Базар житейской суеты. Часть 1

Чаще и чаще мистеръ Джорджъ Осборнъ сталъ отлучаться изъ родительского дома, но рже и рже навщалъ онъ Россель-Скверъ, хотя сердобольныя сестрицы врили всей душой, что великодушный братъ ихъ находится у ногъ обожаемой невсты. Когда кептенъ Доббинъ приходилъ понавдаться о своемъ пріятел, старшая миссъ Осборнъ съ улыбкою указывала на противоположную сторону сквера, и обыкновенно говорила шутливымъ тономъ:

— Вамъ нужно Джорджа? Не безпокойтесь, не ищите его у насъ. Ступайте къ миссъ Амеліи, и попросите, чтобы она отпустила къ вамъ своего жениха. Мы не видимъ Джорджа по цлымъ суткамъ.

Такой отвтъ приводилъ обыкновенно въ крайнее смущеніе бдного капитана, но какъ человкъ истинно великосвтскій, онъ, по мр возможности и силъ, старался скрывать свои ощущенія, и тотчасъ переходилъ къ другимъ предметамъ разговора. Послдняя пьеса въ театр, послдній балъ у банкира, даже самая погода, этотъ благодтельный двигатель общественныхъ бесдъ, должны были выручать молодого человка изъ бды. Миссъ Осборнъ всегда оказывала чрезвычайное вниманіе къ Доббину, охотно слушала его военные расказы, и всегда заботливо навдывалась о здоровь матушки.

— Твой фаворитъ — олицетворенная простота въ неуклюжей форм, говорила Мери Осборнъ сестриц своей, Дженни, по уход капитана; замтила ли ты. какъ онъ раскраснлся, когда сказали ему, что Джорджъ въ цпяхъ у своей невсты.

— Да, онъ очень скроменъ, отвчала старшая

Сестрица, покачала головой. Жаль, что Фредерикъ Буллокъ не беретъ съ него примра.

— Такъ ты называешь это скромностью, Дженнл? Скажи лучше, мистеръ Доббинъ неуклюжъ и неловокъ какъ медвдь. Я вовсе не желаю, чтобы Фредерикъ Буллокъ наступалъ мн на платье, и топталъ мой башнаки. Можешь испытывать это удовольствіе сама, когда мистеръ Доббинъ кружится съ тобою въ котильйон.

— О, на этотъ счетъ, ma chиre, ты можешь быть совершенно спокойна: Буллоку трудно задть за твое платье, когда онъ танцуетъ съ миссъ Амеліей Седли.

Но капитанъ Доббинъ конфузился и краснлъ отнюдь не отъ избытка нжныхъ чувствъ. На сердц у него лежало тяжолымъ грузомъ одно маленькое обстоятельство, о которомъ онъ не смлъ говорить прелестнымъ сестрицамъ своего друга. Дло въ томъ, что онъ уже былъ въ дом негоціанта Седли, разумется, подъ предлогомъ справиться насчетъ Осборна, и засталъ несчастную невсту у окна, грустную, печальную. Посл двухъ-трехъ фразъ безь опредленного значенія и смысла, Амелія ршилась, наконецъ, спросить:

— Правда ли, мистеръ Доббинъ, что полкъ вашъ скоро отправляется за границу? И ужь. кстати, давно ли вы видли Джорджа?

— Полкъ нашъ еще не получалъ форменного приказанія, отвчалъ Доббинъ, а Джорджа я не видалъ. По всей вроятности, онъ у своихъ сестеръ. Не прикажете ли мн сходить за нимъ?

Она съ благодарностью протягивала къ нему свою миньйятюрную ручку, и Доббинъ, не говоря больше ни слова, летлъ, сломя голову, въ джентльменскій домъ Осборновъ. И долго онъ сидлъ, и молчалъ, и говорилъ, и смотрлъ изъ оконъ на шумную улицу, въ надежд дождаться и увидть своего друга. Джорджа нтъ, какъ нтъ!

Между-тмъ, любящее сердце съ тревожнымъ нетерпніемъ ожидало радостной всти, и въ этой исключительной мысли объ одномъ и томъ же предмет заключалась всяжизнь, все существованіе несчастной двицы.

Гд же онъ былъ, въ самомъ дл, этотъ вчный предметъ сладостныхъ думъ, мечтаній и надеждъ? Вроятно, Джорджъ Осборнъ игралъ на билльйярд съ капитаномъ Кеннономъ въ ту пору; когда миссъ Амелія спрашивала о немъ у его сослуживца и друга. Джорджъ былъ веселый джентльменъ, любитель и знатокъ всхъ общественныхъ игръ.

Однажды, когда онъ не навщалъ своей невсты три безконечнытъ дня, миссъ Амелія надла свою розовую шляпку, и отправилась къ Осборнамъ.

— Какъ это вы ршились изъ-за насъ покинуть женпха? спрашивали молодыя двицы, ужь не поссорились ли вы съ нимъ? Скажите, Бога-ради!

— О, нтъ, мы не ссоримся. Да и у кого достанетъ духу ессориться съ Джорджемъ? говорила Амелія сквозь слезы; я пришла только навстить своихъ милыхъ подругъ, и больше ннчего. Мы ужь давно не видались.

Въ этотъ день, миссъ Седли ршительно растерялась въ присутствіи своихъ милыхъ подругъ, и двицы Осборнъ, также какъ перезрлая Впртъ, ршительно не могли понять; что это за странный вкусъ у легкомысленного Джорджа.

Не мудрено. Не раскрывать же ей своего голубиного сердца передъ пытливыми глазами милыхь подругъ! и къ чему? конечно, двицы Осборнъ прекрасно умли разсуждать объ относительномъ достоинств кашмировой шали и бархатной мантильи. Он подмчали весьма хорошо, когда миссъ Торнеръ перемняла цвтъ своего платья, или когда миссъ Пикфордъ превращала горностаевую пелеринку въ муфту. Подробности этого рода не ускользали отъ опытного взора великосвтскихъ сестрицъ. Но есть на бломъ свт многое множество предметовъ, составленныхъ изъ веществъ гораздо боле тонкихъ, чмъ атласъ и горностай, и сущность такихъ предметовъ недоступна иногда для глазъ самого опытного знатока. Бываютъ души кроткія и благородныя, цвтущія въ тни, и бываютъ растенія, которыя своею роскошною прелестью затемняють блескъ самого солнца. Амелія не принадлежала къ числу блестящихъ созданій, ослпляющихъ своимъ появленіемъ взоры наблюдателя, и тихая прелесть ея оставалась незамтною для многихъ. Да и къ чему выставлять напоказъ слабый и нжный цвтокъ, который должекъ погибнуть среди удушливого дыханія свта?

Подъ благодатнымъ кровомъ родительского дома, молодая двушка защищена отъ всхъ бурь и треволненій жизни, и не испытываетъ тхъ ужасающихъ потрясеній, которыя обыкновенно даются въ удлъ героиням романовъ; юные годы ея текутъ мирно, плавно и спокойно, какъ жизнь неоперившихся птенцовъ, безопасныхъ въ своемъ гнзд. И не знаетъ молодая птичка ни хищныхъ коршунов, ни выстрловъ, ни силковъ, разставленныхъ для погибели ея безпощаднымъ человкомъ. Беззаботно и безцвтно проводить она свои дни въ тепломъ и уютномъ уголк, пока, наконецъ, и для нея наступаетъ время распустить свои крылья и полетть навстрчу бурнымъ стихіямъ и опасностямъ жизни!

Въ ту пору, когда миссъ Ребекка Шарпъ уже смло, и ршительно выступала на бой съ обстоятельствами и судьбою, и съ искусствомъ опытного воробья, высматривала для себя лакомыя зерны на избитомъ и укатанномъ ток общественной жизни, Амелія, повидимому, продолжала покоиться сладкимъ сномъ младенческого невднія подъ снью родительской кровли.

Только повременамъ ей случалось выходить въ больщой свтъ, но и тутъ сопровождало ее заботливое и бдительное око материнской любви. Казалось, никакое несчастье не могло застигнуть ее врасилохъ въ любимомъ родительскомъ пріют. Мать съ большимъ усердіемъ исполняла свои утреннія обязанности, разъзжала съ визитами къ своимъ пріятельницамъ, и совершала пріятную прогулку по моднымъ магазннамъ, что, какъ извстно, составляетъ одно изъ главныхъ занятій почти каждой богатой лондонской дамы. Отецъ ежедневно отправлялся, по своимъ таинственнымъ дламъ, въ сити. Это мсто служило средоточіемъ кипящей дятельности въ т дни, когда война свпрпствовала во всей Европ, когда издатели журналовъ и газетъ считали своихъ подписчиковъ цльми сотнями тысячь, когда одинъ день извщалъ о битв при Витторіи, а другой о пожар Москвы, и когда разносчики газетъ таскались изъ конца въ конецъ съ извстіямй такого рода: «битва при Лейпциг, въ бою шестьсотъ тысячь человкъ… Французы претерпли совершенное пораженіе… убитыхъ двсти тысячь». Иногда старикъ возвращался домой съ озабоченнымъ видомъ, но никто изъ домашнихъ не обращалъ на это ни малйшого вниманія; имъ было извстно, что политическія событія занимали въ ту пору всякого мыслящого джентльмена.

Между-тмъ, жизнь въ дом мистера Седли на Россель-Сквер текла своимъ обычнымъ чередомъ, какъ-будто не происходило никакихъ особыхъ перемнъ въ судьб европейскихъ государствъ. Отступленіе Французовъ отъ Лейпцига не измнило числа блюдъ, подаваемыхъ къ ежедневному столу, и, несмотря на вступленіе союзныхъ войскъ въ Парижъ, обденный колоколъ на Россель-Сквер попрежнему раздавался ровно въ пять часовъ. Я даже не думаю, чтобы Амелія хоть сколько-нибудь интересовалась политическими событіями, вплоть до усмиренія «Корсиканца», когда она вдругъ, ни съ того ни съ сего, хлопая въ ладоши, бросилась въ объятія Джорджа, къ величайшему изумленію всхъ и каждого, кому случилось тогда быть свидтелями этого превыспренняго выраженія политического восторга. Дло въ томъ, что миръ былъ объявленъ, Европа собиралась отдыхать, и по «низверженіи Корсиканца», полкъ поручика Осборна не долженъ будетъ выступать за границу. Такъ разсуждала миссъ Амелія Седли, и мы находимъ, что она разсуждала здраво. Судьба Европы заключалась для нея въ судьб Джорджа Осборна. Прошли политическія бури, онъ спасенъ, и она прославляетъ Бога отъ полноты душевного восторга. Джорджъ Осборнъ былъ для нея солнцемъ и луною, и когда великая иллюминація озарила великобританскую столицу, ей показалось, что Англія совершаетъ этотъ праздникъ въ честь великого Осборна.