Андрей Белый, Алексей Петровский. Переписка

И Будда, и Сократ, и Христос ходили, именно, по улицам и площадям. По самым глухим углам и проселкам. Обращались к толпе. Говорили к каменщикам и бездомным нищим. И проповедь их оттого не теряла своих ни силы, ни достоинства, ни красоты. Так и дело красоты, всякое художественное творчество. Выведенныя на площадь и улицу искусство и красота не становятся оттого уличными и площадными. Солнце и над болотом, и над грязными лужами остается солнцем. Искусство и красота в данном случае являются как-бы духовным солнцем. Все поры и все клеточки жизни должны быть насыщены красотою, и каждый человек должен быть носителем, воплотителем и апостолом, распространителем красоты.

И тут также не развенчан1е ген1ев искусства. Не свержен1е Рембрандтов, Рубенсов, Роденов, Му-рильо, Донателло, Дюрера и Микель Анджело с их заслуженных престолов. Тут опять под'ем толпы.

«Б а л т I й с к 1 и Альманах»

№ 2. — 1924

самых широких масс народа на высоты геншв ху-дожественнаго творчества. Пр1общен1е вс1Ьх и каждаго к духу красоты, пророками которой были и есть всЬ велик1е художники.

В землю Ханаанскую шли всЬ евреи, но вел их туда пророк Моисей. Такими пророками обетованной, желанной и ожидаемой «страны» красоты, вождями в жизнь, полную художественнаго творчества, и являются ген1и искусства, велик1е художники.

Французск1Й художник Роден прекрасно указал разницу между художниками, ген1ями красоты, и людьми толпы. Он сказал:

— Толпа смотрит, а художник видит.

Житель города смотрит с вершины горы в глубь долины и не различает, кто там движется маленькими точками, а горный охотник или горный пастух смотрят и видят, кто, именно, движется внизу, различают фигуры, даже черты лица.

Так и художники. Это суть люди наибол'Ье тонкой, чуткой, впечатлительной души. Душа их особенно воспр1имчива к явлен1ям, как красоты, так и уродствам жизни. Их коробит, возмущает всякое безобраз1е окружающей действительности. И вм-ЬстЪ с т-Ьм они полны жажды, потребности красоты. Они суть собиратели и распространители красоты. Пророки и апостолы ея.

Считают, что духовный вождь еврейскаго народа, Моисей, поднявшись на вершину Синая, принес оттуда и завещал человечеству две скрижали, и что это были и есть единственный Синай и един-ственныя скрижали. Это не совсем так. Человечество много богаче. Человечество в ген1ях многих народов имеет много Синаев, а в творениях искусства их имеет ряд новых и новых скрижалей, скрижалей красоты.

Увеличительное (зажигательное) стекло собирает разреженную, разсеянную в окружающей атмосфере солнечную теплоту, а затем, сосредоточив ее в себе, собрав отдельные лучи в один пучок, «фокус», зажигает этими собранными лучами, накаливает все, что попадает под вл1ЯН1е его. Так и велик1е художники, ген1и искусства. Они воспринимают в себя всю полноту пониман1я и ощу-щен1я красоты людьми своего народа и своего времени. Воплощают эту полноту ощущен1я красоты в своих произведен1Ях: в картинах, статуях, в П0ЭЗИ1, в музыке, в прекрасных здан1ях. И затем этими произведен1ями охватывают ум, чувства и волю толпы. Передают толпе свои настроен1я, свое м1роощущен1е. Прививают толпе потребность красоты. Поэтому о великих художественных творен1Ях, великих ген1ев искусства смело можно сказать, что они суть скрижали, завещанныя человечеству вдохновен1ем того народа, который выносил их в своем сердце. Так Акрополь с Парфеноном и статуя Венеры Милосской являются скрижалями древних эллинов. «Моис«й» М, Анд-

жело и «Сикстинская Мадонна» Рафаеля — скрижали эпохи возрожден1я. Картины Рубенса и художников его школы суть скрижали Фландр1И. Картины Гальса, Хельса и Рембрандта суть скрижали Голландт, и т. д., и т. д., и т. д.

Творен1я великих художников открывают нам душу народов, сынами которых являются ген1и искусства. И что важнее всего, эти творен1я искусства показывают нам душу народов в минуты их вдохновен1я, в состоян1и наивысшаго духовнаго напряжен1я, во всем очарован|и доступной им красоты ума и сердца. Эта красота, выношенная и часто выстраданная ген1ями народов, зачаровывает нас. Облагораживает нас, духовно очищает, освежает. Манит нас за собою на новыя и новыя вершины безпредЬльной, вечной красоты.

Толпа тупа. Слепа. Глуха. Люди толпы сознаются у Пушкина.

«Мы сердцем хладные скопцы».

Толпа не чувствует жажды красоты. Не страдает от грязи и уродства окружающей убогой и дрянной жизни. Толпа барахтается в смрадной жизни, как в навозной луже, и не испытывает брезгливости отвращен1я. /

Ген1и искусства приходят к такой толпе и кричат ей о мерзостях вкруг толпы. Тычут толпу носом в самую гущу смрада жизни. Приводят отупелую толпу «в сознан1е». А когда у людей толпы открываются глаза, когда им самим становится тошно от творимых ими мерзостей, когда им хочется уйти от окружающих смрада и уродства, тогда ген1и искусства с чарующею силою говорят толпе о красоте. Раскрывают тайны красоты. Зовут к красоте. Как солнечным светом, заливают светом, заливают толпу С1ЯН№м красоты.

Отсюда становятся ясными, как сущность искусства, так и цели, задан1я его. р природе искусства о целях и стремлен1ях его "идут из глубины веков страстные споры. Споры безконечные и, надо признать, безплодные. Безплодные потому, что они безжизненные, книжные схоластичные. И ведутся эти споры людьми по натуре чуждыми искусства, не понимающими красоты.

т.

Обратимся к великим художникам, к ген1ям искусства, к их дивным творен1ям. От времен древней Эллады и ранее, вплоть до наших дней и статуи Фид1Я, Донателло, Микель Анджелло, и картины Дж10тто, Беноццо, Гоццоли, Леонардо да Винчи, Теньера, Веласкеза, и храмы Брунелески, Милаццо Векки, Флоренц1и, — все и все согласно и громко говорят, что художники, во-первых, не равнодушные зрители явлен1й и событ1й жизни, которым безразлично зло и добро, уродство и красота. Во-вторых они и не простые «увеселителиг жизни. Они не просто давали красивыя линш.

№ 2. — 1924

«Б а л т I й с к I и Альманах»

31

краски, звуки, слова. Все это для них было только необходимая форма, язык их р'Ьчи, а самая р'Ьчь их всегда была пророческою. Была откровен1ем новой и новой правды, высшей и высшей красоты. Они или клеймили и бичевали уродства жизни, возмущались ими, скорбели, вчдя торжество их, или же вдохновенно пЬли гимны красотЪ. Несли красоту людям, звали людей к красогЬ.

IV.

Как наглядный и убедительный прим'Ьр высо-каго, пророческаго поннман1я искусства ген1ямм-художниками, может служить любое их произве-ден1е. Мы возьмем двЪ небольших картины Рембрандта.

В Париже, в Луврском музее, в зале Рембрандта висят рядом две картины, на первый взгляд как бы не имеющ1Я по содержан1ю ничего общаго между собою. Одна картина: «Мясная лавка», на ней нарисованы больш1е и малые куски мяса разнаго рода. Другая картина: «Христос и ученики в Эммаусе». Что общаго между «Мясною лавкою» Рембрандта и «Христом в Эммаусе»? Как один и тот-же художник мог нарисовать и ту, и другую картину? По этому поводу, если угодно, можно говорить, что художник равнодушен к содержат» своих произведен1Й. Для него важно дать красивую /сартину. А что будет на той картине: «Христос» или «Мясная лавка», — для него безразлично. Так мног1е обычно и говорят. И говорят ошибочно, неспособные проникнуть в глубокий пророческ1Й смысл художественнаго произведения.

Взятыя нами две картины: «Мясная лавка» и «Христос в Эммаусе» суть две скрижали красоты. Тут в этих двух малых картинах, если хотите, и вся истор1я человечества, ч вся философ1я жизни людей, и страстный, пророческ1Й призыв к красоте.

Что было в ЭммаусЬ? После распят1я Христа на Голгофе, ученики его стали расходиться из 1еруса-лима. По дороге они, конечно, говорили об Учителе и о Его судьбе. Двух из них на пути настиг путник, котораго они не признали. Беседа его так захватила их, что они, дойдя до Эммауса, не хотели сразу разстаться с ним. Просили его трапезовать с ними, чтобы хотя за столом продолжить разговор. Путник согласился. Когда во время еды он, как старш1Й, взял хлеб и, благословив, стал ломать, тогда, — сказано, — «открылись им очи и они говорили друг другу, после ухода Учителя. — как же мы на пути не узнали Учителя по речам Его? Не горело ли сердце наше, когда Он говорил с нами?»

Когда стоишь перед этой картиною Рембрандта, или перед другими, подобными ей, перед полотнами Тен1фса, Дюрера, Рубенса, Рафаэля, Веласкеза и других великих художников, то особенно понимаешь и чувствуешь мудрость и правду слов вели-

каго скульптора Францт, Родена, который сказал: — Великим художником может быть только человек великой души, человек орлиных взлетов на высоты духа.

Кто внимательно и вдумчиво читал великих писателей, будь это Гомер, Данте, Сервантес, Шекспир, Гете или Лев Толстой, тот не мог не заметить, что все их произведен1я суть прежде всего отражен!я их великой души. Образы их М1-ропониман1я. Автоб1ограф1Я их души.