой не хватало фантазии, но на помощь им приходит Светлана Лохова, чей творческий потенциал поистине безграничен, особенно при заполнении прорех чекистского следствия:
Благодаря работе в Амторге и длительному членству в компартии США, Раиса обладала энциклопедическими знаниями об американских коммунистах. Она смогла назвать нескольких надежных товарищей, которые могли бы помочь студентам адаптироваться. В Бостоне она выбрала профессоров Ческиса и Халфина, а также местного бизнесмена по фамилии Стивенсон, который регулярно бывал в Москве и дружественно относился к Советскому Союзу [924] .
924
Lokhova, Svetlana. The Spy Who Changed History. P. 90.