Анна Каренина. Черновые редакции и варианты

— Вы собираетесь вступить въ бракъ, и Богъ можетъ наградить васъ потомствомъ. Что же вы будете внушать дтямъ вашимъ? Какое воспитаніе вы можете дать вашимъ малюткамъ, если вы не побдите въ себ искушеніе дьявола, влекущаго васъ къ неврію? Чему вы научите его? Какъ вы будете воздлывать душу любимаго и врученнаго вамъ Богомъ чада? Вдь вы душу его любить будете. Какъ же вы поможете ему? Что вы отвтите ему, когда невинный малютка спроситъ у васъ: «папаша, кто сотворилъ [1390] все, что прельщаетъ меня? Что ждетъ меня въ загробной жизни? Что я долженъ любить и чего беречься въ этой земной юдоли? Что же вы скажете ему, когда вы ничего не знаете? Что же, вы только, какъ животное, будете воспитывать его тло, а душу предоставите Дьяволу? Вы вступаете въ пору жизни, когда надо избрать путь и держаться его. Молитесь Богу, чтобы онъ по своей благости помогъ вамъ и помиловалъ.

1390

Зач.: сію землю, всю красоту и лпоту

Старчески усталые глаза смотрли прямо въ лицо Левина и свтились въ глубин [1391] тихимъ, ласковымъ свтомъ, свжiй ротъ былъ сложенъ въ кроткую, нжную, хотя и торжественную, улыбку. Левину не нужно было лгать. Онъ просилъ Бога дать ему возможность вры.

Священникъ благословилъ и отпустилъ его.

Вернувшись въ этотъ день къ невст посл причастія, Левинъ былъ особенно веселъ. Онъ приписывалъ это возбужденное веселье чувству прекращеннаго неловкаго, фальшиваго положенія. Онъ даже признался Степану Аркадьичу, что ему весело, прыгать хочется, какъ собак, которую учили прыгать черезъ обручъ и которая, понявъ наконецъ и совершивъ то, что отъ нея требуется, взвизгиваетъ и, махая хвостомъ, прыгаетъ отъ восторга на столы и окна.

1391

Зач.: кроткимъ

Онъ разсказалъ невст свое чувство. Она поняла его съ двухъ словъ, но не оцнила его, какъ ему хотлось. Она не видла въ этомъ ничего такого, что бы заслуживало вниманія. Она впередъ знала и была твердо уврена, что это не могло быть иначе.

Но слова старичка Священника запали ему въ душу, и еще боле запалъ ходъ мысли, вслдствіи котораго онъ могъ искренно совершить обрядъ. «Полное врованіе нужно, а пока я не знаю другаго, полнаго, я искренно беру и заставляю себя брать то, которое мн извстно и въ которомъ я живу и родился».

* № 109 (рук. № 73).

[Слдующая по порядку глава.

Въ 7 часовъ вечера толпа народа, въ особенности женщины, окружала освщенную для сватьбы церковь.

Невста съ посаженной матерью и почти вс родные пріхали. Ихъ было много. Больше 20 каретъ уже были разставлены жандармами вдоль по улиц. Жениха еще не было. Невста въ подвнечномъ платьи съ заплакаными глазами и улыбающимся съ счастливой ршительностью готовымъ лицомъ стояла въ своемъ длинномъ вуал и своемъ внк въ притвор направо, окруженная нарядными родными и знакомыми. Около нея шелъ говоръ, прерываемый всякій разъ звукомъ отворенной двери. Невста и вс оглядывались, ожидая видть входящаго жениха. Но дверь уже отворялась боле чмъ 10-й разъ, и всякій] [1392] разъ это былъ или запоздавшій гость, присоединявшiйся къ кружку невсты, удивляясь что жениха нтъ, или зрительница, присоединявшаяся къ чужой толп налво, разглядывавшей невсту, ея одежду, ея выраженіе лица, длавшей догадки: которая — мать, который — отецъ, сестра, и о томъ, почему нтъ жениха. Ожидавшіе прошли уже черезъ вс фазы ожиданія.

1392

Взятое в квадратные скобки воспроизводится по копии не дошедшего до нас начала автографа, по которому печатается данный вариант.

Сначала они и не думали о томъ, что женихъ немного опоздалъ, предполагая, что онъ сію минуту прідетъ и его опозданіе будетъ незамтно; потомъ вс старались длать видъ, что они не думаютъ о немъ и заняты своимъ разговоромъ; но подъ конецъ уже нельзя было притворяться: невста не слушала того, что ей говорили, и робко и безпокойно смотрла на дверь. Старый князь начиналъ сердиться. Священникъ нетерпливо [1393] сморкался въ алтар. Басъ пвчихъ [1394] безпокойно покашливалъ. Священникъ безпрестанно высылалъ то дьячка, то дьякона, [1395] и самъ, въ подрясник и шитомъ кушак, выходилъ къ дверямъ посмотрть, пріхалъ ли женихъ. Никто уже ни о чемъ не могъ говорить и думать, вс только ждали, и всмъ было непріятно и неловко.

1393

Зачеркнуто: покашливалъ

1394

Зач.: громко

1395

Зач.: посмот[рть]

Левинъ въ это время, въ черныхъ панталонахъ, но безъ жилета и фрака, ходилъ, какъ запертый въ клтк зврь, взадъ и впередъ по своему номеру, безпрестанно выглядывая въ дверь въ коридоръ и всякій разъ съ отчаяніемъ взмахивалъ руками.

— Былъ ли когда нибудь человкъ въ такомъ ужасномъ дурацкомъ положеніи? — говорилъ онъ Степану Аркадьичу, который сидлъ, куря папиросу, и улыбался.

— Да, глупо.

— Нтъ, какъ же не понять, — съ сдержаннымъ бшенствомъ говорилъ Левинъ. — И эти дурацкіе жилеты! Невозможно! — говорилъ онъ, глядя на измятый передъ своей рубашки.

Весь этотъ день Левинъ по обычаю (на исполненіи всхъ обычаевъ строго настаивала Дарья Александровна, и Левинъ и Степанъ Аркадьичъ подчинялись ей) не видалъ свою невсту и обдалъ одинъ съ своимъ товарищемъ по медвжьей охот [1396] Котавасовымъ, и во весь этотъ день, послдній день, въ который ему не позволено было видть невсту, Левинъ испытывалъ неожиданное для себя чувство: [1397] когда наступила ршительная минута, не смотря на всю любовь свою и счастье, онъ испыталъ сожалніе передъ своей холостой свободой и страхъ передъ ожидающимъ его.

1396

Зач.: Броннымъ

1397

На полях против этого места написано и подчеркнуто: С. И. обдаетъ.

Котовасовъ былъ однимъ изъ самыхъ пріятныхъ для Левина людей: добрый, умный, скромный, хорошо говорящій и въ особенности хорошо слушающій. Левинъ за обдомъ не могъ удержаться не сообщить ему странное испытываемое имъ чувство.

— Не даромъ этотъ обычай прощанья съ холостой жизнью, — какъ я ни недоволенъ былъ ею, какъ ни... Ну, да что говорить. Когда теперь удастся на медвдя.

— Ну-ка, какъ этотъ Гоголевский женихъ, подемъ сейчасъ въ Тверь. Три обойдены. Одна медвдица. А тутъ какъ хотятъ, — сказалъ улыбаясь Котовасовъ.

Посл обда, когда Котовасовъ, который былъ шаферомъ, ушелъ, чтобы одваться, Левинъ, оставшись одинъ, съ еще большей силой испыталъ это странное чувство страха передъ наступающимъ. Не лишеніе свободы, — возможность того, что она не любитъ его, что она par d'epit [1398] выходитъ за него. Левинъ остался совершенно одинъ. Ни братъ его, Сергй Ивановичъ, ни Степанъ Аркадьичъ, которые общались пріхать, не прізжали.

Онъ сидлъ, думалъ о томъ, чего онъ лишится, и, чтобы отогнать это чувство, подумалъ о ней. И, странно, чувство страха не исчезло, а только усилилось. «Любитъ ли она меня? Правда ли это? Что она... Она неврна будетъ мн?! — Онъ быстро вскочилъ. — Поду къ нимъ, спрошу, скажу послдній разъ. Мы свободны [1399] и не лучше ли оставить все?» И онъ живо надлъ пальто и похалъ къ нимъ.

1398

[с досады]

1399

Зачеркнуто: подумаемъ

* № 110 (рук. № 73).

Посл волненія ожиданья рубашки, отчаянія въ неприличности опозданія и смшной причин его Левинъ не усплъ опомниться, не усплъ понять, до какой степени онъ виноватъ, какъ уже началось обрученіе.

Левинъ, несмотря на свое говнье на прошлой недл, невольно, по старой привычк, смотрлъ на этотъ предстоящій ему обрядъ внчанія какъ на не столько скучную, сколько фальшивую, формальную необходимость, черезъ которую надо стараться пройти, какъ и черезъ [1400] говніе, наилучшимъ образомъ, т. е. такъ, чтобы не выказать неприличнаго неуваженія и вмст съ тмъ не лгать самому себ.

1400

Зач.: таинство

Впрочемъ, въ первую минуту его входа въ церковь ему даже объ этомъ не удалось подумать: онъ такъ былъ взволнованъ мыслью о томъ, что она могла подумать о его опозданіи. Входя въ церковь, онъ смотрлъ только на нее. Она была такая же, необыкновенно подурнвшая, какъ и вс эти послдніе дни. Нынче, подъ внцомъ, она даже особенно, еще больше подурнла. Глаза были заплаканы и красны и красенъ кончикъ носа, что особенно было замтно подъ ея блымъ вуалемъ, блыми цвтами въ ея обнаженномъ плать, которое своей обнаженностью непріятно подйствовало на Левина. Но лицо ея не могло подурнть для Левина. Она взглянула на него вопросительно нжно и чуть замтно улыбнулась. Эта улыбка, это выраженіе было то, что онъ любилъ въ ней, и потому, какъ бы ни красенъ былъ кончикъ носа, она не могла подурнть для него. А улыбка эта изъ заплаканнаго лица была еще боле прелестна, еще боле она, чмъ когда нибудь прежде. Онъ пожалъ ея руку, забывъ обо всхъ, и чувство счастливаго и торжественнаго умиленія и нкотораго страха, который былъ въ этой улыбк, сообщилось ему. Долго поправляли его, пока наконецъ онъ [1401] понялъ, какъ надо было правой рукой, не перемняя положенія на право, взять ее за правую же руку, и эта суета и его безтолковость нисколько не смутили его, — такъ велико было чувство умиленія.

1401

Зачеркнуто: мучительно