Царство

– Обычно тут народа побольше, но сейчас пересменка, – произнёс Авраам и улыбнулся. – Я как раз поэтому и позвал тебя. Вдруг ты меня побьёшь, и об этом все узнают.

– Меньше слов, – отозвался Котар.

Он снял сапоги, носки, оставил аккуратную стопку из куртки и рубахи неподалёку от ближайшего импровизированного ринга, оставшись в майке и кожаных штанах.

– Вот так просто, без разминки? – Авраам поспешил присоединиться.

Котар кивнул.

– Не жмут? – произнёс Авраам и кивком указал на кожаные штаны Котара.

– Ты пришёл сюда драться или что? – спросил Котар.

Аврааму удалось разворошить угли, – в алых глазах уроженца Ноктюрна появились всполохи огня.

Кулак в кулак, и бойцы сделали пару шагов назад перед началом поединка. А потом…

Котар едва успел прикрыться и принять удары на руки. Худшие опасения начали подтверждаться, и не нужно быть псайкером, чтобы предсказать подобное. Достаточно просто трезво оценивать собственные силы.

Несмотря на превосходство ростом и весом, Котар сразу же перешёл в оборону. Он просто-напросто не успевал за соперником. Один-два удара, выход из атаки, смена позиции, повторение. Авраам вертелся вокруг Котара, как заведённый, и бил, бил, ещё раз бил.

Котар пару раз попытался контратаковать, но тут же получал по лицу. И ладно бы ещё обычным кулаком, но металлический протез Авраама рвал кожу.

Котар попытался подловить Авраама. Котар стал двигаться медленнее, опустил руки чуть ниже, чем стоило бы тому, кто бережёт лицо, смахивал кровь, хотя она ему ничуть не мешала.

И вроде бы вот оно – Авраам стал действовать наглее, даже пытался бить ногами. Он пошёл напролом, попытался поразить Котара прямым ударом в живот. Котар перехватил ногу, уже собирался подсечь соперника, но тот и не собирался останавливаться. Авраам схватил Котара за голову, подпрыгнул, коленом отпихнул выставленную для защиты руку и попал по подбородку.

Тьма.

Мир налился красками только когда Котар обнаружил себя лежащим на мате. Его душили. Самое неприятное то, что Авраам навалился сверху и плотно прижимал Котара к полу.

Мир снова стал меркнуть, голова закружилась.

– Сдавайся, – прохрипел Авраам.

Котар промычал что-то нечленораздельное в ответ. Оставалось только два выхода, – сдачу Котар и не рассматривал. Первый – применение псайкерских способностей. Второе…

Котар не стал жульничать, хотя о правилах и не договаривались. Он не тратил силы, чтобы разомкнуть замок на шее, а встал на колено, высвободил ногу, поднялся вместе с противником, а потом опрокинулся на спину. В награду Котар получил порцию ругани, а Авраам ослабил хватку. Котар вырвался и перекатился в сторону, с хрипами втягивая воздух.

Он уже собирался стучать по мату, – считал хорошим итогом хотя бы такое вот достойное поражение. Однако Авраам не спешил добивать.

Когда Котар восстановил и зрение, и дыхание, то увидел, что соперник сидит подле, скрестив ноги, как монах.

– Ты как знал, что у меня панцирь слабый, – произнёс Авраам. – Аж захрустело!

– Нет, я не использовал силы.

Он заметил, что группа зрителей и борцы, которые были в зале до прихода Авраама и Котара, теперь окружили их площадку и наблюдали за поединком.

– Тебя подводит реакция, – сказал Авраам. – Всё очень медленно делаешь.

– Нам бы так же медленно, – произнёс один из зрителей.

Авраам отмахнулся и отозвался:

– Он знает, о чём я.

Котар покривился, вздохнул и сказал:

– Я говорил, что вряд ли сейчас опаснее иного боевого робота.

– Аугметика паршивая? – Авраам прищурился.

Котар провёл рукой по лысой голове. От макушки и до затылка тёмная, почти антрацитовая плоть сменялась отполированным до блеска хромом. Позвоночник тоже искусственный, – каждое звено немного выдавалось над кожей, из-за чего Котара можно было сравнить с ящером с костяными пластинами на хребте.

Котар немного помялся, но потом всё-таки ответил:

– Я… не хочу принижать достоинства мастеров, которые со мной работали. Всё-таки кузни Саламандр – одни из лучших в Империуме. Просто… характер травмы такой.

– Кто это тебя так? Если не секрет, конечно.

– Орки на Армагеддоне. Чуть не снесли мне голову. В капитуле всерьёз думали о моей сервиторизации.

– У-у-у...

– Как видишь, я ещё жив. – Котар развёл руками. – Мои братья из Библиариума приложили много усилий. Но… головной мозг и нервная система – это не искусственную руку приживить. – Котар указал на протез Авраама. – Каталептический узел, Ухо Лимана, ещё несколько биоимплантатов у меня или нет, или они работают со скрипом. Такие дела.

Авраам больше не ухмылялся.

– В итоге меня отстранили от участия в боевых действиях, и несколько лет я работал в кузне над насыщением оружия силой варпа. Могу похвастаться, – Котар слегка улыбнулся, – почти все новые психосиловые клинки и посохи – это моя работа.

– Ну, – Авраам развёл руками, – прошу прощения. Если бы я знал…

Котар перебил его:

– Даже не думай жалеть.

Он поднялся на ноги и продолжил:

– Давай ещё пару раундов. А иначе, – Котар кивнул в сторону собравшихся, – люди заскучают.

– Вот это боевой дух! – Авраам усмехнулся и встал в боксёрскую стойку.

Котар вздохнул. Организм не скажет ему "спасибо", но и уклоняться от схватки не в его правилах.

6

– В итоге кампания свелась к избиению. Они ничего не могли нам противопоставить. Мы жгли их на поле боя. Мы жгли их на кострах аутодафе, – произнёс Ловчий. Котар слушал неторопливую речь скитария и одновременно видел картины, оставшиеся в памяти этого измученного войной человека. И не убитых еретиков – неважно, женщин или мужчин, стариков или детей – Котару было жаль. Они заслужили страдания, предав Бога-Императора. Котару было жаль собеседника, навечно заключенного в тюрьму искусственной оболочки. Ловчий даже имя своё – Ачиль – постарался забыть, чтобы как можно быстрее привыкнуть к жизни здесь и сейчас. Ловчий постарался забыть, а Котар, не зная, потревожил старые раны. И всё же Котар ощутил некоторую гордость за то, что после стольких лет ещё способен на сострадание. Вот и главное отличие. Ни того, ни другого уже нельзя назвать обыкновенным человеком, но первый ещё цеплялся за прошлое, а второй смирился с изменениями. – Будет интересно посмотреть, как они отнесутся к нашему возвращению, – продолжал Ловчий. – Смогут ли они без дрожи смотреть на коронованного ястреба, на капитана… вообще на любого члена нашей компании. Врата на капитанский мостик открылись. Помяни чёрта, – появился Георг со свитой. Котар слегка поклонился перед Ловчим и произнёс: – Спасибо за беседу. Знай, я уважаю твою жертву и считаю тебя настоящим героем. – Ага, – отозвался Ловчий и вздохнул. – Героем… Котар перевёл взгляд на настоящего вольного торговца, на настоящих советников по финансам, настоящих бухгалтеров, на фальшивку из Караула Смерти и такого же дутого инквизитора. Манрикетта Мурцатто, правая рука Георга, теперь играла роль инквизитора Ordo Xenos Гулы Энлил. Выбор был сделан неслучайно. Котар успел узнать, что, во-первых, госпожа Мурцатто немного похожа на инквизитора Энлил. Особенно в характерном для Гулы никабе. Во-вторых, за время работы на инквизицию Георг собрал много материалов о своих нанимателях и даже завладел их архивом. Госпоже Мурцатто не нужно было ничего придумывать. В-третьих, что самое важное, все представители инквизиции, с которыми имел дело Георг, погибли на Мордвиге-Прайм, и в нынешних обстоятельствах вряд ли кто знал об этом факте. Инквизиция перенесла свою штаб-квартиру в соседний сектор, не в силах что-либо поделать с ухудшающейся обстановкой. – Приветствую, уважаемый Котар, – поздоровался Георг. Авраам кивнул, Мурцатто и остальные люди из свиты вольного торговца сотворили знамения аквилы. Котар поклонился в ответ, а потом произнёс: – Здравствуйте, капитан. Прежде, чем мы отправимся на встречу, хотел бы выразить протест. Всё это мероприятие оскорбляет инквизицию и власть Империума вообще. Я не могу не упомянуть это событие в своём докладе магистру. Георг поморщился, вздохнул. Котар не стал читать его мысли, все чувства отразились у Георга на лице. Несмотря на недовольство, Георг сказал: – Мы с вами, уважаемый, относимся к разным мирам, с разными обязательствами и возможностями. К моему великому сожалению, Classis Libera не обладает авторитетом капитула первого основания. Мне приходится действовать хитрее, тоньше… наглее, да! Но делаю я это не только ради собственной выгоды, но и на благо всего человечества. Котар хмыкнул, усмешка едва-едва отразилась на его лице. – Ложь во спасение? Георг бросил взгляд исподлобья и ответил: – Называйте, как хотите. Вы, я смотрю, тоже решили поучаствовать, что странно для такого высокоморального сверхчеловека. – Я действую инкогнито. Запомните это. Репутация Саламандр на кону. Я воспользовался вашим гостеприимством, – Котар провёл ладонью по своему облачению, – и об этом тоже упомяну в докладе, уже в положительном ключе. Вижу, вы готовы к сотрудничеству. Нужно ли это сотрудничество моему магистру, – вот в чём вопрос. Котар снял с магнитной зацепки на поясе шлем и водрузил его на голову. Теперь никто посторонний и не догадается, кто перед ним. Никаких особых примет воина капитула Саламандр: на доспехах ни драконов, ни пламени; цвета не зелёные и не чёрные, а красные и синие, оружие не богато украшенное, а будто бы только с конвейера. – Рад, что вы подобрали в арсенале что-то по плечу, – произнёс Георг без тени радости на лице. – А теперь, раз все участники в сборе, то пора за работу. Лас, что там у них с противокосмической обороной? Они в нас целятся? – Нет, Георг, – ответил Лас Руиз с нависающей над мостиком площадки. – Высаживайся. Желаю удачи. Георг повёл людей за собой, а Котар напоследок бросил взгляд в иллюминатор. Глация напоминала снежный ком с ледяной шапкой и такими же замёрзшими горными хребтами, опоясывающими планету, разделяющими её невообразимые просторы грязно-серых пустынь. То тут, то там Котар подмечал чёрные точки, – обломки космических кораблей и орбитальных платформ, если верить рассказу Ловчего. За Глацией пряталась старая звезда. Можно даже не жмуриться, Флайрант едва светился. Не пройдёт и десятка миллиардов лет перед тем, как этот белый карлик остынет и окончательно угаснет. Жизнь в звёздной системе исчезнет, даже если война или иное бедствие не покончит с ней раньше. – Ну… ты идёшь? – спросил Авраам. Котар кивнул. Процессия отправилась в десантный отсек. Было непривычно пользоваться чужим оружием и доспехами, а поэтому Котар спросил Авраама: – Слушай, а почему Дух Машины считает тебя целью? Я всё пытаюсь убрать прицельную сетку, но доспехи, похоже, себе на уме. Авраам усмехнулся и ответил: – Покопайся в настройках, глянь, чьё производство. Именно по этой причине я и не пользуюсь техникой Исповедников. Их Духи считают себя больно умными. – Исповедников? – Ага. Капитул Стальных Исповедников. Как-то сцепились с ними, в кровь разбились. Кое-что из их имущества осталось на память, хотя и следовало это кое-что разобрать на запчасти. – Погоди… Исповедники… это предатели что ли? Авраам усмехнулся и отозвался: – Ой… кажется, я наговорил лишнего. Ну ничего, сам бы обо всём узнал. Нет, не предатели, ставленники Марса во время кампании на Скутуме. У нас с ними была одна цель, и никто уступать не собирался. Котар промолчал. Авраам добавил: – И об этом тоже напиши в своём докладе. Озаглавь как-нибудь "отвратительный братоубийственный конфликт, ослабивший Империум". – Это не шутки, – проговорил Котар. – Поверь, "отвратительный братоубийственный конфликт" – естественное состояние Империума. Я уже со счёта сбился. Только с Георгом прошёл через пару-тройку десятков междоусобиц. Столько же с отцом Георга, и ещё множество в армиях других нанимателей. Котар покачал головой и сказал: – Ты не прав. – Разве? – Ультрамар. И это не россказни мечтателей. Мне довелось как-то посетить несколько миров этого феода. Светлое будущее под жёсткой, но справедливой властью. Марней Калгар – гениальный руководитель, полководец, патриот, отец народов. – О-хо-хо! Всего лишь исключение, подтверждающее правило! А в итоге даже на самой Терре каждый повелитель тянет одеяло на себя. – Теперь, когда Робаут Жиллиман вернулся, на Терре тоже восторжествуют закон и порядок. – Ха! И ты на самом деле в это веришь?! Живой примарх?! Закон и порядок?! – И тебе бы не помешало поверить. Тем временем делегация Classis Libera добралась до десантного отсека. Если бы Котар не знал о целях предстоящего визита, то подумал бы о военной операции. По аппарели внутрь десантного транспортного корабля типа "Тетрарх" заезжали "Химеры", одна за другой. Неподалёку дожидались своего часа подразделения наёмников, поражая воображение красочной формой, разнообразием снаряжения и оружия. Котар поймал себя на мысли, что Classis Libera – ассорти, гремучая смесь едва ли не всех известных полков Империума. Солдаты утеплились перед высадкой на ледяной мир, но не растеряли индивидуальность. Авраам проследил взгляд Котара и произнёс: – Дипломатия по Георгу Хокбергу. – Одной рукой здороваешься, другую держишь на пистолете? – Я не знаю, что нас ждёт. Георг тоже не знает. А ты? – Предсказания никогда не давались мне легко, – ответил Котар. – Да и не вижу в них смысла. Император каждому уготовил свою судьбу. – А вот Георг считает, что бережёного Бог-Император бережёт, – произнёс Авраам. – У граждан Глации есть все причины желать нам смерти. Мы здорово повеселились, когда были здесь в последний раз. После Нагары, словно на курорт слетали, как бы двусмысленно ни звучало. Наёмники ждали момента, когда боевые машины закрепят внутри транспортника, а вот делегация капитана нарушила технику безопасности. Растянувшись тонкой ниткой, её члены один за другим поднялись на борт "Тетрарха", стараясь не попасть под гусеницы "Химер". Глядя на слаженную работу водителей, ремонтников, сигнальщиков и техноадептов, Котар решил, что, возможно, компания Георга Хокберга только кажется сборищем проходимцев. На самом деле организация была на уровне. Возможно, не все истории о Classis Libera – ложь. Авраам провёл Котара в отсек, предназначенный для космических десантников. В обычном отсеке солдаты сидели на скамьях, перехваченные ремнями. Аврааму и Котару предстояло преодолеть спуск стоя, будучи закреплёнными в специальных рамах. Механизм знакомый, точно такой же использовали в абордажных торпедах. Когда сервиторы закончили работу, зафиксировав космических десантников, Котар почувствовал, что волосы на теле встали дыбом. Его сердца забились чаще. Перед глазами промелькнули видения былых сражений. – Как же я скучал по этому, – сказал Котар. Авраам усмехнулся и произнёс: – Смотри только, не начни палить раньше времени. – Да хотя бы и без пальбы. Вновь ощутить то, для чего был рождён... непередаваемо… – Да уж. Не могу представить, что бы я делал, если бы Георг запер меня в арсенале. Так и с ума можно сойти. – Знаешь, – сказал Котар, – сначала я благодарил Императора и братьев. Ну… "спасибо, что живой". Я был доволен тем, что сохранил разум, что просто полезен. И только теперь понял, как заблуждался. – Здесь не капитул. Здесь к тебе по-прежнему относятся, как к полубогу, который на колеснице войны спускается с небес на землю, чтобы превратить её в пылающую преисподнюю, – сказал Авраам. – Ну… так думают, наверное, все… кроме меня, конечно. По мне ты – тот ещё тормоз. – Пошёл ты, – отозвался Котар и коротко рассмеялся. Так за разговорами о подвигах и преданьях старины глубокой десантники и провели время, за которое "Тетрарх" преодолел путь от "Амбиции", зависшей на орбите Глации, до главного космопорта планеты. Цвет люменов сменился с блекло-жёлтого на красный. Раздалась сирена, на небольшом экране над выходом из отсека появилась надпись "приготовиться к высадке". Крепления рамы разомкнулись. В принципе, даже в случае неполадок Котар бы смог освободиться, но оборудование, конечно же, пострадало бы. Уже через несколько минут Котар, пусть и сквозь фильтры шлема, но вдохнул морозный воздух нового мира. Шёл снег. Тьму разгоняли мерцающие огни взлётно-посадочных площадок и прожекторы по периметру космопорта. Вдалеке виднелись самолёты, суборбитальные челноки, обслуживающая техника, корпуса пассажирских и грузовых терминалов. Гостей с далёких звёзд встречали представители местной власти, рабочие и специалисты, которые были вооружены максимум гаечным ключом, но Дух Машины упорно отмечал все движущиеся цели, как потенциальную опасность, мерил дистанцию, оценивал положение, выводил список предполагаемых действий на пару с данными об окружающей среде. Котар носил чужие доспехи всего ничего, но уже успел устать от вала бесполезной информации. Он дал себе зарок – посетить родную планету Стальных Исповедников и попытаться что-то сделать с их взглядом на виртуального советника. Тянуло стащить с головы шлем, чтобы не видеть мельтешения букв и цифр, но всё-таки Котар сдержался. Войска вольного торговца рассредоточились по площади, а Георг со свитой проследовал внутрь ближайшего терминала, где им, наконец, удалось расстаться со слоями тёплой одежды. Георг поправил камзол, круглый кружевной воротник и при полном параде вошёл в зал для совещаний. В отличие от всех других граждан Глации, которые жались к стенам при виде иномирян, или зажмуривались, стоило рядом пройти космическому десантнику, те, кто принимал Георга и компанию, ощущали не совсем страх, но целый хоровод чувств, каждый своё. Долговязый и улыбчивый молодой человек в костюме-тройке, представившийся губернатором Глации, находился под действием лёгких наркотиков. Котару хватило взгляда, чтобы прочесть его последнее воспоминание. Губернатор стоял напротив разбитого зеркала. Только чудом он не порезался. Губернатора трясло. – Дорогой?! Что случилось? Супруга отчаянно стучалась в дверь туалетной комнаты. – Всё в порядке, снежинка! – отозвался он. Губернатор хорошо владел собой, несмотря на молодые годы. От супруги он скрыл свои чувства. Не скрыл от Котара. На самом деле он разрывался между страхом и ненавистью. Губернатор боялся, что кошмар последней инквизиционной чистки повторится. Ненавидел тех, кто когда-то сжёг на костре почти всех его родственников. Тех, кто убил бы и его, если бы судьба сложилась немного иначе. Как бы то ни было, сейчас этот человек держался очень даже уверенно. Котар не стал прислушиваться к восторженной лжи о том, как долго Глация ждала ответа от Империума, а присмотрелся к другому правителю этой далёкой, некогда мятежной планеты. Глава парламента, пожилая женщина со светлыми выцветшими волосами, в очках с толстыми линзами, в строгом чёрном платье без каких-либо украшений едва улыбалась. Благодушие давалось ей с трудом. И не мудрено: женщина глядела на лощёных, богато разодетых, если не пышущих здоровьем, то хотя бы крепких мужчин и женщин. Она глядела на тех, кто убил когда-то её мужа и сыновей.