Андрей Белый, Алексей Петровский. Переписка

Записывая эти строки о И., вспомнил многое.

Сов-Ьтско-украинская граница у с. Крупцы. Сине-багровый вечер; по горизонту лежат темными грудами тяжелыя тучи. Мы (я н И.) сидим на деревянной скамь-Ь у самой рЬчушкм, покрытой празеленью и оба молчим. И., как всегда, дымит папиросой, неподвижно уставив глаза в корень ближайшей вербы. По ту сторону болота, на завод'Ь слышна жалобная, налитая слезами, п-Ьсня. ДЬ-ВИЧ1Й голос дрожа, то разб'Ьгается широко и уныло, то зати.хает, словно минутный в1Ьтер, покачи-вающ1й кустарники на болотЪ, глотает звуки и жадно прячет их куда то в наползающ1е сумерки. И. вскидывает на меня глаза.

— Слышишь? — произносит он тихо:

Я не отвечаю.

Мало слов, а горя рЪченька Горя реченька бездонная.. .

добавляет И., — вот она земля родная.

Так просид1Ьли мы с И. до полуночи.

Я никогда не забуду и его темный, серьезный, проникновенный взгляд и надорванный вздох и медленный жест худой руки. Мн^ кажется, что он всегда носил в глубинЪ своей мягкой, впечатлительной души тончайш1я возможности к больному срыву. Стоило проб1)Жать в'Ьтру по верхушкам деревьев, захлопать крыльями какой-нибудь галкЪ, уснувшей в в'Ьтвях или быстро прор'Ьзать небо падающей зв1>здЪ, как И. вздрагивал, широко открывал глаза и молча оглядывался вокруг, точно испуганная птица.

Это — не был страх: я видЪл его в боевых перестрелках бок-о-бок с собой; в эти минуты его вол-нен1я замирали и падали под холодную, бл'Ьдно-синюю маску, которая од-Ьвала его лицо. Глаза становились упорными и бездвижными, голос за-м'Ьтно приглушался. МнЪ всегда казалось, что вн'Ь 610 воли, всЬ ощущен1я его сковывались стальным обручиком, от котораго, по минован1и острых минут т^ло его слабЪло, и душевная упругость размягчалась до крайней усталости. . . Теперь он, по-видимому, безконечно, потрясен и разбит всЬм пережитым. Я не обману его ожидан1й, иначе — гд'Ь же наша дружба, согрЪтая массой драгоценных воспоминан1й?

// сентября.

В штаб поступают, чередуясь, одно за другим свед-6н1я, то об удачном развит1и боевых дЪйств1й ген. Юденича на сЪверном фронт!., то о — провале.

.. .Бермондт утонул в невероятном количестве докладов, предписаний, отчетов и пр. Его буквально закидали бумагами и сегодня, разбирая их, он сердито бросил:

— Чорт знает, где головы у этих старых генералов; пишут без конца, шепчут на ухо о пустяках, а дела нет. Адъютант! выбросить эти ворохи, подписывать не буду. Позвать ко мне начальника штаба!

После короткаго совещан1я была разослана по всем частям записка, которой Бермондт вызывал всех военноначальников к 7 ч. веч. в штаб для личнаго доклада о ходЬ организац1и. Заканчивается записка категорическим указан1ем: «Командующ1Й арм1ей требует при докладе быть лаконичными, говорить о сущности дела и не ждать наводящих вопросов. Кроме того, К—щ1й с нынешняго дня приказывает сократить до минимума ненужную канцелярщину и обо всех нуждах докладывать лично ему в установленные часы пр1ема».

Разумеется, в записке было указано, что доклады могут делать только начальники частей, а не всяк1й, кому вздумается.

Это распоряжен1е — нечто вроде бунтарства против установлен1й, вводимых старыми генералами в арм1и. Они привыкли отписываться, тянуть длинную, скучную волынку, а тут вдруг — еепий'!

Около 6 ч. я собирался уйти к себе, как сзади хлопнула дверь; не оборачиваясь, я продолжал складывать мои бумаги.

— Эй, мстор1я! — устало окликнул меня Бермондт, — хочу у тебя отдохнуть.

Я пригласил его сесть в кресло.

— Спасибо, дорогой! — только ты уж, пожалуйста, не мучь меня вопросами, слышишь?

Он по обыкновен1Ю залез в кресло с ногами и посмотрел на меня ощупывающим, холодным взглядом.

Мы помолчали.

— Вот что — сказал он в растяжку, — ты друг мне?

Я поклонился.

— Дай мне твою руку. Устал я.

С минуту мы смотрели друг на друга без слов.

— Да, да... отрывисто кинул Бермондт, — ты это знаешь, но где я выкопаю хоть одного дель-наго человека по настоящему? Вот просится ко мне на службу полковник генеральнаго штаба Дур-

«Балт1йск1Й Альманах»

№ 2. — 1924

ново. Слышал о нем что-нибудь? Н1Ьт? Попробую принять, может быть выйдет толк. . . Одному Чайковскому, коечно, не справиться.

— А полковник барон Энгельгард? Бермондт кивнул головой не то утвердительно,

не то отрицательно!

— Да и.. . барон. Кстати, он блестящ!й штабной офицер.

За окнами сЬр-Ьл отдаленный край неба; видно было, как проб'Ьгающ1й вЬтер гнул вершины деревьев у берега Аа. В комната.х штаба было странно-тихо — это явственней подчеркнуло неожиданный вздох Бермондта и — вслЪд зат-Ьм его обычный щелчок (мастер он на это большой) пальцами.

— Вытяну! — крикнул он и быстро сорвался с кресла, — ну спасибо теб'Ь, — добавил он, направляясь к двери.

Откланиваясь, я попросил его:

— Нельзя ли, получмть протокол засЪдан1я Во-енно-политическаго совЬщан1я в Риг-Ь?

— Получишь. Он у Чайковскаго, возьми. И — вышел.

Наконец, я получил этот тщательно скрываемый документ. Это протокол, куда занесены с точным указан1ем участки наступлен1Я анти-большевист-ских отрядов Литвы, Латв1И, Эстонш, Польши и — русских. Документ скр'Ьплен подписями представителей от этих группировок.

Эстон1Я занимает участки: от побережья до жел-Ьзной дороги Ямбург - Гатчино включительно и от р. Великой до сЬ-вернаго берега Лубанскаго озера. Между этими двумя участками располагаются РУССК1Я части. От эстонцев документ подписан ген. К. Лайдо-^ нером, от русских — ген. Десино (из штаба ген. Юденича).

Латв1я занимает участок:от Лубанскаго озера до Балтиновскаго (оборона восточной границы Латв1и); подписано полковником Калийным. Наша арм1я: участок Двинск-РЪжица. Задача — продвинуться на Велик1е Луки; подписано Бермондтом.

Литва: от Балтиновскаго озера до пункта в 35 кил. юго-западн-Ье Двннска (оборона восточной границы Литвы); подписано полков. Беньяшевичем. и посл-Ьдн1Й участок Польша: от литовцев к Востоку; подписал капитан Мысловск1й.

Это общее постановлен1е скр'Ьплено подписью Марча, бригаднаго генерала.

Значит на Велик1е Луки?

Задача сложная, выполнен1е ея потребует огромных усил1й и стратегических уловок; необходим точный учет сил и времени. Удар на Петроград должен совпасть с одновременным ударом на же-лЬзно-дорожную ЛИН1Ю, связующую дв-Ь столицы; с перерывом этой лин1и красная арМ1Я вынуждена будет отступить в сторону, гдЪ нЪт оборудованных путей снабжен1я. Но — мы б1^дны офицерами ген. штаба, которые смогли бы разобраться в этом колоссальном узл-Ь матер1альных, тактических и стратегических сплетен1й. Бермондту не управиться,, а кромЪ того он — вождь, он всего лишь психологическ1й властитель над солдатами. Голова и сердце у него вспыхивают быстро, бросают искры в массы, зажигают их и—если надо, кинут эти массы в безум1е, но математики у Бермондта ни в сердце, ни в умЪ нЪт. А военное безум1е (оно — особаго рода) является неотразимым лишь тогда, когда сочетает в себЬ и пожар и холодную стратегическую таблицу, м'Ьряющую каждый шаг и каждый бросок чувства.